Джейн Джонсон - Жена султана

— Кто?

Он не ответил, просто смотрел белыми в лунном свете глазами.

— Милый, пойдем, давай я тебя уложу обратно в постель. Там тебе нечего бояться.

— Всем есть чего бояться.

Я невольно вздрагиваю.

Я все же отвела его в кровать, и он сразу снова уснул, даже не шевельнулся до утра, но я лежу без сна всю ночь. Наутро, одевая его, я спрашиваю:

— Как ты ладишь с Зиданом?

Он бросает на меня быстрый мрачный взгляд.

— Он мой брат.

— Он тебе ничего не сделал?

Лицо у него делается осторожным.

— Нет.

— Точно?

Он кивает, но не смотрит на меня.

— Он тебе никак не угрожал?

— Глупая мама. Он мой друг.

— Если будет, скажи мне, Мохаммед. Обещаешь?

— Обещаю, мама.

— Я точно знаю, отец не хотел тебе сделать больно, когда в тот раз ударил. Он думал о другом. Он сердился на меня, понимаешь, а когда он выйдет из себя… он сам не свой. Но он тебя очень любит, Мохаммед, не сомневайся.

Момо серьезно кивает, хотя он, конечно, слишком мал, ему не понять. Он такой храбрый малыш, а ведь он совсем младенец. Я должна его спасти, во что бы то ни стало, хотя при мысли, что мне придется с ним расстаться, сердце мое сжимается, как кулак.

У меня есть план, план, который родился, когда я смотрела ночами в потолок. Я очень много узнала здесь, при марокканском дворе. Научилась быть находчивой, бдительной и полагаться на себя. Выучила немного арабского, но не показываю, что понимаю: я слышала, как Зидана отдает приказы служанкам и говорит с ними о ядах. Я научилась надевать второе лицо, как советовал мне Нус-Нус, улыбаться, когда хочется плеваться и царапаться; изображать удовольствие, когда чувствую лишь боль и унижение — в общем, стала такой превосходной актрисой, что могла бы выйти на сцену вместе с лучшими шлюхами Лондона.

И во всем этом мне помогает маленькая служанка, дочь повара Мамасс, которая служит мне второй парой глаз и ушей. Она оказалась толковой разведчицей. Выглядит такой маленькой и невинной, почти ребенком, что при ней развязываются языки. Задает вопросы, которые никто не посмел бы задать. Подружилась со слугой травника и, поскольку благодаря тому, что выросла при дворцовой кухне, разбирается в сложных составах, болтает с ним обо всем на свете. Она — настоящее сокровище. К тому же ее отец — Малик, повар султана, и она может свободно бегать по всему дворцу, стоит ей сказать, что она идет к папе. Но ее редко спрашивают, все знают малышку Мамасс, черноглазую, с прелестной улыбкой и щелью между передними зубами.

Я посылаю ее за Нус-Нусом.

— Слышала, будет посольство в Лондон.

Он смотрит на меня с удивлением.

— Гарем за стеной, его охраняют — но слухи иной раз просачиваются даже в эту крепость.

— Да. Его возглавит каид Мохаммед бен Хаду. Английский посол, поскольку с султаном у него не вышло договориться ни об освобождении рабов, ни о Танжере, попросил, чтобы к королю в Лондон было отправлено посольство, обсудить условия. Думаю, он боится, что его обвинят в неспособности довести переговоры до удовлетворительного завершения.

— А кто поедет с бен Хаду?

— Каид Мохаммед Шариф, отступник-англичанин Хамза… Шариф — вполне достойный человек, состоит в каком-то родстве с семьей султана. Но Хамза!.. Не пойму, как такой человек получил столь почетное задание? Будет еще человек десять.

— Эти десять уже выбраны?

Нус-Нус пожимает плечами:

— Меня в такие вещи не посвящают.

— Кто будет их выбирать?

— Султан, кто же еще.

