Джоанна Линдсей - Цветок в его руках

– Правда?

– Ну… Не всегда. Но в большинстве случаев. Можно желать человека, которого не любишь, но это может плохо кончиться, поэтому лучше надеяться, что этого не произойдет. Тебе нравится этот парень?

– Да. Мне всегда хочется смеяться, когда я рядом с ним. И я с ума схожу от желания. Мало того, до смерти пугаюсь, когда ему грозит что-то, словно он родной, словно…

– Ты любишь его.

Тугой узел в груди затянулся еще сильнее.

– Надеюсь, нет, бабушка. Потому что это не слишком приятное чувство.

– Если оно безответное – да, – хмыкнула Элла. – Но если взаимное, это самое большое в мире чудо. Так что разберись в своих чувствах, дорогая, прежде чем отпустить Дигана.

– Вряд ли в этом деле у меня есть право голоса. Не представляю, чтобы Диган где-то осел! Кроме того, он не захочет, чтобы я вечно таскалась за ним. Я для него что-то вроде работы. А когда он заканчивает работу, перебирается в другое место и начинает все сначала.

– Что он испытывает к тебе?

Макс подняла глаза к небу:

– Забавно, что ты спрашиваешь. Диган – закрытая книга, с замком на переплете. Никто и никогда не прочтет этих страниц, даже я.

Элла поцеловала ее в щеку.

– Пойду сварю кофе. Если твой муж не вернется в ближайший час, кофе нам понадобится.

– Пожалуй, я должна выяснить, что задержало Дигана.

– Возьми с собой Джонни. Не хочу, чтобы ты одна ехала к Карлу.

Макс кивнула и пошла в спальню. Надев ремень с пистолетом поверх платья, на всякий случай схватила ружье. Джонни ждал ее у входной двери и рассмеялся, когда она отдала ружье ему:

– Совсем как в старые времена, Макс, – поддразнил он.

– Будем надеяться, что нет. Я просто хочу убедиться, что Карл не бросил Дигана в тюрьму.

– Как ты узнала, что я еду сюда, черт возьми?

При виде Эллисон Диган не сразу пришел в себя. Она здесь? В Бингем-Хиллз? И очевидно, Эллисон – гостья мэра.

Карл не позаботился опровергнуть ее утверждение, что она исчерпала все запасы его гостеприимства. Только откашлялся и поспешил выйти, оставив их одних.

– Я наняла хороших частных сыщиков, – пояснила Эллисон, подходя ближе. – Один просто землю носом роет, поскольку решил, что влюблен в меня.

Диган продолжал молча смотреть на Эллисон, что разочаровало ее настолько, что она снизошла до объяснений:

– Если хочешь знать, он глупец! Вообразил, что выстрел в Хелене испугает тебя и поскорее прогонит домой, в Чикаго, как я и хотела. Я, разумеется, была вне себя и накричала на негодяя! В тот день он мог попасть в меня !

– Или все же это было твоей идеей?

– Вздор! Я все еще люблю тебя, дорогой. И никогда не причинила бы тебе зла!

– Жаль, что ты не всегда испытывала те же чувства, – заметил Диган и, не обратив внимания на внезапно вспыхнувший на ее щеках румянец, добавил: – Переходи к той части, где говорится о том, как ты умудрилась добраться до этого города раньше, чем сюда приехал я.

– Один из моих охранников, Майлз, остался со мной, чтобы загладить вину за фиаско в Хелене. Он пообещал следить за тобой, конечно, на безопасном расстоянии. Он последовал за тобой в Дакоту и потерял тебя, но снова напал на след, когда ты вернулся в Батте. Я уехала обратно в Чикаго, но получила телеграмму от Майлза, в которой говорилось, что ты доставил бандита в Бингем-Хиллз. Я успела сесть на поезд до Форт-Уэрта, и прибыла несколькими днями раньше тебя. Жаль, что не ты прибыл первым. Ожидание здесь, пусть всего двухдневое, было невыносимым.

– Но каким образом ты добилась приглашения в дом мэра?

– Я даже не пыталась. Он был в восторге, что кто-то столь высокого положения посетил его городишко. Поэтому не отказалась от его приглашения провести два дня в его доме.

– И ты действительно так досадила ему?

– Возможно, я иногда жаловалась, – пожала она плечами, но, увидев его вскинутые брови, добавила: – Ну ладно, я слишком часто жаловалась! Но ты не поверишь, какая скука в этом городе. А напыщенный старик всячески намеревался произвести на меня впечатление. Можно подумать, здесь есть что-то примечательное.

– Значит, мэр заранее знал о моем приезде? – уточнил Диган.

– Приехал не только ты, – рассмеялась она. – Удивительно, как легко было проследить за тобой. Люди замечают не только твое появление в городе. Майлз сказал, что они знают, когда и в каком направлении ты уезжаешь, более того, счастливы поделиться сведениями. Очевидно, дурная слава ходит за тобой по пятам, только не в Техасе. Я действительно назвала мэру Бингему твое имя, когда объясняла цель моего приезда сюда – встретить друга, – но он впервые слышал о тебе, а я не собиралась его просвещать. Я понятия не имела, что он ждет твою пленницу, пока не услышала сегодня его разговор с шерифом.

– Она не моя пленница. Она моя жена.

Эллисон разинула рот от удивления:

– Ты женился на ней?! Как ты мог жениться на ком-то вроде нее? Я не поверила Майлзу, сказавшему, что в Батте ты женился!

– Поезжай домой, Эллисон, и начни новую жизнь, – сказал перед уходом Диган.

Он покинул дом мэра, но Эллисон продолжала идти за ним.

– Диган, пожалуйста. Я больше не могу без тебя жить. Твое место в Чикаго. Со мной.

– Нет, – бросил на ходу Диган.

– Но нам было так хорошо вдвоем. Ты сам это знаешь. И мы снова можем быть вместе.

Она загородила ему дорогу.

– Ты должен вернуться домой!

– Не можешь же ты верить, что я все еще люблю тебя! Признавайся, каковы твои истинные мотивы! Недаром же ты преследуешь меня!

Множество эмоций промелькнуло на лице Эллисон: досада, сожаление, даже гнев, но потом она вздохнула.

– Наши семьи всегда были тесно связаны, и скандал коснулся всех нас.

– Наша разорванная помолвка не может быть предметом сплетен до сих пор.

– Дело не в этом, а в твоем отце. Я пыталась сказать, но ты не желал слушать. Он стал всеобщим посмешищем. Уже не помню, когда он выходил из дома трезвым. Он воображает, что все как раньше, и это стоило ему бизнеса, клиентов, даже собственности, когда он не смог вовремя выплатить проценты по закладной, потому что был слишком пьян, чтобы помнить сроки выплат.

– У него есть Флинт.

– Флинт пытался перехватить у отца бразды правления, нужно отдать ему должное. Он всячески старался занять твое место. Но у него нет способностей к бизнесу. И он только ухудшил положение. И сейчас тоже стал жалким пьяницей. Два сапога – пара! И все потому, что ты отвернулся от своей семьи.

– Можно ли винить меня в этом, если я уехал из-за тебя?

– В том-то и дело! Ты не должен был уезжать. Это подкосило твоего отца. Ты был его гордостью и радостью. Он хотел передать все тебе в наследство. А когда ты исчез, ему все стало безразлично. И теперь его империя рушится. Только ты можешь исправить это, Диган. Теперь ты понимаешь, почему обязан вернуться.