Сантьяго Мората - Тень фараона

– Кто вернет мне Хатхор? – спросил Ра, но боги продолжали молчать.

Глаз Солнца владела мощью жизни и смерти всех существ, и боги боялись приближаться к ней.

Тогда Ра позвал Тота, самого мудрого из богов, и велел ему отправиться в Нубию и убедить Хатхор вернуться в Египет.

Тот повиновался царю богов со смятенным сердцем. Он был уверен, что если Хатхор его узнает, то убьет прежде, чем разрешит заговорить. Подумав так, он превратился в простого мандрила. Идя по кровавым следам богини, он оказался в глубине нубийской пустыни.

Когда он увидел Хатхор, она пребывала в облике дикой львицы и сидела на скале, вылизывая шерсть. Тот приблизился на четвереньках и поклонился до земли.

– Приветствую тебя, дочь Солнца! – сказал он.

Хатхор смутилась и фыркнула. Но, поскольку перед ней был всего-навсего мандрил, не стала на него кидаться.

– Прекрасная богиня, – заговорил Тот дрожащим голосом, – может ли простая обезьяна поговорить с тобой?

– Говори и погибни, – проворчала дикая львица и показала когти.

Мандрил сжался и, поцеловав землю, пробормотал:

– О могущественная, если ты решишь убить меня, я не смогу этому воспрепятствовать, но не забудь историю о матери-грифе и матери-львице.

– Какую историю? – спросила Хатхор.

– Послушай, госпожа моя, – лукаво взглянув на нее, сказал Тот, – я расскажу тебе.

Дикая львица села и снова принялась вылизываться. Казалось, она не обращала внимания на мандрила, но Тот знал, что если вздумает бежать, то моментально ощутит остроту ее когтей. И он начал свою историю:

– Жила однажды самка грифа, которая устроила гнездо на пальме и высиживала яйца, пока из них не вылупились четыре драгоценных птенца. Как только они вылупились, сразу же начали просить есть, но мать боялась оставить гнездо из‑за дикой львицы, которая жила неподалеку. У той было четверо львят, и она тоже боялась оставить их из‑за грифа.

Птенцы грифа и львята так отчаянно стонали от голода, что их матери вскоре заключили перемирие. Гриф и львица торжественно поклялись именем Ра, что ни одна из них не станет нападать на детей другой. Тогда мать-гриф почувствовала себя достаточно уверенно, чтобы полететь поискать падаль, а мать-львица отважилась выйти на охоту.

В течение нескольких недель все шло хорошо, и потомство подрастало. Маленькие львята вскоре, играя, уже бегали по всей горе. Однажды, когда мать-гриф улетела в пустыню, самый смелый из ее птенцов вылетел из гнезда. Его крылья были еще слабы, и после короткого перелета он приземлился на верхушку горы, где играли львята, и съел немного их еды. Не долго думая, мать-львица бросилась на птенца и ранила его.

– Ищи еду в другом месте! – потребовала она.

Маленький гриф хотел захлопать крыльями, но уже не сумел взлететь.

– Я не могу вернуться в гнездо, – сказал он, – но ты нарушила клятву, и Ра отомстит за меня.

Когда мать-гриф вернулась в гнездо с набитым падалью зобом, то увидела, что одного птенца нет в гнезде, он лежит мертвый на горе.

«Не иначе как львица нарушила клятву, – подумала она. – Я отомщу!»

Когда львица снова пошла на охоту, мать-гриф спикировала на львят. Она убила их и принесла в свое гнездо как пищу для птенцов.

Когда мать-львица вернулась с добычей, то не смогла найти своих львят. Она искала их по всей горе и душераздирающе мяукала. Единственное, что удалось ей найти, – это окровавленные клочки шерсти. Тогда она поняла, что мать-гриф убила их. И она обратилась к Ра, взывая о мести:

– О великий бог, ты судишь правых и виноватых, мать-гриф нарушила священную клятву и убила моих детенышей! Выслушай меня и накажи клятвопреступницу!

Бог-Солнце выслушал ее просьбу и рассердился, узнав, что нарушена клятва, скрепленная его именем. Поскольку мать-гриф убила львят, верша правосудие, Ра распорядился, чтобы ее постигло соразмерное наказание.

На следующее утро, когда мать-гриф полетела в пустыню искать пищу, она увидела одинокого охотника, который жарил на костре ногу антилопы. Птица спикировала вниз, схватила ногу когтями и, довольная, отнесла в гнездо. Она бросила ногу голодным птенцам, но случилось так, что к мясу пристало несколько угольков. Как только угли коснулись веток и сухой травы, гнездо загорелось. Все три птенца погибли в огне, а их мать, летая вокруг, не могла их спасти. Львица подбежала к тому месту, где летала птица, и крикнула ей: «Ты убила моих детенышей, а теперь твои птенцы мертвы. Во имя Ра, я отмщена!»

– То есть, госпожа моя, – сказал в заключение Тот, – обе эти матери нарушили клятву и обе были за это наказаны. Ра, который все слышит и все видит, карает за все преступления. Восхваляй Ра, дающего жизнь и все прочее и обращающего к нам свое сияющее лицо, которое несет радость всей земле.

Богиня так и осталась сидеть, размышляя об услышанной истории и о своем могучем и справедливом отце. Тот воспользовался моментом и подошел ближе.

– Госпожа, я принес тебе божественную еду из дворца Бога-Солнца. Чудесные травы, которые дают здоровье и радость каждому, кто их попробует.

Он протянул ей пучок трав, их дивный аромат в конце концов склонил ее к тому, чтобы погрызть их. Как только Хатхор попробовала божественную еду, настроение ее изменилось. Весь ее гнев улегся, и она стала покорно слушать Тота.

– Эти травы из Египта, – говорил Тот, – страны, которая поднимается из вод Нуна, страны, которую творец создал для богов и людей, дома Ра, твоего возлюбленного отца, и Шу, твоего любимого брата.

Кружа по пустыне, Хатхор забыла свою землю и свою семью, но слова Тота воскресили их в ее памяти. Она подумала о своем отце и о брате и вспомнила все храмы, где люди поклонялись ей как величайшей из богинь. Вскоре Хатхор охватила тоска по Египту, она залилась слезами.

Тот понаблюдал немного за ней плачущей, потом сказал с нежностью:

– О госпожа, сейчас ты грустишь о той земле, но подумай о море слез, которые по тебе проливают в Египте. Без тебя храмы пусты. Без тебя нет ни музыки, ни танцев, ни улыбок, ни веселья. Без тебя молодежь и старики приходят в отчаяние. Но если ты решишь вернуться, арфы и барабаны, лютни и все другие инструменты вновь обретут звучание. Египет пустится в пляс. Египет запоет. Две Земли возрадуются, как никогда в жизни. Пойдем со мной, возвратись домой, а пока мы будем идти на север, я расскажу тебе еще историю. Жили на свете сокол, гриф и дурачок. Вот они встретились…

И Тот сделал шаг вперед, думая, что Хатхор последует за ним, но тут богиня задумалась: почему этот мандрил все время пытается склонить ее вернуться в Египет?

Она пришла в ярость оттого, что плакала перед ним, и, ужасно завыв, превратилась в огромную львицу. Шкура ее была цвета крови, львица рычала и дымилась, словно живое пламя. Лик ее блистал ярче солнечного диска, и ее свирепый вид привел Тота в трепет. Он принялся скакать, словно саранча, и задрожал, как лягушка. Он обратился к ней так, как будто она была самим Солнцем: