Бертрис Смолл - Потерять и обрести

– Что-то ты проявляешь повышенный интерес к этим Боуэнам, Джаред. Не нашел ли ты утешение у симпатичной молодой вдовушки, пока Миранда не в состоянии тебя как следует приласкать? – пошутил в ответ Адриан, но, увидев, как гневно сверкнули глаза собеседника, поспешил добавить: – Бог с тобой, Джаред! Что я такого сказал?

– Миссис Боуэн не является моей любовницей, если ты это имел в виду, – заявил Джонатан. – Даже странно, что тебе в голову могли прийти подобные мысли о такой женщине, как Энн Боуэн.

Лорд Адриан Суинфорд посмотрел на свояка с явным удивлением, но ничего не сказал. К тому же Миранда казалась вполне счастливой и никакого беспокойства из-за поведения мужа не проявляла. «Так что было бы глупо вмешиваться в их отношения», – подумал Адриан.

Джонатан вновь встретил Энн Боуэн в первое после возвращения в Суинфорд-Холл воскресение. Выходя из церкви, он увидел ее шедшей под руку с Питером Роджерсом, владельцем местной гостиницы.

– Мне казалось, что хозяин здешней гостиницы женат, – тихо сказал Джонатан шагавшему рядом Адриану.

– Управляющий говорил мне, что миссис Роджерс умерла этой зимой, а Питера с конца прошлого месяца часто видят в обществе миссис Боуэн. Питер неплохой парень, а ей надо вновь выйти замуж, хотя бы из-за детей.

Внимательно посмотрев на хозяина гостиницы, Джонатан почувствовал, что закипает от ярости. Раздражало уже то, что этот мужлан смотрел на Энн, как на клубничный пирог, который он намеревается проглотить. Маленькие глазки Роджерса то и дело останавливались на аппетитной груди спутницы, и при каждом таком взгляде он облизывал языком свои толстые губы. Джонатан с большим удовольствием врезал бы ему по физиономии, но сделать это, конечно же, не мог. Весь следующий день он думал о Питере Роджерсе и об Энн, а к вечеру не выдержал: когда стало смеркаться, поскакал к дому на окраине деревни. Спешившись, Джонатан сразу постучал.

Глаза Энн, тотчас же открывшей дверь, смотрели настороженно.

– Милорд, вы?..

– Энн, вы одна?

– Да, милорд.

– А дети?

– Они уже давно спят, милорд. Пожалуйста, зайдите в дом. А то в свете фонаря над дверью вы как на ладони.

Джонатан переступил порог, прикрыл за собой дверь и спросил:

– Вы собираетесь замуж за Питера Роджерса?

– Да, если он сделает мне предложение, – спокойно ответила Энн.

– Но зачем?

– У меня двое детей, милорд, а одинокой женщине справиться со всем очень тяжело. У меня нет денег, нет родных, а родственники моего покойного мужа и пальцем не шевельнут, чтобы помочь мне. Я знаю это наверняка, поскольку, преодолев гордость, просила его родителей помочь хотя бы внукам. Я просто обязана выйти замуж, а в деревне нет никого, кто соответствовал бы моему общественному положению. Так что же мне теперь делать? А мистер Роджерс – честолюбивый человек, для него престижно иметь такую жену, как я. Если он сделает мне предложение, я приму его, поставив два условия: он должен будет выделить средства на учебу моего сына и обеспечить приданым мою дочь.

– Вы собираетесь продать себя этой свинье только потому, что вам нужны деньги?! – изумился Джонатан. – Если дело в деньгах, я заплачу больше! – прорычал он, прижимая Энн к себе и целуя.

Джонатан целовал ее страстно и жадно. Целовал до тех пор, пока Энн не прекратила сопротивляться и, глухо застонав, вдруг сделалась мягкой и податливой. Тогда он подхватил ее на руки и отнес в маленькую спальню. Он любил ее не спеша, позволяя себе и ей наслаждаться каждым движением и каждой лаской, любил осторожно и с нежностью, сила которой, пожалуй, могла сравниться лишь с силой гнева, который он испытывал накануне.

Энн не могла понять, что происходило, и не могла поверить, что это происходит именно с ней. В свое время ей, конечно, было очень хорошо и приятно с Робертом, но ничего подобного тому огню страсти, который охватил ее этой ночью, она никогда еще не испытывала. И сейчас, когда страсть отступила и она спустилась с вершин блаженства, Энн лежала в объятиях любовника и, не скрывая слез, плакала. Плакала, потому что по собственному опыту знала: если тебе было слишком хорошо, то потом обязательно произойдет и что-то очень плохое.

Джонатан не тревожил ее, лишь привлек поближе к себе и крепче обнял. И от этого Энн стало спокойнее, рыдания постепенно стихли, а затем и вовсе прекратились. И тогда Джо вздохнул и, посмотрев ей в глаза, спросил:

– Ты бы вышла за меня замуж, если бы я был свободен?

– Но ты не свободен, – сказала Энн и тоже вздохнула.

– Ты не ответила на мой вопрос, любимая. Ты бы стала моей женой, если бы я был свободен?

– Да, конечно.

– Тогда не принимай предложение мистера Роджерса, Энн. Со временем все образуется. Обещаю тебе. Ты веришь мне?

– Вы предлагаете мне остаться свободной, чтобы вы могли посещать меня? – напрямую спросила вдова.

– О боже, нет! – горячо зашептал Джонатан. – Я обеспечу тебе гораздо более почетное положение.

Энн, разумеется, ничего не поняла, но она была сейчас слишком счастлива, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Энн любила этого мужчину – полюбила с того самого момента, когда увидела его у яблони. И он любил ее – Энн это точно знала, хотя он ни разу не говорил о своих чувствах.

Джонатан уехал перед самым рассветом. Он осторожно проскользнул в заднюю дверь кирпичного дома и с ликованием в сердце поскакал сквозь предрассветный туман, клубившийся над полями Суинфорда. А в девять часов он вошел в спальню Миранды. Она сидела на кровати в чуть приспущенном на плечах халате. Волосы ее были аккуратно заплетены в толстую косу. Это ей очень шло, и Джонатан, целуя протянутую ею руку, в очередной раз подумал: «Как же удивительно хороша жена моего младшего брата».

– Доброе утро, милорд. Для человека, который всю ночь провел вне дома, вы выглядите совсем неплохо.

– А вы, миледи, совсем неплохо осведомлены для столь раннего часа, – с улыбкой ответил Джо.

– Ах, милорд, в этом нет моей заслуги! Конюх видел, когда ты вернулся и рассказал об этом девушке, работающей на скотном дворе. А та, когда принесла на кухню свежие яйца, поделилась новостью с помощницей кухарки, которая, естественно, сообщила ее своей начальнице. К кухарке вскоре пришла за моим завтраком Перки, которая… В общем, понятно, да? Кстати, Перки ужасно возмущена тем, что ты пренебрегаешь мной. «Вот таковы все мужчины, миледи!.. Стоит им только получить то, чего они от нас добиваются…» – Миранда очень искусно имитировала и голос, и интонации Перки.

Джонатан от души рассмеялся.

– Что ж, мне остается лишь удовлетвориться тем, что я оправдал мнение Перки о мужчинах.

– У тебя какие-то проблемы? – спросила Миранда. – Я по твоим глазам вижу. Могу я чем-нибудь помочь?