Барбара Вуд - Огонь души

— И кто же это? — спросил Максим.

— Мы не знаем, кто он, и не знаем его имени. Мы даже ни разу его не видели. Он появился совершенно неожиданно, будто из-под земли, и теперь призывает германские племена к мятежу. Они нападают, когда мы этого меньше всего ожидаем, и бесследно исчезают в лесах. Шпионы, которых мы посылали, чтобы найти их лагерь, никогда не возвращались. Положение обостряется, и поэтому Помпоний Второй, римский наместник в Германии, вызвал меня, чтобы я взял на себя командование легионами.

Гай Ватиний глотнул вина, подождал, пока рабыня вытрет ему губы, и самодовольно добавил:

— Но я найду этого мятежника, и когда это случится, я преподам ему урок в назидание другим, тем, кто еще думает поднять мятеж. Я положу конец этим бесчинствам раз и навсегда.

— А почему ты так уверен, Гай, — спросила Ульрика, — что ты и на этот раз добьешься успеха?

— Потому что у меня есть особенный план. Ведь не случайно император выбрал меня, чтобы возглавить рейнские легионы. Моя сила в тактике, а для этого похода нужна особенная ловкость.

Ульрика посмотрела на него. Этот самонадеянный хвастун хочет завоевать народ моего отца.

Она, улыбаясь, сказала:

— Я слышала, варвары хитрые, Гай. Как ты собираешься их перехитрить, почему так уверен в своей победе?

Его улыбка была недвусмысленно вызывающей.

— Мой план не может потерпеть провал, потому что основан на неожиданности.

Ульрика заставила себя успокоиться и вела себя так, будто интерес ее был чисто теоретическим.

— Могу себе представить, — высказалась она и взяла оливку, — что варвары уже хорошо изучили все аспекты тактики легионеров, даже те, которые основаны на элементе внезапности.

— У меня совершенно новый план.

— В каком смысле?

Он тряхнул головой и тихо засмеялся.

— Тебе этого не понять. Такие разговоры лучше предоставить мужчинам.

Но она не отставала:

— Я основательно изучила военные воспоминания моего прадеда, — объяснила она, кокетливо улыбаясь, напоминая ему тем самым, к какому знаменитому роду она принадлежит. — Солдатские разговоры, как ты выразился, Гай, меня совсем не утомляют.

— Зато меня утомляют, — дала о себе знать Аурелия и повернулась к Селене: — Юлия Селена, как продвигаются работы в Домусе?

Селена не ожидала вопроса. Она далеко унеслась своими мыслями.

— Что, простите?

— Домус. Как там идут дела? Должна признаться, мне трудно себе представить, что это будет. Он производит великолепное впечатление. Зачем набивать его больными? Я считаю, больных лучше выхаживать дома, в кругу семьи.

— У многих нет ни дома, ни семьи. Вот, например, ты, Аурелия. Ты вдова. Ты живешь одна, не так ли?

— Но среди моих рабов есть врач.

Это не убедило Селену. Многие так называемые врачи были плохо образованны и едва могли правильно наложить повязку. Но Аурелия этого не поймет, так же как и большинство людей в Риме не понимали, что собирались создать Селена и Андреас. Такого учреждения, как Домус, еще нигде не было во всем мире. Но Селена знала: когда откроются двери Домуса, когда начнется его лечебная и образовательная деятельность, люди очень быстро оценят значение их работы.

— Гай, — сказала Ульрика, снова привлекая к себе внимание командующего, — ты, наверное, собираешься в своей кампании пустить против варваров в ход военные машины?

Он рассматривал ее несколько секунд. Польщенный ее упрямым интересом и впечатленный ее знанием предмета, Гай Ватиний ответил уже мягче:

— Именно этого и ждут варвары. Но я задумал нечто совсем другое. В этот раз я перебью их их же собственным оружием.

Она вопросительно посмотрела на него.

— Чтобы раз и навсегда подчинить варваров, — объяснил он, — нужно действовать неожиданно. Они ожидают военную технику, именно ее я и использую.

Ульрика широко раскрыла глаза:

— И это хитрость?

Он кивнул:

— Император предоставил мне свободу действий в этой кампании. У меня есть все полномочия взять столько легионеров, сколько мне нужно, столько машин, сколько я сочту необходимым. Варвары увидят катапульты и передвижные башни, конницу и пехоту. Все типично римское. Чего они не увидят, — добавил он и глотнул вина, — так это военных отрядов, обученных варварами, мы пустим их с тыла.

Ульрика не отрываясь смотрела на Гая Ватиния. Ударить их же оружием, сказал он. Ее народ вооружается и собирается выступать против римских военных машин и конницы, а в это время на них нападут сзади.

Она отвернулась. Она опустила взгляд на свои руки. И она подумала: это будет ужасная бойня.

Ночью стало холодно. Ульрика, на которой была лишь легкая туника, надела на плечи шерстяной плащ и вышла на улицу. В доме Паулины было темно и тихо. Гости давно ушли. Все спали. Максим и Юно, чей дом находился очень далеко, остались на ночь здесь. Селена и Андреас, также заночевавшие здесь по настоянию Паулины, расположились неподалеку, их комната была четвертой по счету от комнаты Ульрики. Ульрика тихо проскользнула через галерею. Когда она постучала, мать сразу ей открыла. Она еще не разделась и, очевидно, не удивилась приходу Ульрики.

— Я так и думала, что ты придешь, — сказала Селена и закрыла за Ульрикой дверь. Два кресла и скамеечка для ног стояли, близко придвинутые к жаровне с горящими углями. Селена села и указала на другое кресло.

— Садись. Андреас спит, — сказала она, — мы можем поговорить без помех.

Какое-то время обе молчали. Потом Селена тихо сказала:

— Ты хочешь знать, кто такой Гай Ватиний, не так ли?

— Он привел тебя в ужас, мама. Это было очевидно. Ты почти не говорила за обедом и рано ушла. Расскажи мне. Какое отношение он имеет к моему отцу? Это он…

Селена повернула голову и посмотрела дочери в глаза.

— Гай Ватиний — тот человек, который сжег деревню твоего отца, заковал его в цепи и увез. Когда мы были с твоим отцом вместе, он часто говорил, что вернется назад, в Германию, и отомстит Гаю Ватинию.

— Ах вот оно что, — зашептала Ульрика. — Но он умер прежде, чем успел осуществить свое намерение. Намерение убить этого человека. Человека, с которым я только что сидела за столом.

— Ульрика, — Селена схватила дочь за руку, — это все осталось в прошлом. Прошло много лет. Оставь это, Ульрика. Забудь.

— Мне кажется, что я предаю своего отца.

— Но это же неправда! — Селена бросила взгляд на закрытую дверь спальни. — Ты же не знала, кто этот Гай Ватиний. И это была война твоего отца, а не твоя.

Ульрика почувствовала, как рука матери судорожно сжалась и так сильно стиснула ее пальцы, что ей стало больно. Она посмотрела Селене в глаза.

— Это ведь не все, — сказала она, — ты что-то скрываешь от меня. Что?

Селена убрала руку и отвернулась.