Меган Фрэмптон - Как перевоспитать герцога

Все они молчали по дороге домой. Роуз молчала, потому что она вообще была не слишком разговорчива, если, конечно, не говорила о кошках, а Лили молчала из-за глубокого потрясения. Почему молчал Маркус, она сказать не могла, но только всякий раз, когда она поднимала на него глаза, она встречала его хитрую и многообещающую ухмылку и чувствовала, как по телу разливается приятное тепло предвкушения.

Так что, пожалуй, она знала, почему он молчит.

Они вошли в дом, и Томпсон, переведя взгляд с герцога на Лили и обратно, сообщил Роуз о том, что Партридж только что вытащила из духовки новую партию миндальных пирожных, и спросил, не хочет ли мисс Роуз проверить, хорошо ли они пропеклись.

Роуз сказала, что хочет, и Томпсон повел ее на кухню.

Лили стояла, все еще в состоянии шока, посреди фойе, которое так впечатлило ее, когда она оказалась здесь впервые. И все же впечатление от фойе не шло ни в какое сравнение с тем впечатлением, что произвел на нее хозяин дома. И она определенно не испытывала желания зацеловать фойе до бесчувствия, как не хотела она…

– Можно мы заглянем в вашу библиотеку, пожалуйста? – попросила она.

Он кивнул, взял ее за руку, открыв перед ней дверь и первой пропустил ее в комнату. Затем он вошел сам и торопливо закрыл за собой дверь. И тут же схватил ее в объятия и прижал к себе. Желание волной накатило на нее, но сильнее желания была нежность. Нежность и любовь.

В которой она еще не успела ему признаться.

– Я люблю вас, знаете ли, – сказала она.

Он поцеловал ее в подтверждение взаимности чувств, после чего, отстранившись на расстояние вытянутых рук, с самодовольной миной усмехнулся ей.

– Я знаю.

Лили приподнялась на цыпочки и провела лбом по его щетинистой щеке.

– Я сделал это для вас, – произнес он. – Я знал, что вы не поверите, что я готов ради вас на все, и потому я даже не пытался вас отговорить, когда вы мне отказали. Но я подумал, что, если я попытаюсь это вам доказать , вы согласитесь. – Он поцеловал ее крепко и жадно. – И не прогадаете.

– Так вы потратили такие немыслимые деньги только ради того, чтобы получить возможность высказать все разом и перед всеми заинтересованными сторонами?

Маркус молчал, обдумывая ее слова. Лили обняла его за талию, поглаживая по спине.

– Не только для того, чтобы перед всеми сказать то, что я хотел сказать, – наконец ответил он, – хотя главная цель была в этом. Я люблю гулять в парке, Роуз любит гулять в парке, и вы, насколько мне известно, тоже любите природу. Если я могу доставить радость всем, кто живет в этом городе, то грех такой возможностью не воспользоваться! Я мог бы, конечно, устроить бал… Но, во-первых, Роуз была бы там лишней, да и затащить вас на бал было бы куда труднее с практической точки зрения. А о пользе бала для города вообще речь не идет.

Лили засмеялась, а он продолжил:

– И я хотел создать для вас фон, который лучше всего вам подходит. Не знаю, говорил ли я вам, что, увидев вас впервые, подумал, что вполне мог бы называться герцогом Садовником, а сейчас я и впрямь стал таковым. У меня есть моя Лилия и моя Роза. И сад для них – самое подходящее место.

– Честно говоря, сейчас я предпочла бы оказаться не в саду, а совсем в другом месте, – произнесла Лили и, взявшись за узел его шейного платка, начала медленно его развязывать. – Собственно, мы сейчас именно там и находимся. Я часто думала о вас и представляла нас с вами вдвоем тут, в вашей библиотеке. Так какое же место здесь вы находите самым подходящим: ваш рабочий стол с ненавистным гроссбухами? Или, может, то кресло, куда вы меня усаживали, требуя отчета об успехах Роуз?

Он нетерпеливо сорвал с себя шейный платок и бросил его на пол. Затем он схватил ее на руки и понес на середину комнаты, где ненадолго остановился в раздумье, после чего опустил ее в огромное кресло, а сам опустился перед ней на колени, ловко отрезав ей все пути к отступлению.

Впрочем, она и не думала никуда отступать. Ее вполне устраивало то место, где она находилась.

– Лили, я люблю вас. Я готов повторять эти слова вновь и вновь. Каюсь, я не решился сказать вам об этом до того, как мы…

– До того, как я вернула вам вашу сорочку? – с озорной усмешкой подсказала она.

– Именно. И я не придумал ничего лучше, как в оправдание повторять свое признание как можно чаще. Я люблю вас, Лили.

– Это может создать неудобство, если мы не одни.

– В таком случае мой план, состоящий в том, чтобы как можно больше времени проводить с вами наедине, нельзя не признать удачным, – проговорил он и, склонившись над ней, накрыл ее рот поцелуем.

– Еще немного осталось, мама, – сказала Роуз. Она держала Лили за руку, и глаза у Лили были завязаны одним из шейных платков Маркуса. Кстати, Маркус тоже держал Лили за руку, за ту самую, на которой красовалось обручальное кольцо.

– Вот мы и пришли, – объявил он, и Лили услышала, как открылась дверь. Маркус нежно направил Лили, чуть-чуть нажав ладонью ей на поясницу. Лили вошла в помещение, в котором было немного теплее, чем снаружи, и запах был иной.

– Позволь мне снять повязку, герцог, – сказала Роуз.

– Пригнитесь, чтобы Роуз могла снять повязку, – велел Маркус.

Лили опустилась на колени. Маленькие пальчики Роуз старательно развязывали узел, который Маркус совсем не туго затянул еще в фойе. Повязка упала, и Лили, поднявшись, в недоумении огляделась, пораженная великолепием того, что ее окружало.

Они пришли в оранжерею, но то была совсем не та оранжерея, что они видели несколько недель назад. Теперь этот просторный зал был весь заполнен всевозможной растительностью: от высоких зеленых пальм до цветущих роз, наполняющих благоуханием теплый влажный воздух; были там и скромные изящные нарциссы, выглядывающие из своих маленьких горшочков.

– Тебе нравится? Мы с герцогом все делали втайне. Хотели устроить тебе сюрприз.

Глаза Лили защипало от слез.

– Я уже люблю этот сад. Почти так же сильно, как тебя. – Лили опустилась на колени и обняла Роуз.

– Я тебя тоже люблю, – произнесла Роуз и, высвободившись из объятий, посмотрела снизу вверх на герцога. – И герцог сказал, что тут не будет лилий, потому что тебе они не нравятся, что странно, потому что мне нравятся розы.

Иногда в логике Роуз есть определенный смысл.

– Спасибо. В любом случае розы нравятся мне все больше и больше. Думаю, теперь они – мои любимые цветы. Вот эта маленькая розочка особенно милая, – проговорила Лили, нежно прикоснувшись к ярко-красному крохотному бутону. – Вот, оказывается, где вы пропадали, когда говорили, что в третий раз на дню идете на прогулку? Меня уже тогда одолевали сомнения, потому что раза четыре точно шел дождь, а вы почему-то возвращались сухими.