Гисперт Хаафс - Возлюбленная Пилата

Я боюсь, что наскучила тебе бессмысленными повторами. Такое чувство, будто я разговариваю сама с собой.

Ты можешь себе представить, что значит быть здесь, на юге Аравии, в одиночестве, в качестве македонской египтянки и подданной Августа Тиберия? В одиночестве среди арабов, среди чужих мне женщин? Я не могу даже свободно написать письмо и вынуждена тайком наносить знаки на этот папирус. Мне хотя бы узнать, получил ли ты мое предыдущее письмо! Слышу шаги. Вынуждена прерваться.

Наконец снова могу писать. Прочла то, что написала раньше, и у меня двойственное чувство. Все это звучит как излияния девочки, которая строит из себя взрослую женщину. Жалобы, за которыми едва просматриваются обрывки мыслей.

Я все еще одна, брат, я боюсь, я беспомощна. Женщины рядом со мной могут быть и соловьями, и муренами. И еще: неизвестность пугает не меньше, чем одиночество.

Впрочем, я все-таки знаю, что ожидает нас в ближайшее время. Мы присоединимся к каравану, который идет на север, в Газу. Но с тех пор как я прервала письмо, произошло кое-что, о чем я хочу коротко сообщить. Коротко, потому что подробности ничего не прояснят.

Здесь, в Аравии, в Эудемоне, есть небольшой римский гарнизон. Центурион и тридцать шесть солдат, подчиненные прокуратору Египта. Настоящие римляне, из Италии. Зачем они здесь?

Центурион, некто Валерий Руфус, без сомнения, благородного происхождения. Он превосходно говорит по-гречески, немного по-египетски и довольно бегло по-арабски, если я могу положиться на свои впечатления. Человек, который, успешно продвигаясь по службе, мог бы сделать карьеру в империи, служит простым центурионом. В его подчинении находится даже не когорта, а эти несколько воинов.

Княгиня была у римлян четыре или пять раз. Каждый раз она просила одну из нас сопроводить ее. У меня было ощущение, что оставшиеся дома завидовали тем, кто отправился с ней. Но я не просила, чтобы она взяла меня с собой, поэтому мне неизвестны причины этой зависти.

Как видишь, опять я себе что-то воображаю. Но не странно ли, что только одну из трех приглашают на встречу с легионерами?

Непонятно также, зачем княгиня из рода Птолемеев вызвалась участвовать в сомнительном мероприятии, устроенном аденскими торговцами. По каким-то причинам римляне должны покинуть Эудемон Аравийский. Напоследок они рискнули выставить себя на посмешище, себя и Рим. Неужели Рим так велик и могуществен, что не может стать посмешищем? Как бы там ни было, римляне приняли участие в гонке: несколько команд по четыре человека в каждой несли в паланкине женщину. И римляне несли мою госпожу! К всеобщему изумлению, они выиграли гонку.

Кроме центуриона Руфуса, на римлян поставил только один человек, торговец по имени Деметрий, который прибыл сюда недавно. Именно этот человек организует караван. С ним собираемся ехать не только мы, но и римляне. Деметрий приходил в гостиницу, чтобы поговорить с княгиней. Она сама попросила его об этом. Я присутствовала при разговоре. Беседа Клеопатры с торговцем показалась мне странной. Очевидно, я многое нахожу странным, хотя едва ли ошибаюсь. Я узнала, что Деметрий сначала побывал в верховьях Нила, где приобретал животных и какие-то предметы для богатых римлян и афинян.

Он производит впечатление дружелюбного человека и вызывает симпатию. Во всяком случае, благодаря ему у меня исчезли некоторые вопросы и сомнения, хотя и осталось двойственное впечатление от встречи с ним. Преуспевающий торговец, заключающий сделки с партнерами из дальних стран, дружески расположенный и немного наивный. Но разве открытость и наивность сопутствуют успеху в торговле?

Мы должны отправиться с его караваном на север. Я надеюсь, что мне удастся передать с кем-нибудь это письмо. Возможно, в гавани еще стоит корабль, на котором прибыл Деметрий из Береники. Если это так, то вскоре ты получишь этот свиток.

Говорят, что каравану понадобится восемьдесят дней, чтобы добраться до государства набатеев. Я буду искать весточки от тебя в Леуке Коме. Лучше всего у командующего тамошними римскими пограничными отрядами. Постарайся написать мне и найти ответы на некоторые мои вопросы.

Еще лучше было бы для меня, если бы ты смог где-нибудь раздобыть золота и приехать в Леуке Коме, чтобы встретиться со мной и забрать меня оттуда. Потому что твоя сестра, служанка княгини, не может бежать самостоятельно. А другие средства, которые остаются женщине, противны мне. По крайней мере, до сих пор. Руфуса я бы еще стерпела, но он и княгиня нашли между собой общий язык. Деметрий? Нужно еще посмотреть, каков он на самом деле. Я знаю, ты не станешь презирать меня, если я пойду по такому пути. Вернее, если я сумею осилить такой путь. Я все еще спрашиваю себя, какие беспощадные божества привели меня в Мемфисе на службу к этой княгине, когда я искала работу и крышу над головой. Если бы только наш отец тогда не рискнул и не потерял все! Тогда бы тебе не пришлось присматривать за рабами, занятыми на строительстве дешевых домов. А я бы не оказалась в этой унизительной роли.

А может быть, все к лучшему. Я говорю это сейчас с легкой улыбкой. Я путешествую, подвергаюсь опасностям, вокруг меня все чужое и множество загадок. Насколько это лучше, чем вдали от родного дома рожать детей нелюбимому супругу!

— Этого верблюда, — сказал Рави, — оседлал Деметрий Преждевременный. — Он подергал за веревки. Несколько тюков отвязались и с глухим звуком упали на песок.