Марина Одинец - Блуждающий огонек

— Чтобы устроить ему экзекуцию, — отозвался Бахмет, и снова погрузился в молчание.

— Вы ничего не хотите сказать мне? — после паузы невинно добавила Катя.

Михаил вздохнул:

— Грешен, мадемуазель, грешен! За что и прошу великодушно простить меня. Но кто знал, что в вашей семье принято кровное родство превращать в роковую тайну?..

Катя пожала плечами.

— Я надеюсь, что у Саши найдется на этот счет какое-нибудь объяснение.

После некоторого ожидания на пороге наконец появился весьма помятый Александр Шехонской. С его всклокоченных волос капала вода; очевидно, Егору пришлось немало потрудиться, приводя в чувство молодого барина.

— Катерина? — покачиваясь, Александр с недоумением оглядел сестру и друга. — Ты зачем вышла из своей комнаты? И в таком виде?.. А ты что делаешь тут с моей сестрой?

Катя слегка поморщилась, ощутив жуткий запах перегара, исходивший от него.

— М-да, — протянул Михаил, — какая трогательная братская забота.

Произнесенная другом фраза, видимо, оказалась слишком туманной для непротрезвевшего Александра. Озадаченно поморгав, он осведомился:

— А где все?

— Как тебе сказать… — усмехнулся Бахмет. — Баталия была проиграна, и они бежали с поля битвы.

— А зачем? — произнес совершенно сбитый с толку Александр.

Катя молчала. Ей было не слишком приятно слушать, как Бахмет тонко изгаляется над ее упившимся братом, но с другой стороны, разве Саша не заслужил это?..

— Видишь ли, — Бахмет бросил взгляд на девушку, — здесь произошло много интересного, пока ты спал. И прежде всего то, что наши общие друзья вломились в спальню к твоей сестре и едва над ней не надругались.

— Чего? — произнес ошарашенный Александр, переводя взгляд с Михаила на Катю, и в его глазах наконец промелькнуло понимание. — Не может быть.

— Может, Саша, — бросила Катя, отворачиваясь.

Александр встряхнул головой и его лицо побагровело.

— Я их убью… — хрипло выдавил он, сжимая дрожащие кулаки.

— Непременно, — кивнул Михаил, — только подумай сперва: почему так произошло? Если б ты не скрывал, что у тебя есть сестра, никто бы не принял ее за твою любовницу, и не посмел бы вломиться к ней.

По мере того, как говорил Михаил, лицо Александра все больше вытягивалось, становясь обескураженным.

— Да не скрывал я! — все же огрызнулся он. — Просто maman…

Он осекся, не договорив.

— Что maman? — Катя резко развернулась к брату. — Договаривай же!

— Ничего! — рявкнул Александр. — Ну что вы уставились на меня оба? Не говорил, потому что не считал нужным. Ну есть сестра, и что?!

Катя бросила на брата уничтожающий взгляд и вышла из кабинета, хлопнув дверью.

Оказавшись в гостиной, она двинулась было вперед, но донесшийся из-за двери голос Бахмета невольно заставил ее остановиться:

— Ты вообще соображаешь, что говоришь?

— А что такого? — снова огрызнулся в ответ Александр.

— Что такого? Ты же обидел ее. Обидел именно тогда, когда она больше всего нуждается в твоей поддержке.

Услышав скрип отворяющейся двери, Катя ускорила шаг, но спустя несколько мгновений Бахмет догнал ее.

— Екатерина Юрьевна, — он встал перед ней, загораживая дорогу, — вы простите этого пьяного дурака, он сам не понимает, что несет.

Вынужденная остановиться, девушка холодно посмотрела на него:

— Вот уж в чем я точно не нуждаюсь, так это в вашей жалости! Дайте мне пройти!

Бахмет широко улыбнулся и покачал головой:

— Ни за что. До утра еще несколько часов, мне положительно нечем заняться, так неужели я отпущу очаровательную барышню, которую мне сам Бог послал? И не надейтесь, Екатерина Юрьевна… — последние слова он произнес низким, чувственным полушепотом и осторожно сжал укрытый покрывалом Катин локоть.

— Не трогайте меня! — вспыхнула девушка, безуспешно пытаясь оттолкнуть его, но грозившее распахнуться покрывало сковывало ее движения.

Михаил неожиданно рассмеялся, не сводя глаз с ее пылающего гневом личика:

— Черт возьми, как я раньше не заметил? У вас с Александром совершенно одинаковое выражение лица, когда вы злитесь.

— И вовсе я не злюсь, — буркнула Катя, невольно вздрагивая от вкрадчивых движений его пальцев, которыми он осторожно поглаживал ее беззащитный локоть.

— Злитесь-злитесь, — примирительно сказал Бахмет, — и я вас хорошо понимаю. Давайте вернемся в кабинет и накостыляем Сашке как следует? А потом прикончим коньяк.

Катя не смогла сдержать улыбку. Войдя в кабинет, они обнаружили Александра безмятежно похрапывающим на диване. В графине, что красовался посреди стола, не осталось ни капли коньяка. Михаил не без восхищения покачал головой:

— И когда успел?..

Катя, вздохнув, остановилась перед спящим братом.

— Когда мы виделись с Сашей в последний раз, он еще не выказывал такой склонности к выпивке.

— Что вам сказать, Екатерина Юрьевна… — став рядом, произнес Михаил. — Тому, кто не пьет, в гвардии делать нечего.

Катя с любопытством взглянула на него:

— А как же вы? Рядом с Сашей и вашими друзьями вы кажетесь просто белой вороной.

— Я?! — указав на себя пальцем, Михаил в знак изумления приподнял брови. — Да вы знаете, сколько я выпил сегодня? Просто в отличие от этих сосунков я умею пить, не пьянея. Надеюсь, Екатерина Юрьевна, вы не сочтете это за хвастовство.

— Хвастаться тут и вправду нечем, — усмехнулась Катя. — Но я так понимаю, что это свойство — предмет вашей особой, тайной гордости.

— Ладно, согласен, умыли, — улыбнулся Михаил. — Оставим эту тему, хорошо? Может быть, у вас есть какие-то пожелания? Напоминаю, я весь в вашем распоряжении.

— Если честно, — призналась Катя, — я очень хочу есть.

— Нет ничего проще! Вызывать слуг не будем: не хочу нарушать наше уединение. Вы подождите меня здесь, я пойду, пошарю в столовой, там, кажется, кое-что осталось, — с готовностью отозвался Михаил.

Он вернулся через несколько минут с графином оршада и блюдом, на котором лежал румяный пирог с грибами. За время его отсутствия Катя постаралась придать более приличный вид своим растрепанным волосам и завязала покрывало узлом на плече в виде древнеримской тоги. Устроившись в креслах, они принялись за еду.

— Вам идет, — сообщил Михаил, разглядывая девушку. — Знаете, государыня очень любит маскарады с самыми фантастическими переодеваниями, и я представил себе, как великолепно вы выглядели бы на одном из таких маскарадов, облаченная в костюм богини Дианы…

Он смотрел на нее так пристально, что Катя ощутила некоторое смущение.

— Мне кажется, это был бы слишком смелый наряд, вам не кажется?

— Здесь, в Москве, — возможно, но не в Петербурге. Помню, когда я служил там, то ее величество устроила маскарад, на котором все мужчины были в дамских платьях, а дамы, напротив, одеты по-мужски[1]. Говорят, это было незабываемое зрелище. Усатые гвардейцы в фижмах сшибали юбками столики, жардиньерки, падали сами, зацепившись за подол…