Барбара Вуд - Огонь души

Он ничего не мог поделать со своей ограниченностью. Причиной тому было лишь то, что его слишком быстро после рождения лишили матери. Руфус боролся за жизнь юной девушки, но не смог ее спасти. Сразу после родов ее вывели на ледяной ветер пустыни, и она этого не перенесла.

Они все, Руфус и другие солдаты, считали, что несправедливо убивать мать и новорожденного ребенка. Они убили римлянина, этого достаточно. Что могла сделать эта жалкая пара римлян, дальних родственников Тиберия? Солдаты, которых послали из Пальмиры с этим ужасным поручением, заключили тайное соглашение — пощадить молодую женщину и ребенка. У Руфуса же была еще одна тайна, та, которую он оставил для себя и которой ни разу ни с кем не поделился, — он видел, как акушерка спряталась со вторым младенцем в чане с кукурузой.

Это было ужасно: ворваться в маленький домик и убить римлянина. Солдаты не знали, зачем это делают, они лишь выполняли приказ нового императора, Тиберия. Но даже бесчувственные старые легионеры могли быть человечными, поэтому они пощадили мать и новорожденного ребенка.

Но мать умерла у них на руках еще по дороге в крепость. Они ее похоронили, а младенца взяли с собой. Молодая жена Руфуса, которая и сама недавно родила, приложила ребенка к своей груди.

У Руфуса сжималось сердце, когда он вспоминал те далекие времена, подходя к ярко освещенному Домусу.

Его Лавиния, такая юная и такая хрупкая, была не приспособлена к суровой жизни солдатской жены, она и ее ребенок умерли в родильной горячке, которая унесла в то лето в Пальмире так много молодых матерей и новорожденных детей. Приемыш, однако, выжил. Руфус счел это знаком богов. За потерянного сына ему дали взамен другого. А раз он не знал имени мальчика, то назвал его Пиндаром и вырастил как родного.

Удивительно, как Пиндар привязался к Юлии Селене. За долгие годы унижений Пиндар научился держаться подальше от людей и оставаться по возможности в тени. Но однажды на Форуме, когда Руфус с сыном рассматривали товары одного сандальщика, Пиндар вдруг бросил отца, от которого прежде не отходил ни на шаг, и побежал вслед за какой-то женщиной, проходившей мимо. Он заблудился в толпе, и Руфус после долгих поисков нашел наконец Пиндара на улице совершенно растерянным и взволнованным.

Через несколько дней Пиндар все же нашел ту женщину на этом острове. И теперь ничто не могло заставить его уйти отсюда.

«Действительно, — думал Руфус, оглядываясь в лагере рабочих в поисках их начальника, — говорят, у животных есть особый инстинкт, который подсказывает им, у кого доброе сердце и кому можно доверять. Может, из-за своей ограниченности Пиндар сохранил этот инстинкт, ведь и вел он себя именно как собака, верная своей хозяйке».

Сходство между ними двоими было почти невероятным. Другие его, возможно, не замечали, но Руфусу сразу бросилось в глаза, как похожи их лица. Может быть, это и объясняет, почему Пиндар так сильно привязался к Юлии Селене. Здесь он видел лицо, хорошо ему знакомое, которому он мог доверять.

Руфус остановился и хорошенько огляделся. Стражников там было достаточно в этот поздний час, но ни один из них, как он установил, не находился внутри недостроенного здания. Это показалось ему странным. Разве не следовало бы им охранять именно внутри, где предположительно могло произойти следующее бесчинство?

Селена, запыхавшись, прибежала на строительную площадку. Она уже устала в это раннее прохладное утро. Под глазами у нее залегли темные тени. Она почти не спала прошлой ночью после разговора с Ульрикой и очень беспокоилась. Она хотела утром сразу пойти к Ульрике и еще раз поговорить, чтобы внести ясность. Но на рассвете с острова прибежал гонец и сообщил, что что-то случилось, и Селена сразу отправилась туда.

Мужчины стояли вокруг без дела в растерянности и нерешительности.

— Что на этот раз? — спросила Селена.

Мордекай, строитель-египтянин, подошел к ней.

— Люди готовы к работе, Юлия Селена, но мы не можем найти начальника.

— Галла? — Селена обернулась. Люди стояли группами: шлифовальщики мрамора, каменотесы, каменщики. Их лица были слегка опухшими после ночного сна, многие из них в руках держали кувшины с утренним пивом.

— Вы его искали? — спросила Селена.

— Мы послали несколько человек в город искать его. Его нигде не могут найти. Его жена сказала, что его не было ночью дома.

Селена потерла лоб. Неужели это новый прием с целью задержать работы в Домусе? В тот момент, когда она хотела уже послать гонца в гильдию строителей, чтобы прислали Галлу замену, из Домуса раздались громкие крики.

Все обернулись. Руфус выскочил из здания.

— Юлия Селена! Госпожа! — кричал он. — Иди взгляни на это.

Внутри у нее все заледенело. Но она не хотела показывать рабочим свою печаль и последовала за Руфусом в строение, стиснув зубы.

— Вот, госпожа, посмотри! — Он показал на крышу.

Под балками и досками лесов трепыхался белый голубь.

Селена недоверчиво посмотрела вверх. Птица взлетала с балки на балку, вверх и вниз между распорками, не пытаясь улететь через открытую крышу и взмыть в небо. Купол был еще не готов. Здание стояло без крыши. И все же голубь не улетал.

Вдруг Селена увидела, что он держал в клюве ветвь мирты.

— Это знак, госпожа! — воскликнул Руфус так громко, что его крик услышали даже снаружи. — Это знак благосклонности богов.

Один за другим мужчины поднимались по лестнице и осторожно заглядывали в дверь. Увидев наверху белого голубя, они не решались войти и смотрели наверх изумленно, как и Селена.

— Венера дала нам знак, — сказал Мордекай-египтянин. Мирта была священным деревом этой богини.

— А значит, это знак Цезаря! — воскликнул другой мужчина.

Вскоре мужчины, кивая и возбужденно разговаривая, вошли в Домус. Когда звук множества голосов наполнил лишенную крыши ротонду, Руфус наклонился к Селене и пробормотал:

— Галла нет, госпожа. Он больше не придет.

Она посмотрела на него:

— Почему? Куда он ушел?

Руфус не ответил. А когда Селена снова взглянула на голубя, на этот раз более внимательно, она увидела то, что не заметил никто другой, — что ветка мирты привязана к клюву птицы ниткой и что еще одна очень тонкая нитка связывает одну из его лап со средней балкой крыши.

Селена вдруг сразу все поняла. Она была сильно поражена. Повернувшись к Руфусу, она сказала:

— Это действительно знак божественного Юлия. Он говорит нам, что работы в Домусе должны продолжаться. Но у меня теперь нет начальника.

— Я сейчас же пойду в гильдию, госпожа.

— Подожди, Руфус. — Она крепко держала его за руку. — Ты не хочешь занять эту должность?

— Я? Госпожа, я всего лишь старый солдат.