— Сделай так, чтобы он отправил тебя в Англию с бен Хаду.

— Меня? Исмаил меня никогда не пошлет!

— Ты не можешь найти способ? Ради меня, Нус-Нус? На лице у него сомнение, брови сурово сдвинуты.

Мне хочется разгладить складки на его лбу, но нельзя: здесь повсюду глаза.

— Я постараюсь, но лучше скажи, зачем тебе это.

— Я хочу, чтобы ты отвез… послание от меня.

Я собираюсь выйти из гарема, когда ко мне подбегает Самира, одна из служанок Зиданы.

— Госпожа тебя зовет.

Я иду за ней в личные покои императрицы и застаю ту во всем ее величии: на диване, покрытом шкурой леопарда, в высоком золотом головном уборе с хрустальными каплями, висящими надо лбом, в ожерелье из раковин каури и жемчуга, закрывающем всю шею. Платье на ней пурпурное с серебром, расшитое до того, что не гнется. В правой руке она держит скипетр, увенчанный черепом какого-то несчастного животного с клыками.

Я простираюсь, но она нетерпеливо стучит жезлом в пол возле моей головы.

— Вставай, вставай!

Когда я поднимаюсь на ноги, она принимает театральную позу, развернув лицо к солнцу, чтобы хрусталь заиграл и замерцал.

— Я еще красива, Нус-Нус? Из мужчин тебе, сенуфо, проще всего судить о девушке лоби.

Никакая она не девушка, и осложнения после прошлых родов ее отяжелили: жир разрастается во все стороны. Когда она поднимает жезл, по руке сбегают волны плоти. У нее висят брыла и второй подбородок: если честно, она кажется бессильной и рыхлой от возраста. Разумеется, честным я быть не могу.

— Госпожа, ты прекрасна, как всегда.

— Не лги мне, евнух. Я старая, я устала, я теряю очарование. Муж зовет меня реже, чем прежде, суставы у меня болят, а женщины в гареме своевольничают. Чуют, что моя власть слабеет; борются за положение друг с другом, ждут, когда мое место освободится.

— Повелительница, уверен, они по-прежнему тебя страшатся.

Она машет на меня унизанной кольцами рукой.

— Я тебя звала не для того, чтобы выслушивать пустую лесть. У меня к тебе дело.

Я склоняю голову.

— Я в твоем распоряжении, госпожа, как всегда.

— Мне кое-что нужно. Из Лондона. Привези мне это.

Я едва не падаю. И почему все вдруг захотели, чтобы я отправился в Лондон?

— Но, госпожа, я не еду в Лондон.

— Едешь. Я поговорю с Исмаилом и устрою так, чтобы тебя включили в посольство Аль-Аттара. Когда будешь там, найди лучших в Англии алхимиков. Я слышала, они нашли какое-то волшебное вещество, дающее вечную жизнь и молодость. Заплати им, сколько потребуют, и привези мне это снадобье. А если не захотят продать, любым способом заставь того, кто его готовит, приехать сюда и на месте сделать его для меня.

— Вечную?

В голосе моем невольно звучит неверие.

— Если даст мне еще лет десять-пятнадцать власти, я буду счастлива — этого достаточно, чтобы вырастить Зидана и обеспечить ему престолонаследие.

— Не сомневаюсь, ты можешь сама обеспечить ему наследование. Девять лет тебе это удавалось.

— Он не надышится на бледного червяка Лебеди! Засыпает звереныша подарками и похвалами. Ты видел, какой огромный золотой браслет он ему подарил?

Пора начать опасную игру.

— Отцу нравится его баловать. Только на прошлой неделе он прислал мальчику большую корзину драгоценностей и угощений. Он вечно таскает ребенка с собой по дворцу, хвастается им перед посетителями, рассказывает, какой тот замечательный маленький эмир. Удивительно, что ты до сих пор не убрала это препятствие с пути своего Зидана.