Меган Фрэмптон - Как перевоспитать герцога

– Это ваша тезка, мисс Роуз, так что прошу любить и жаловать, – произнес герцог с шутливым поклоном.

Роуз с неподдельным восхищением смотрела на хилый кустик.

– Он такой милый! – сказала девочка и нежно прикоснулась к растению. Лили смотрела на девочку и думала о том, как мало нужно порой человеку для счастья.

Лили едва не подпрыгнула от неожиданности, когда услышала у себя над ухом голос герцога. Должно быть, он научился неслышно подкрадываться у своих котов.

– Оранжерея, возможно, и в плачевном состоянии, но Роуз это не мешает.

– Нет, не мешает, – согласилась Лили.

Они оба смотрели, как девочка ведет рукой по стеблю. Уколовшись о шип, Роуз вскрикнула и обернулась. Ее огромные глаза стали, казалось, еще больше.

– Больно, – возмущенно констатировала Роуз.

– Чем раньше мы усвоим то, что красивое далеко не всегда безобидно, тем лучше для нас, – сказал герцог, доставая из кармана платок. «Хотелось бы знать, что именно он имел в виду», – подумала Лили. Он бережно взял Роуз за руку и, осмотрев крохотную ранку от шипа, прижал к ней носовой платок. – Так лучше? – тихо спросил он.

– Угу, – кивнула Роуз. И тут, просияв, она ткнула пальцем в дальний угол оранжереи.

– Видите, вон там? Можно я подойду и посмотрю?

Лили поглядела туда, куда показывала Роуз, и увидела прислоненный к стене обруч.

– Конечно, можно, – сказала Лили, и девочка, подбежав, схватила обруч и толкнула его в проход между столами, надеясь, видимо, что он покатится.

Роуз не оставляла попыток приручить обруч, а Лили между тем решила прогуляться по оранжерее и заодно отыскать растения, которые еще можно спасти. Не вызывал сомнений тот факт, что некогда здесь трудился настоящий энтузиаст своего дела. И столь же очевидным был тот факт, что растения эти уже давно были предоставлены самим себе.

– Мы нашли розу для Роуз, а найдутся ли тут лилии для вас, мисс Лили? – спросил герцог. Он стоял по другую сторону стола, по-хозяйски крепко расставив ноги и заложив руки за спину. Кого он ей напоминает? Льва, высматривающего, чем бы полакомиться? Пожалуй. Если только львы носят костюмы-тройки и питаются растениями.

– Я терпеть не могу лилии, – призналась Лили. Ее сестра, однако, их любила, потому лилий было много на похоронах. – Мне не нравится ни их запах, ни их вид, но в основном запах. – Лили передернуло при воспоминании. – Слишком приторный, слишком сильный. И мне совсем не нравится получать лилии в качестве подарка, как чаще всего и бывает. Лилии для Лили. Что может быть лучше? – Она выбрала тон притворного возмущения, чтобы обратить все в шутку. Потому что в противном случае она могла бы расплакаться.

Герцог смотрел на нее с насмешливым блеском в глазах.

– Какая неприятность! Как вам кажется: вы не любите цветок из-за своего имени или просто так совпало? Что было бы, если бы вас назвали Миндальным пирожным или Лимонным кремом? Вот это было бы настоящей трагедией.

Лили рассмеялась, но, спохватившись, прикрыла рот рукой, продолжая хихикать в ладошку. В уголках его глаз появились смешливые лучики, и в оранжерее словно стало теплее. Нет, источник тепла был не снаружи, а внутри ее. Приятное тепло разливалось по телу. Опасный симптом!

– Или Пудингом? – давясь от смеха, выдавила Лили.

Герцог, запрокинув голову, заразительно смеялся, и Лили, любуясь им, с грустью призналась себе в том, что взять под контроль расшалившиеся чувства ей никак не удается.

Герцог должен всегда помнить о том, что выше него лишь члены королевской семьи, а все прочие, в силу осознания своего подчиненного положения, в присутствии герцога склонны к скованности и заторможенности в поступках и мыслях. Герцогу следует предпринять меры к тому, чтобы люди из его окружения чувствовали себя если не раскованно, то хотя бы комфортно. Однако при этом герцог не должен выходить за рамки приличий.

– Вы меня вызывали, ваша светлость? – Лили остановилась на пороге. Сердце ее билось непривычно часто. Что неудивительно, с учетом того, что она пришла сюда потому, что ее работодатель пожелал увидеться с ней после того, как она уложит Роуз. Собственно, она пришла лишь потому, что он пожелал ее увидеть, и совсем не потому, что ей самой захотелось увидеться с ним.

– Если я попросил вас прийти, то не затем, чтобы вы стояли на пороге. Войдите уже. – Он даже глаз на нее не поднял.

– Как прикажете, ваша светлость.

После этих ее слов герцог соизволил взглянуть на Лили. Обе его выразительные брови одновременно поползли вверх.

Ого! Она навлекла на себя гнев не одной, а сразу обеих бровей!

Девушка перешагнула порог и, войдя в комнату, тихо прикрыла за собой дверь. Он ничего не говорил, лишь пристально наблюдал за ее действиями.

Не очень-то приятное чувство – когда с тебя не сводят глаз, и одновременно… приятное. Такое пристальное внимание мужчины не может не льстить женщине.

– Садитесь.

Это что, Комната Приказов? Или, может, Комната Безоговорочного Подчинения? Хотя эти названия подойдут для любой из его комнат, если он в ней находится.

Лили прожила в его доме всего три дня, а ей казалось – три недели, не меньше. И, разумеется, всякий раз, находясь рядом с ним, она остро чувствовала его присутствие. При этом общались они, слава богу, в общей сложности не больше одного дня, поскольку после того, как герцог обеспечил свою гувернантку нарядами сообразно занимаемой ею должности, он о ней, похоже, забыл.

Остальные купленные им наряды доставили на следующий день после посещения салона, и сейчас Лили была в самом милом из ее новых платьев из божественно шуршащего при каждом движении синего шелка. Да, это правда: хлопок шуршит далеко не так приятно, как шелк. Вернее сказать, совсем не шуршит.

Впрочем, сейчас не время думать о шелках. Она здесь не для того, чтобы перед ним красоваться. Она пришла для того, чтобы отчитаться перед ним о проделанной работе согласно имеющейся договоренности.

Лили обвела взглядом комнату. Отличие этой комнаты от Розовой гостиной впечатляло. И первое, что бросалось в глаза: здесь совсем не было розового. Комната эта обладала сугубо мужским характером и как нельзя подходила тому, кто ее в настоящий момент занимал. Здесь были просторные кожаные кресла и столы на колесиках с бокалами и бутылками с интригующим содержимым.

Но Лили не могла уделять внимание окружающей обстановке, когда герцог был рядом. Он, конечно же, сидел в самом просторном из кресел, вытянув перед собой длинные ноги, и щетина на его щеках была темнее, чем обычно. Герцог был без шейного платка, и Лили, глядя на его мужественную шею и проглядывающую в разрезе рубашки грудь, чувствовала, что краснеет.