Меган Фрэмптон - Как перевоспитать герцога

Аннабель открыла рот, но Кэролайн пихнула ее локтем в бок, и она рот закрыла.

– Да, конечно. Спасибо за то, что доделала все листовки, – поблагодарила Кэролайн. – А когда приедет карета?

Как странно, что Кэролайн об этом спрашивает! Аннабель уже раз десять ей напоминала, что к часу дня Лили должна быть готова.

– В час дня, – в одиннадцатый раз напомнила Аннабель.

– Ах да, конечно, – сказала Кэролайн. – Мы пойдем раздавать листовки, как только тебя проводим.

Наконец, после того, как Аннабель предложила еще с полдюжины версий одна другой заковыристее, Лили одели, несмотря на все ее протесты, в одно из самых симпатичных платьев из тех, что заказал ей герцог. Кэролайн заколола ей волосы, а Аннабель одолжила шляпку, которая была, с одной стороны привлекательной, а с другой – прикрывала лицо.

Лили собралась с духом и посмотрела на часы.

Без пяти час. Она обняла подруг, сделала глубокий вдох и вышла на улицу.

– Мисс Лили! Мисс Лили! – Роуз бросилась ее обнимать, рискуя помять свое красивое платье. Самое нарядное детское платье на свете, которое стоило, пожалуй, больше, чем годовое жалованье ее гувернантки. «Будущей гувернантки», – мысленно поправила себя Лили. Следом за Роуз к Лили подошел ее отец. Герцог был одет безукоризненно элегантно. Еще более безукоризненно элегантно, чем обычно, если такое вообще возможно. Белоснежный, туго накрахмаленный шейный платок повязан безупречно. Сшитый по последней моде фрак идеально подогнан по фигуре. Серые брюки из самой дорогой шерсти сидят как влитые. Туфли из самой лучшей кожи начищены до блеска. Жалко, что так старательно начищенные туфли утратят лоск в первые же минуты пребывания в саду. В конце концов, деревья, как и цветы, растут на земле, а не на мостовой! Должно быть, он побрился не позднее, чем час назад, потому что щетины на его щеках не наблюдалось вовсе. Лили про себя порадовалась тому обстоятельству, что ни одна юная леди из присутствующих на церемонии не сможет любоваться герцогом во всем его грозном великолепии, которое немыслимо без щетины. Хотя, возможно, только она, Лили, считает, что щетина его украшает. А что еще она могла считать, если помнила, что именно чувствовала, прикасаясь ладонью к этим жестким щекочущим волоскам? Помнила, как она таяла, подобно восковой свече в жарких руках…

– Мисс Лили. – Даже голос его звучал безупречно. Безупречно правильно и безупречно сухо.

– Ваша светлость. – Лили присела в реверансе и взяла Роуз за руку. – Когда вы будете выступать?

Он вынул часы из жилетного кармана.

– Через пять минут, как мне думается. Вы ведь подведете Роуз поближе, чтобы она могла слышать? – В голосе его прослеживалась тревога, и Лили почувствовала, как оттаивает ее сердце от сознания того, как сильно он любит дочь. «Довольно, Лили», – строго осадила она себя. Сегодня она видит его в последний раз. Другого раза не будет. И вдруг Лили почувствовала, как к глазам подступают слезы. «И об этом тоже не думай», – отчитала она себя.

Об этом не думай, о том не думай. О чем же тогда думать, если почти ни о чем думать нельзя? О том, какой славный выдался сегодня денек? Или о вчерашнем дожде, который умыл город и тихо ушел, сделав свое дело? О том, что парк и вправду мил, что есть там и тенистые аллеи, и удобные скамейки, и ухоженные клумбы?

И еще о том, что на одной из таких маленьких скамеек сидит королева. Да-да, она самая. Самая настоящая Королева с большой буквы.

О боже! Если раньше Лили тревожилась о том, что ее могут узнать, то сейчас Лили охватил самый настоящий ужас .

– Мисс Лили, пора. Вы не могли бы подвести Роуз как можно ближе? – Глаза их встретились, и ничто в его взгляде не сообщило Лили, что он ее понимает. А ведь она искренне верила в то, что он – ее первая и последняя настоящая любовь. Видно, у влюбленных и в самом деле мутится разум.

– Вы видели королеву? – сдавленным шепотом спросила она.

Герцог лишь мельком взглянул на правительницу всего необъятного королевства.

– Да. – Он пожал плечами. – Прошел слух, что она намерена посетить это мероприятие. Ее величество большая любительница природы.

Судя по всему, присутствие королевы нисколько не поколебало его легендарную самонадеянность. А как же иначе? Он же герцог, в тысячный раз напомнила себе Лили. Герцог к королевской семье ближе, чем кто бы то ни было из обычных людей. В то время как она настолько близко подошла к тому, чтобы называться падшей женщиной, насколько может подойти женщина не падшая.

– Роуз? Мисс Лили? – повелительно-властный голос герцога вывел ее из задумчивости и вернул в настоящее. В настоящее, где она по-прежнему находилась на волоске от падения. – Прошу сюда, – сказал он и направился к группе юных и не очень леди из высшего общества. Настоящих леди, в отличие от нее, Лили. На зеленой лужайке расставили садовые кресла, и в одном из них сидела симпатичная молодая женщина, которая улыбнулась, заметив герцога.

Так это ее он выбрал себе в жены? Безупречная во всех отношениях юная леди в красивом наряде, с обворожительной улыбкой и стройной фигурой? Лили не нашла в ней ни одного изъяна. И, что хуже всего, она не могла даже возненавидеть ее, эту юную леди, которая идеально ему подходила.

Она просто не была ею.

Сухая высокая дама постарше встала и, поприветствовав герцога, жестом пригласила его пройти вперед, где, как предполагала Лили, сидели благотворители. Тогда же Лили увидела мистера Смитфилда, который стоял во втором ряду. Мистер Смитфилд улыбнулся, перехватив ее взгляд.

Неужели он ей еще и подмигнул или Лили показалось?

Очень странно.

Но об этом она тоже не успела подумать, поскольку герцог вышел вперед и начал говорить. Его низкий, с волнующими обертонами голос окутал ее, заставляя желать его с новой силой. Ей даже было неважно, что он говорит.

– Леди и джентльмены, спасибо за то, что пришли сюда. Мы с большой радостью объявляем об открытии Садов Резерфорда. Мы надеемся, что эти сады, открытые для всех желающих, подарят людям, которые будут сюда приходить, наслаждение от общения с природой, несмотря на то что это лишь малый островок природы в нашей столь плотно застроенной столице. Все горожане, вне зависимости от их профессии или сословной принадлежности, будь то герцоги, трубочисты или королевы, – Маркус отвесил поклон королеве Виктории, – заслуживают того, чтобы у них было место, куда они могли бы прийти и отдохнуть среди зелени, отвлечься от серых будней и серых стен.

Маркус замолчал, и несколько человек зааплодировали, решив, что он закончил речь.

– Но, – произнес Маркус и широко развел руки в стороны, – это еще и место, где торжествует жизнь. Место, где все цветет, плодоносит и радуется. Вот поэтому я и решил стать попечителем столь прекрасного начинания.