Меган Фрэмптон - Как перевоспитать герцога

– Прошу нас извинить, мисс Лили, но я вынужден забрать у вас эту юную леди, поскольку вторую половину дня, согласно нашей договоренности, она проводит со мной.

– Приятного вам времяпрепровождения, ваша светлость, – сказала Лили, стараясь не слишком широко улыбаться, глядя на герцога и его дочь.

– Лили, как здорово, что ты пришла! – радостно воскликнула Аннабель, когда Лили переступила порог маленькой квартиры на первом этаже, гордо именуемой офисом их агентства. – Ну, скорее рассказывай. Так какой он, тот герцог, что тебя нанял? И у кого ты теперь гувернантка? У мальчика? Девочки? И сколько…

– Если ты дашь мне хоть слово вставить, я все расскажу, – смеясь ответила Лили.

Подруги прошли в крохотную комнатку, служившую хозяйкам агентства кухней и столовой, и сели за стол. В этой же комнате, случалось, поили чаем женщин с нелегкой судьбой, чьим трудоустройством в основном и занималось агентство. Во время чаепития этим женщинам задавали разнообразные вопросы, и решение о том, стоит ли браться за их трудоустройство или нет, принималось на основании полученных ответов, и то, что могло бы сойти за обычную женскую болтовню, было самым настоящим собеседованием.

Лили заняла место, обычно занимаемое соискательницами.

Она надеялась, что это не дурное предзнаменование.

Следующие четверть часа Лили практически не закрывала рот. Аннабель, если и перебивала ее, то лишь для того, чтобы задать очередной вполне конкретный вопрос. Например, сколько именно комнат в доме у герцога, или есть ли у Лили отдельная спальня. На все свои вопросы Аннабель получала исчерпывающие ответы, и лишь когда дело дошло до описания внешности хозяина дома, у Лили вдруг закончился запас слов. Но, право, не называть же герцога «невозможно красивым» или «восхитительно бесцеремонным»! Во-первых, такого рода определения неуместны для описания работодателя, а во-вторых, ей не хотелось признаваться ни Аннабель, ни себе в том, что все эти неуместные определения исключительно точно характеризуют ее отношение к герцогу.

Когда у Аннабель не осталось вопросов, она по просьбе Лили принялась составлять фальшивое рекомендательное письмо от викария из деревни Литлстоун. Задумчиво постукивая себя по губам, Аннабель спросила:

– Не будет ли преувеличением заявить, что ты отлично справляешься с воспитанием детей всех возрастов – от рождения до восемнадцати лет?

– Ты рассчитываешь, что герцог подкинет мне еще пару детей на воспитание? – сухо поинтересовалась Лили.

– Понимаю, это будет преувеличением, – с ходу отреагировала Аннабель и поставила точку. – Осталось только переписать на чистовик, – с довольным видом сообщила она и обмакнула перо в чернила. – Ах да, ты так ничего и не рассказала о самом герцоге, – вдруг вспомнила подруга и отложила перо.

«Черт бы побрал ее неуемное любопытство!»

– Нет, не рассказала, – спокойно констатировала Лили.

Аннабель принялась переписывать письмо начисто.

– Он не слишком противный? Ты говорила с ним лично или тебя допрашивала его супруга?

– Он не женат.

– Не женат? – переспросила Аннабель и отложила перо, уставившись на Лили.

– Что ты так на меня смотришь? – не скрывая раздражения, сказала та. – У меня нет ни одного шанса женить его на себе. На случай если ты забыла: он – герцог! А я… нет.

Аннабель всплеснула руками.

– Разумеется, ты – не герцог, дорогая. Если бы ты была герцогом, ты никак не могла бы выйти за герцога замуж. – Выразительно хмыкнув, Аннабель усмехнулась. – Как ты себе представляешь себя в образе герцога? Или герцога в твоем обличии?

Лили слишком поздно вспомнила, насколько подкована была ее подруга в английской словесности.

– При всем том, что я – не герцог, я не выйду замуж за герцога, – сказала Лили. Ей самой не верилось, что она способна вести столь бессмысленные разговоры. Впрочем, для того чтобы закрыть щекотливую тему, все средства хороши.

– Так он хорош собой?

«Нет, не вышло».

– Я думаю, да. – С тем же успехом она могла бы сказать, что думает о небе, что оно голубое, если только речь не идет о цвете неба в Лондоне зимой. И еще Лили думала, что если этот допрос не прекратится немедленно, она, того и гляди, выболтает все, что действительно думает о герцоге. Зачем герцогу, у которого и так все есть, еще и красота? Почему он не толстый карлик с бородавкой на носу? Насколько легче ей было бы работать в его доме!

– Ты ничего мне не рассказываешь, – обиженно заявила Аннабель.

«Что правда, то правда».

К счастью, образность речи сочеталась у Аннабель с живостью ума, и ее ум не умел долго задерживаться на одной теме.

– Это платье на тебе… Я его ни разу не видела. Оно новое? – спросила Аннабель, так и не написав ни строчки набело. Из всех совладелиц агентства Аннабель была самой большой модницей. Личная драма, едва не приведшая к глобальной жизненной катастрофе, случилась с Аннабель, когда она работала в шляпном салоне. Возможно, любовь к шляпкам, а может, и любовь к жизни помогали Аннабель как-то держаться на плаву и выглядеть очень даже мило при весьма ограниченных ресурсах.

– Да, герцог… – Лили замялась, справедливо опасаясь того, что подруга сделает из сказанного неверные выводы. – Герцог приобрел его для меня, поскольку я буду гулять с мисс Роуз, и он не хочет, чтобы отсутствие у меня приличного гардероба вызвало ненужные разговоры. Все потому, что мисс Роуз… Видишь ли, она незаконнорожденная. Герцог говорит, что приютил у себя дочку умершей двоюродной сестры, чтобы не плодить сплетни, но на самом деле мисс Роуз – его дочь.

Аннабель прищурилась.

– Тебе надо быть осторожной, раз он из тех мужчин, что… что…

– Что не отказывают себе в запретных радостях? – подсказала Лили, и Аннабель быстро закивала.

– Да, я это и имела в виду. Ты не герцог, это верно, но зато ты молодая привлекательная женщина, и ты можешь попасть в беду. – Они обе знали, в какую беду может попасть молодая женщина без средств к существованию. К счастью, самая худшая из бед миновала их обеих, но тот факт, что они не опустились на самое дно и владели агентством, должен был укрепить Лили в стремлении во что бы то ни стало добиться для себя лучшей доли. И не только для себя.

Ради этой лучшей доли она и пошла на риск, устроившись работать гувернанткой у герцога Резерфорда.

Но, кажется, она плохо просчитала риски.

Риск угодить в беду – ту самую, которую имела в виду Аннабель, – будет тем выше, чем чаще она станет думать о герцоге, особенно в том ключе, в котором она о нем думала. А думала она: о том, что у герцога детство едва ли было счастливым; о том, что у них похожее чувство юмора; о том, как ей близки и понятны его чувства к дочери; о том, что и она испытывает к Роуз схожие чувства.