Меган Фрэмптон - Как перевоспитать герцога

Когда закрылась дверь за последним из уходящих гостей, Лили устало сказала:

– Пойдемте спать, мисс Роуз.

Девочка вполне предсказуемо взбунтовалась, но дело быстро уладилось миром, когда герцог объявил дочери, что, если она сейчас же не ляжет в кровать, завтра у нее не будет сил пойти с ним на прогулку.

Лили поблагодарила его взглядом, и он улыбнулся в ответ. И от этой улыбки усталость как рукой сняло, и освободившееся место мгновенно заняло желание.

– Мисс Лили, я буду ждать вас в библиотеке, после того как вы уложите мисс Роуз.

Опять на ковер к хозяину? Если так дело дальше пойдет, она протопчет тропинку в ворсистом ковре, что устилает пол библиотеки. Тропинку от двери до стола. Или от двери до кресла? Да, не зря говорят: с кем поведешься, от того и наберешься.

– Конечно, ваша светлость, – проговорила Лили и, взяв Роуз за руку, вместе со своей воспитанницей отправилась на второй этаж.

– Завтра мы гуляем с герцогом. Он сам так сказал, – с гордостью сообщила Роуз. В это время Лили помогала ей надеть ночную сорочку.

– Герцог сказал, что возьмет вас с собой на прогулку, – поправила ее Лили.

Роуз нахмурилась.

– Я знаю. Я так и сказала.

Лили погладила девочку по шелковистым кудрям и отвернула край одеяла, чтобы та нырнула в кровать.

– Мы сможем пойти к дочери той леди? – сонным голосом спросила Роуз. – Я так давно ни с кем не играла. С тех самых пор, как мама заболела.

– Конечно, сможем, – ласково произнесла Лили, жалея девочку, которой пришлось в столь юном возрасте пережить смерть матери. Когда умер отец, Лили уже исполнилось восемнадцать, и то ей было нелегко. Особенно после того, как стало ясно, что все его состояние скончалось намного раньше его самого.

– Давай я расскажу тебе сказку, и ты быстрее уснешь, – предложила Лили совсем по-свойски. Она присела на край кровати и, расправив морщинки на одеяле девочки, завела сказку о девочке, что заблудилась в темном лесу, и о принце с очень длинным носом, который ее нашел и спас от гибели.

Лили пришлось не раз и не два напомнить себе, что она и не думает отождествлять себя с героиней сказки.

Когда Роуз наконец уснула, Лили неслышно выскользнула из детской. Сердце ее предательски колотилось.

На этот раз герцог не сидел в кресле, хотя кот по имени Апельсин все также был при нем. Герцог, стоя перед полкой с книгами, держал кота на руках, словно ребенка. Апельсин выглядел очень довольным, настолько довольным, насколько может быть доволен кот, и неудивительно: герцог гладил его по рыжей шерсти своими длинными узкими пальцами, – и, как и в тот раз, у Лили сложилось впечатление, что он с котом разговаривает. Кажется, она даже расслышала отдельные слова, что-то вроде «мягкой шерстки» и «неженки». Герцог не сразу ее увидел, а когда почувствовал, что он в комнате не один, и поднял на нее глаза, Лили прочла в них замешательство. Кажется, герцог почувствовал себя сконфуженным. Как это мило и трогательно!

Апельсин, похоже, понял, что пора сматывать удочки, спрыгнул с рук хозяина и поспешил куда-то трусцой по своим кошачьим делам. Впрочем, Лили догадывалась, что это были за дела: он отправился третировать Полосатика. Апельсина молоком не пои, дай помучить полосатого кота.

Герцог поприветствовал Лили легким наклоном головы и кивком указал на кресло, в котором сидел в прошлый раз.

– Не хотите ли чаю? – спросил герцог и направился к столику на колесах. Тому самому, на котором вчера вместо чая стоял виски. Герцог успел избавиться от смокинга и шейного платка и сейчас был одет только в рубашку и брюки.

«Хочу ли я чаю? Нет, только не чаю. И даже не виски. А вот снять с вас рубашку я бы очень хотела».

– Да, спасибо, ваша светлость, – скромно потупив взгляд, сказала Лили. Не дождавшись обещанного чая, она подняла взгляд на герцога и в ответ на немой вопрос в его глазах добавила: – С молоком и сахаром, пожалуйста.

Он протянул ей чашку, и их пальцы соприкоснулись. Лили словно пробило током. Если она так реагирует на соприкосновение пальцев, то что бы с ней стало, если бы он прикоснулся губами к ее губам? «Опомнись!» – приказала себе Лили.

– Очарованье в плен берет, но добродетель в сердце метит, – с усмешкой произнес герцог перед тем, как с чашкой чая в руке опустился в кресло напротив того, где сидела Лили. Интересно, узнала ли она эту цитату из модного сборника пошлостей на все случаи жизни? Похоже, узнала, потому что, улыбнувшись, подняла чашку и шутливо чокнулась с ним.

– Пьем за очарованье.

– Ну как там Роуз? Почувствовала вкус к светской жизни? Глаза у нее горели, – проговорил герцог, медленно потягивая нелюбимый им напиток.

– Думаю, что она осталась довольна, ваша светлость. – Лили вспомнила об обещании, данном сестре Смитфилда. – И еще: миссис Портер попросила меня узнать у вас, можно ли привести к ним в гости Роуз. Миссис Портер мать двоих детей чуть старше Роуз, и она посчитала, что они могли бы хорошо провести время вместе.

Герцог щелкнул пальцами.

– Конечно! Роуз нужны друзья и товарищи по играм. Я бы сам не догадался познакомить ее со сверстниками. Вы очень предусмотрительны, мисс Лили.

– Вообще-то, моей заслуги тут нет. Это все миссис Портер, – ответила Лили и поднесла чашку к губам. – Она также намекнула, что хотела бы увидеть вас у нее в гостях. Чтобы мисс Блейк могла показать вам дом, пока дети играют.

– Как я справился с сегодняшним приемом? – спросил герцог почти тревожно.

Отчего-то Лили подумала, что эта тревожность осталась в нем с детства, в котором явно не хватало тепла и любви. Как знать, может, он был еще более несчастным ребенком, чем она, Лили. Ей не повезло с отцом, что верно, то верно, но зато в детстве у нее была любящая мать. А у герцога, похоже, не было и этого.

– Вы прекрасно справились, – похвалила его Лили, решив добавить все же ложку дегтя: – Вы допустили только один промах – не надо было вступать в дискуссию о трубочистах. Впрочем, я понимаю, почему вы так поступили.

Он подался вперед навстречу ей.

– Понимаете? И при этом считаете, что мне надо было держать свое мнение при себе?

Лили досадливо передернула плечами.

– Вы получили от меня ответ на вопрос, какие темы можно обсуждать в приличном обществе, а какие нет. То, что наши мнения по одному очень щекотливому вопросу совпали, не меняет статуса этого вопроса. Говорить о политике на светских раутах считается дурным тоном.

– А на не светских раутах можно? То есть не в приличном обществе? – Герцог обвел рукой вокруг себя на случай, если она не поняла, о каком обществе речь. – Вы что думаете об этом законе?

В голосе его не слышалось осуждения, зато слышался интерес. Будто он и правда хотел узнать ее мнение.