Мадлен Эссе - Обрученные Венецией

Но в тот день, когда Каролине исполнилось десять лет, и когда она по привычке схватила с подноса жменю мидий, Изольда с упреком закричала на сестру, да так громко, чтобы родители непременно их услышали и узнали об «ужасающем» поступке младшей сестры, стремительно набивавшей свой рот едой. В порыве злости Каролина схватила Изольду за длинные черные локоны, а та, отбиваясь от кулаков сестры, резко дернула ее за жемчужное ожерелье, подаренное Каролине матерью как первые личные драгоценности в ее жизни. Белый жемчуг рассыпался по полу. На крик и визг Изольды сбежались все родственники, и после вполне ожидаемых нравоучений Каролину наказали: заперли в комнате, и весь свой праздник она провела там.

Задумчиво перебирая в руках овощи, Каролина опустила голову и с сожалением вздохнула. А ведь совсем ничего не изменилось с тех времен: между сестрами царит прежняя вражда и ненависть. Казалось бы, они должны были перерасти то детство, которое несет с собой много бездумной детской ярости. И сейчас причины вражды не исчезли, а приобрели новый, более насыщенный оттенок, не подпуская сестер друг к другу ни на шаг.

С лаской в глазах и нежной улыбкой на устах она посмотрела на Мари, Андреа и Констанцию. Нет, эти дети выросли совершенно иными, им и во взрослой жизни чужды будут вражда и меж доусобицы! В их нелегкой судьбе просто нет на это времени, а в их душах нет места зависти и презрению!

Она вспомнила, с какой искренней радостью и счастливым блеском в глазах Андреа принял утром ее подарок. Господи, сколько же нежности в этом ребенке! Он со всей силы обнял ее и расцеловал в обе щеки, затем, словно смущенный своим порывом эмоций, тихо произнес: «Теперь я нарисую тебе много к артин».

Андреа бегал с сестрами, время от времени поглядывая на соседние дома, откуда должны были показаться его друзья, которым Анджела и Палома накрывали праздничный стол на улице под цветущей яблоней. Все в этот день складывалось необычайно гладко, и детский день рождения обещал быть невероятно счастливым. Даже погода, несмотря на предшествующую дождливость, радовала июньским теплом и безветренностью.

– Господь любит этого милого мальчишку, – сказала Каролина Паломе, подавая ей лоток с овощами.

– О да, синьора Каролина, это правда, – ответила та, выглядывая с улыбкой в окно, – давно не было такой чудной погодки.

– Анджела испекла удивительный пирог! – Каролина с наслаждением вдохнула аромат клубничного пирога.

– Кроме этого ей удалось сделать невероятно вкусный ореховый щербет! – улыбнулась Палома. – Эта женщина – просто невероятная рукодельница.

– Малыш Андреа готов плясать от счастья, – рассмеялась Каролина, глядя в окно, где мальчишка не знал, за что ему хвататься в первую очередь: игры с друзьями, подарки или же вкусности, которые сносились на обеденный стол.

– А вы, синьора, становитесь хозяйкой, как я посмотрю, – удивилась Палома, осматривая плоды нетяжелого труда синьоры.

– Ох, Палома, – буркнула та, недовольная сарказмом кормилицы, – почистить овощи – много ума не нужно.

Та раскатисто захохотала.

– Совсем недавно я не желала вам вручить в руки метлу, боясь, что вы израните нежную кожу на ладонях. А теперь вы и стряпать учитесь, и стиркой понемногу занимаетесь.

– Можешь не верить, но порой эта работа приносит мне удовольствие, – ответила Каролина, не отрывая взгляд от вида из окна.

– Я хочу вам сказать, что многие синьоры и даже ваша покойная матушка нередко занимались домашним хозяйством, помимо скучной вышивки на полотнах, которая вас так утомляла прежде. Причем герцогиня с невероятным удовольствием пекла вам сладости и с улыбкой наблюдала, как вы с Изольдой жевали все вкусности за обе щеки.

Заметив, что хозяйка нахмурилась при воспоминании о сестре, Палома смолкла и продолжила заниматься своими делами. А Каролина вышла во дворик, чтобы немного пообщаться с детьми.

– Ты видела, Каролина, какой домик на дереве подарил мне отец? – две серо-голубые пуговички глаз подошедшего к ней Андреа буквально светились от счастья.

– Домик на дереве? – с напускным недоверием переспросила Каролина. – Ни за что не поверю, что у тебя имеется такая роскошь!

– Имеется! – вдруг вспылил Андреа. – Пойдем, – он взял ее за руку и потащил на задний двор.

Каролина нехотя направилась за мальчишкой: порой ей казалось, что дитя в ее утробе растет ежечасно, тем самым отяжеляя все больше и больше шаги своей маменьки. Но, невзирая на трудности в передвижении, она старалась не лениться, поскольку пустое просиживание на одном месте изводило ее.

Они зашли на задний дворик Гаета и прошли ближе к небольшому саду, где в действительности росло несколько деревьев. На раскидистых ветках белого ясеня Каролина, и впрямь, увидела выстроенную хижину. К ней вела длинная лесенка из деревянных реек. Конструкция домика была невероятно проста, но имела все самое необходимое: невысокие стены, наверное, в рост самого Андреа, крышу и даже проем для окошка. Из так называемой двери торчали одеяла, наверняка сшитые Анджелой.

– Папа говорит, что давно-давно здесь была хижина охотника, который в старинные времена прятался от людей, когда тут не было еще нашего селения, – шепот такой сказочной тайны вызвал у Каролины улыбку.

– Правда? – с наигранным удивлением спросила она. – Андреа, я надеюсь, ты впустишь меня в свой домик? Я в детстве мечтала бы о таком, если бы знала, что это возможно.

Он задумчиво посмотрел на ее лицо, желая убедиться, что она не шутит. Но Каролина сохраняла удивительную серьезность, уперев руки в боки и вглядываясь в домик. Андреа опустил взгляд на ее живот, с сожалением сомкнул губы и монотонно произнес:

– Боюсь, что это невозможно.

Каролина всеми силами сдержала улыбку.

– Это отчего же?

– Потому что… Полагаю, что малыш будет бояться на дереве, – сказал серьезно Андреа, не желая признаваться, что на самом деле его страшит, что располневшая Каролина может разломать небольшой домик.

Разумеется, мысли ребенка для нее были очевидными, и она лишь улыбнулась, с любовью прижимая светлую макушку к своему животу.

– А-а-а-а, – закричал Андреа, чем вызвал у Каролины потрясение.

– Милый, что случилось?

– Он меня ударил! – воскликнул мальчик, указывая на живот.

Каролина заливисто рассмеялась.

– Нет, милый, он с тобой поздоровался, – сказала она. – Иди сюда…

Она взяла Андреа за руку и подвела его ладошку к своему животику. Малыш снова, будто приветствуя его, колыхнулся внутри нее.

– Ого, он толкается! – воскликнул радостно Андре. – Толкается!

Его глаза горели искрами изумления.

– Мари! Сюда! – завопил Андреа, чем вызвал очередной приступ смеха у Каролины. – Детеныш толкается!