Мадлен Эссе - Обрученные Венецией

Сестра склонила голову и тихо заплакала.

– Похоже на то, что мне вас не прощать, а благодарить надобно, – ответил он, словно завороженный, и помог Елизавете окончательно освободиться.

Он вышел из сарая и увидел стоящую рядом настоятельницу.

– Обработайте раны сестры и не издевайтесь более над бедной женщиной, – промолвил он, не глядя на матушку и, пройдя к своему жеребцу, оседлал его. – Я вернусь сюда с кардиналом, под попечительство которого попал ваш монастырь. И он будет решать, благочестивая матушка, как поступить с тем, что у вас здесь творится.

– Что вы хотите этим сказать, любезнейший?

Крик настоятельницы Адриано слышал уже за своими плечами, когда с облегчением на душе покинул врата монастырской обители.

Оказавшись на дороге, Адриано остановился, задумчиво глядя на заросшую тропу, ведущую к веронской дороге, обводящую монастырь в нескольких шагах от него и его спутников. Очевидно то, что Каролина, не знающая здешнюю местность, наверняка последовала советам монахини, и направилась по этой дороге на запад. И, вероятнее всего, ненависть к некогда любимому супругу торопила ее поскорее покинуть Венецианскую республику. Недовольно скривившись от этой мысли, Адриано дернул вожжи, желая поторопить нерешительность своего жеребца, и пустить его галопом в нужном направлении.

Наемники Антонио, Раниери и Маркос послушно следовали за сенатором, безмолвно и внимательно наблюдая за его действиями, не желая излишними расспросами отвлекать того от раздумий. Они проехали вдоль каменных монастырских стен, обросших диким виноградом, и направились прямиком к реке за Адриано, словно по предчувствиям ехавшего по следам возлюбленной.

Когда они выехали к водоему, Адриано оглянулся вокруг, изучая местность. Сейчас он решительно направлялся по дороге вдоль реки Бренты, рассекающей Терраферму. Преодолев несколько миль верхом, он ожидал разветвления пути, приблизительно в этой области расходящегося в несколько разных направлений. В этом самом месте Адриано планировал разделиться со своими наемниками, дабы ускорить поиски.

– Это еще что? – пробубнил сам себе Адриано.

На иссохшей и влажной траве белело нечто, похожее на предмет женского туалета. Приблизившись, сенатор распознал женский корсет, небрежно брошенный наземь. Адриано соскочил с лошади и наклонился над находкой. Он сжимал в руке ткань и молчал. Корсет, безусловно, принадлежал Каролине, продолжавшей носить его вопреки новой моде. Сенатор вскинул голову кверху, чувствуя, как прохладный ветер теребит его волосы.

– Мы едем правильным путем, – облегченно сказал он, не глядя на сопровождающих его солдат. – Нужно осмотреться, здесь должны быть следы лошади, на которой они бежали.

И впрямь, спустя несколько шагов, он обнаружил продавленную копытами землю. Следы кобылы вели ближе к лесополосе, располагавшейся неподалеку. Стало быть, Каролина сошла с назначенного пути, намереваясь затерять все еще свежие следы в тенистой растительности. Это Адриано абсолютно не изумляло: его возлюбленная – весьма изворотливая особа. Хотя, быть может, они посчитали лес более безопасным местом для путешествия. Так или иначе, теперь определить ее направление ему казалось и вовсе невозможным. Как раз в этой ситуации он считал необходимым разделиться со своими путниками.

– На этой развилке каждый поедет своей дорогой, – скомандовал он и развернул карту Террафермы. – Маркус и Раниери отправятся через лес на северо-запад: спустя несколько часов галопа вы сможете выехать к небольшому селению. Когда выйдете на развилку между несколькими коммунами, разделяющую заселенную местность, разделитесь на два направления. Антонио направится на юго-восток после того, как преодолеет мост в нескольких милях отсюда, что я вижу по большому счету бессмысленным, но все же. Я направлюсь на юго-запад: найти Каролину по дороге во Флоренцию вижу наиболее очевидным. Завтра в полдень встретимся здесь, на изгибе этой реки. Имейте в виду, что они могли остановиться у кого-то из крестьян, поэтому непременно осмотрите крестьянские жилища и опросите их. Каждый из вас получил портрет Каролины Фоскарини. Все они списаны с большого портрета и сохраняют ее черты, которые в силах будет узнать тот человек, который ее когда-либо встречал.

Заметив, что солнце куда-то подевалось, Адриано сощурился и вскинул голову к небу. Светло-серые тучи, подгоняемые сильным ветром, быстро сгущались над венецианцами.

– Нужно поторопиться, – сенатор поспешно оседлал своего жеребца. – Похоже, нам придется искать убежища где-то здесь. В случае, если настигнет ливень, переждете его в одном из крестьянских поселений. Тогда встретимся здесь после дождя.

С этими словами он дернул вожжи, и его жеребец резко рванулся вперед. Наемники немедля последовали примеру сенатора и разъехались в своих направлениях.

Первое, что увидела Каролина, когда открыла глаза, – огромное бумажное полотно, очевидно, расписанное детской рукой. То ли это были краски, то ли иной материал искусства, она не понимала, но пять нарисованных человечков, дружно стоящих рядом, вызывали теплоту в сердце, зарождая душевное впечатление о маленьком художнике.

Изнывая от слабости, Каролина осмотрела небольшую и довольно скромную комнатушку. В ней параллельно друг другу стояли три кровати с искусно вырезанными деревянными ангелочками у изголовья каждой. Между кроватями стоял один небольшой столик с Псалтырем на нем, Распятием и еще какой-то неведомой книгой в толстом переплете. Окрашенные в светло-голубые тона стены комнатки весьма кстати украшали цветные рисунки. Теплая атмосфера незатейливого интерьера казалась настолько гостеприимной, что Каролина закуталась под одеяло, не желая покидать уютное гнездышко.

Ей не сразу вспомнилось, что произошло. Провал в памяти ощущался с того самого момента, как она увидела бородатое лицо, освещенное пламенем свечи. Вероятно, именно это лицо великодушно приняло их под свою крышу.

И все же она попыталась встать, но почувствовав полное бессилие, невзирая на долгий и крепкий сон, тут же опустила голову на маленькую подушку. Солнечный свет из окна по левую сторону от нее явно извещал о полудне, и Каролине стало неловко, что она до сих пор валяется в постели.

Она сделала еще одно усилие и поднялась с кровати. Ее желудок нагло бурлил, все еще требуя себя наполнить. Держась руками за стены и слабо передвигаясь, Каролина оказалась в проходной комнате, ставшей развилкой для двух комнат, и, очевидно, кухни, из которой доносился глухой стук.

Разумеется, еще накануне вечером ей стало ясно, что живут в этом доме крестьяне, поэтому в доме царила скромность и простота, а сама кухня синьоре показалась, по крайне мере, на четверть меньше, чем та, которая была в палаццо Адриано Фоскарини. Палома сидела тут же и с унынием смотрела в окно, подперев рукой подбородок.