Виктория Александер - Загадочный незнакомец

– Может быть – что? – тихо спросил Джек.

– Может быть, мы сможем создать что-то новое, понимаешь? – Отец доверительно понизил голос. – Не скрою, я по-прежнему считаю твою мать очень привлекательной женщиной. В высшей степени привлекательной.

– Приятно слышать… – пробормотал Джек и тоже пожал плечами. Действительно, что еще он мог сказать?

– Я всегда верил, что если найдешь то, чего желаешь – по-настоящему желаешь, – то уже не расстанешься с тем, что нашел, однако же… – Отец покачал головой. – Должен признать, что я не последовал этой заповеди, когда встретил твою мать…

– Но тогда ты был намного моложе и не так мудр, как сейчас, – осторожно заметил Джек.

– Не уверен, что я стал мудрее. – Полковник с усмешкой покачал головой. – Но все же мне хватает ума понять: второй шанс в жизни встречается крайне редко. И нужно быть болваном, чтобы проигнорировать выпавшую тебе возможность.

– Сдается мне, ты уже принял решение.

– Похоже на то, правда? – Отец немного подумал. – Что ж, полагаю… что да. И я не собираюсь снова ее отпускать. – Он взглянул на Джека. – Знаешь, мне кажется, тебе следует ее простить.

– Почему?

– Потому что она хоть и поступила неправильно… Знаешь, я думаю, что ее подтолкнули на это страх и любовь. Она боялась потерять тебя.

– Но даже если и так…

– Потому что она – твоя мать, Джек, – перебил полковник. – И еще потому, что скоро Рождество. Это единственное время в году, когда начинаешь понимать, что в жизни по-настоящему важно. Друзья, семья, любовь…

– А ты ее простил?

– Иногда люди совершают ошибки, которые ничем нельзя загладить. Я искренне верю, что твоя мать раскаивается в содеянном. При этом не могу утверждать, что она, снова оказавшись в таких же обстоятельствах, не сделала бы то же самое. Не могу также сказать, что и я не совершил бы тех же ошибок. Но она – моя жена, и я готов снова попробовать стать мужем. – Отец вдруг нахмурился и спросил: – Может, ты думаешь, я для этого слишком стар?

Джек искренне рассмеялся.

– Я бы так не сказал!

– А как насчет тебя и Теодоусии? – Полковник внимательно посмотрел на сына. – Вроде бы в первоначальный план входил разрыв помолвки перед Новым годом?

– План остался прежним, но…

– Но ты все-таки хотел бы его пересмотреть?

Джек молча кивнул.

– Ты ее любишь, да?

– Боюсь, что так, – тихо ответил Джек и тотчас же понял, что сказал чистейшую правду.

– А она тебя? – допытывался отец.

– Думаю, что да, но… – Джек вздохнул. – Я не уверен, что Теодоусия готова это признать. Она прокладывает свой собственный путь, и замужество не входит в ее планы.

– Понимаю. – Отец немного подумал. – А ты говорил ей о своих чувствах?

– Еще нет.

– Может быть, с этого и следует начать?

– Может быть, – согласился Джек. – Отец, а ты сказал маме о своих чувствах?

Полковник поморщился и пробормотал:

– Кажется, это тот самый случай, когда следует сделать то, что говоришь, а не то, что делаешь, так?

– Похоже на то. – Джек рассмеялся.

– Ну… тогда предлагаю сделку. – Отец расправил плечи. – Я не позже первого января скажу твоей матери о своих чувствах, а ты точно так же поступишь с Теодоусией.

– Согласен, – кивнул Джек. Помолчав, спросил: – Но если все закончится не так, как мы хотим, – что тогда?

– Ты имеешь в виду… Если они не бросятся к нам в объятия и не поклянутся в вечной любви?

– Да-да, именно так. Что же тогда, отец?

Полковник надолго задумался. Наконец проговорил:

– Знаешь, преимущества моего возраста в том, что я все же усвоил кое-какие уроки. Однажды я проиграл сражение за твою мать, но больше такой ошибки не совершу. Не совершу, даже если мне придется сражаться с самой леди Бристон, которая терпеть ее не может.

Джек усмехнулся.

– Это было бы интересное зрелище.

– Я проигрывать не собираюсь, – решительно заявил отец. Пристально посмотрев на Джека, добавил: – И ты не должен.

– Но у Теодоусии – другие планы, и она не…

– Измени их, – перебил отец. – Поверь, Джек, любовь – могучая сила. И она на твоей стороне.

– Ее может не хватить.

– Я в тебя верю, мой мальчик. – Полковник снова посмотрел на сына. – Уж если ты нашел свою любовь, не отказывайся от нее.

– А если сама леди Теодоусия будет возражать?

Отец усмехнулся.

– Не принимай во внимание такие возражения.

Джек рассмеялся. Отец, разумеется, был прав. Но Теодоусия – очень упрямая женщина. Да и любила ли она его? Ему казалось, что да, но он мог ошибаться. Вполне возможно, что она испытывала к нему… всего лишь дружескую приязнь. А впрочем… Нет, конечно же. На сей раз он никак не мог ошибаться. Было совершенно очевидно: Теодоусия любила его, но, возможно, того не осознавала. Так что теперь ему оставалось лишь объяснить ей это.

– …И тогда поверенный, будучи именно поверенным, – продолжал Лайонел, – мог сделать только одно – прийти к совершенно очевидному, хотя и явно надуманному…

Тедди украдкой рассматривала людей, собравшихся за обеденным столом в канун Рождества. Все они сейчас внимательно слушали мужа Берил, развлекавшего их забавной историей из жизни юристов – историей о человеке, у которого оказалось несколько жен.

– …Нечего и говорить, что жене «номер два» это совсем не понравилось…

Хотя история Лайонела и впрямь была весьма увлекательной, Тедди слушала не очень внимательно – ей то и дело вспоминался последний разговор с Ди. Подруга утверждала, что в поместье все эти дни не возникало никаких трений и разногласий, однако чувствовалось, что между старшими дамами все было не так уж гладко – Тедди заметила это в первые же часы после приезда. Глупо, конечно же… Ведь все три женщины – примерно одного возраста, а леди Бристон и ее, Тедди, мать – к тому же и одного происхождения, так что вроде бы должны были неплохо ладить. Однако ее мать и леди Бристон никак не могли преодолеть какое-то странное взаимное недоверие… Что же касается миссис Чаннинг, то она вела себя довольно мило, но все же Тедди не покидало ощущение, что эта дама произвела ей оценку и сочла ее недостойной. Да-да, совершенно очевидно, что мать Джека считала куда более подходящей партией для своего сына восхитительную мисс Мерриуэдер. Мисс Мерриуэдер (настоявшая, чтобы Тедди звала ее по имени) и в самом деле была очаровательной и прелестной – так все говорили. Однако ни мать Тедди, ни леди Бристон вовсе не считали американскую красавицу подходящей партией для Джека, а предпочтения миссис Чаннинг казались им как бы пощечиной всей Британской империи.

А Джек находил все это в высшей степени забавным. В первый же вечер в Милверте, когда все собрались в гостиной, чтобы пропеть рождественские гимны, он то и дело подталкивал Тедди локтем, когда какая-нибудь из пожилых дам говорила что-то очень вежливое, но вместе с тем весьма язвительное в адрес другой. Складывалось впечатление, что эта троица – кровные враги, оказавшиеся здесь против своей воли. Остальные мужчины, видимо, тоже находили это забавным.