Бертрис Смолл - Потерять и обрести

– Давай погуляем в саду, – предложил принц. Миранда кивнула, и они медленно зашагали по покрытой мраморной плиткой дорожке. – Знаешь сколько мне лет? – неожиданно спросил Эддин-хан. – Сорок пять. Я старше тебя на целых двадцать пять лет. Я мог бы быть твоим отцом.

– Нет уж, Мирза, моим папой ты бы никак не мог быть! – со смехом возразила Миранда.

Однако принц предпочел серьезный разговор.

– Я хочу объяснить тебе… кое-что очень важное, моя милая. Ты все правильно поняла, я действительно по-настоящему люблю тебя. Но именно потому, что речь идет о подлинном чувстве, я бы столь же сильно любил тебя, даже если бы ты не стала моей любовницей, ибо мои чувства к тебе предначертаны моей судьбой. И увидеть, как ты возвращаешься в свой мир, – это тоже моя судьба. Если ты вернешься к своему мужу, навсегда оставив меня, это, конечно, будет горестно для меня. Но без горечи не бывает сладости, и я должен принять эту горечь с такой же благодарностью судьбе, с какой принял и дар сладостного общения с тобой. Я заговорил о своих годах, потому что они научили меня не роптать на Аллаха за то, что Он предначертал – пусть даже мне кажется, что Он ошибся. Ведь не только я подарил тебе сладостные воспоминания, которые могут скрасить одиночество в будущем. Ты преподнесла мне точно такой же подарок в ответ. – Тут Эддин-хан остановился и, повернувшись, взял в ладони лицо своей юной подруги. Его синие глаза смотрели на нее с необычайной нежностью, а на глазах Миранды внезапно выступили слезы, и она несколько раз моргнула, чтобы смахнуть их с ресниц. – В жизни каждого мужчины, – продолжил принц, – бывает только одна настоящая любовь, – да и то лишь в том случае, если повезет. Поэтому я точно знаю, что другой такой любви у меня не будет. Но мне повезло. Моя жизнь стала неизмеримо более полной после встречи с моей любимой маленькой пуританкой. Я ни о чем не жалею, и тебе не следует ни о чем жалеть. Ведь сожаление умерит силу наших чувств и превратит наши отношения в самую обычную постельную связь.

Миранда обвила руками его шею, прижалась к нему всем телом и нежно поцеловала.

– Знаешь, Мирза, – прошептала она, – именно с тобой я стала настоящей женщиной. Никогда еще я не чувствовала себя такой сильной и уверенной в себе. И все это – благодаря твоей любви. Когда же я уеду, это останется со мной. Твоя любовь станет как бы невидимыми латами, которые будут защищать меня от всех неприятностей.

Потом они снова зашагали по дорожке, наслаждаясь красотой сада. Тихо и ласково журчали сверкающие струи фонтанов. В прозрачной воде небольших прудиков, украшенных лилиями, резвились золотистые рыбки. Огромные, точно деревья, кусты роз, усыпанные распускавшимися желтыми бутонами, возвышались над рассыпавшимися по земле пушистыми белыми гипсофилами и вытянувшимися, будто солдаты в фиолетовых киверах, цветами лаванды. Ароматы цветов сливались с пряным запахом росшей по соседству мелисы, а также с запахами многих трав, наполнявших воздух сладостными ароматами. Солнечные лучи ласково поглаживали плечи Миранды, а столь же ласковый ветерок легонько теребил ее серебристые пряди.

Погуляв так какое-то время, они молча, не сговариваясь, свернули к вилле, и вскоре Эддин-хан вновь вводил свою подругу в прохладную полутемную спальню. Миранда тотчас сняла свой расшитый узорами голубой кафтан, принц скинул длинный белый халат, и они, обнаженные, замерли, слившись в объятиях, прижались друг к другу так крепко, что их, казалось, уже вообще ничто не разделяло. Затем слились в поцелуе и их губы, после чего Эддин-хан, не прерывая страстного поцелуя, подхватил любовницу на руки и понес к кровати. А она крепко обнимала его за шею, ни на миг не желала лишиться ощущения близости. Спустя мгновение чудесные волосы Миранды сияющим нимбом рассыпались по подушке, а Мирза принялся покрывать ее лицо и тело тысячами поцелуев, словно хотел таким образом запомнить каждую ее частичку. Там же, где не было его губ, скользили нежные руки принца, умевшие доставить своими прикосновениями сладчайшее наслаждение.

Продолжая обнимать подругу одной рукой, Эддин-хан повернулся набок и стал ласкать груди Миранды. С необыкновенной нежностью прикасаясь к ней кончиками пальцев, он старался навсегда запомнить и эти ощущения.

Миранда несколько долгих минут наблюдала за ним из-под полуприкрытых ресниц, потом вдруг спросила:

– Ведь это наш последний раз, Мирза, не так ли?

– Как ты догадалась?

– Сегодня, вскоре после полудня, я видела, как вошла в пролив и бросила якорь неподалеку отсюда яхта «Дрим Витч».

– Да, с вечерним отливом ты покинешь меня, моя любовь. Ваш капитан Сноу привез даже твою горничную. Ближе к вечеру она должна сойти на берег и принести для тебя одежду.

– Ой, Мирза!.. Мне почему-то вдруг стало страшно! – воскликнула Миранда.

– Не надо, любимая… – Приятный грудной голос принца сейчас прозвучал довольно жестко. – Ты никогда и никому не должна показывать, что боишься. Страх воспринимается как слабость, а слабость смертельно опасна в твоем положении. В вашем мире очень много тех, кто ни разу в жизни не принимал решения более серьезного, чем выбор между двумя приглашениями на ближайший вечер. Однако эти люди ужасно любят решать, как следует поступать другим. Вполне могут найтись и такие, кто решит, что единственным выходом для тебя является самоубийство. Если услышишь нечто подобное, сразу задайся вопросом: убили бы сами себя эти советчики, окажись в твоем положении? Ответ обязательно будет отрицательным. Ты должна жить Миранда! И ни у кого не проси прощения, даже у себя самой. Ты ни в чем не виновата, запомни!

Мирза улыбнулся, поцеловал подругу и вернулся к прерванной любовной игре. Когда же пальцы его легонько сжали ее груди, Миранда тихо застонала, почувствовав, как отвердели ее соски. И тут же почему-то вздохнула. Мирза замер на мгновение, затем, чуть приподнявшись, заглянул в прекрасные глаза своей подруги. Увы, так он и думал – глаза ее были наполнены слезами. Что ж, ничего удивительного. Она плакала из-за несправедливого устройства мира. Плакала из-за того, что ей скоро придется покинуть человека, так любившего ее…

Мирза вновь опустил голову и, поцеловав ее в грудь, прошептал:

– Я попробовал твое молоко, любимая, а теперь хочу отведать твоего меда.

В следующее мгновение губы принца прильнули к ее самому интимному месту, и язык тотчас проник в пещеру любви. Из горла Миранды вырвался глухой стон, и тело ее начало конвульсивно подрагивать.

– Я… я тоже хочу так… хочу любить тебя так же!.. – с трудом выдохнула она. – Пожалуйста, Мирза, пожалуйста!..

Принц с усилием остановился, затем, приподнявшись на руках, ловко перевернулся таким образом, что голова его оставалась у низа ее живота, но возбужденная плоть теперь оказалась прямо перед лицом Миранды. Она коснулась ее губами, а затем осторожно втянула в рот, ощущая языком терпкий вкус мужской плоти. Мирза издал похожий на всхлипывание звук, после чего язык его вновь скользнул в пещеру любви, и у Миранды от двойного наслаждения закружилась голова. Ей даже казалось, что от этого наслаждения она вот-вот лишится рассудка. В какой-то момент, увлекшись любовной игрой, Миранда легонько укусила партнера, и тот, вздрогнув, простонал: