Сантьяго Мората - Тень фараона

– Кто осмелился это сделать? – спросил лев. – Не может быть, чтобы человек был сильнее тебя!

– Так и есть, – простонал медведь. – Просто человек хитрее. Я поймал человека и заставил его мне служить, а он сказал: «Хозяин, у тебя такие длинные когти, что тебе, несомненно, трудно брать еду, и такие большие зубы, что ты с трудом кладешь еду в рот. Давай я укорочу тебе ногти и зубы, и, уверяю тебя, ты сможешь есть вдвое больше». Я ему поверил и разрешил это сделать, но он вырвал мне когти и спилил зубы. И после этого он меня уже не боялся. Он бросил мне в глаза горсть песка и ушел, громко хохоча.

Услышав это, лев рассвирепел, как никогда в жизни, и продолжил свой путь, пока не встретил льва, лапа которого была зажата в стволе финиковой пальмы.

– Что с тобой случилось? – спросил первый лев. – Кто мог сделать это?

– Человек, – прорычал другой лев. – Берегись! Никогда не верь ему! Человек коварен по своей природе. Он стал моим слугой, и я спросил, какую работу он умеет делать, поскольку он казался очень слабым существом. Он ответил, что может сделать амулет, который даст мне вечную жизнь. «Иди за мной, – сказал он, – и я превращу это дерево в амулет. Делай то, что я тебе скажу, и будешь жить вечно!» И я пошел с ним к этой пальме, и он расщепил ствол и расширил щель с помощью рычага. Сказал, чтобы я сунул туда лапу, и когда я сделал это, половинки ствола сошлись, и моя лапа оказалась в ловушке. Потом он кинул песок мне в глаза и ушел, смеясь. И видишь, теперь мне придется остаться здесь и умереть с голоду.

Тогда первый лев начал громко выкрикивать угрозы:

– Человек! Я стану преследовать тебя, пока ты не претерпишь все несчастья, причиненные этим существам!

Он большими прыжками продвигался по дороге, как вдруг увидел мышь, которая пронзительно запищала:

– Господин лев, не дави меня, прошу тебя! Тебе хватит меня лишь на один зуб, ты вряд ли почувствуешь, какого я вкуса. Оставь меня в живых, и, возможно, когда-нибудь я смогу, в свою очередь, оказать тебе услугу. Если ты меня сейчас не тронешь, я помогу тебе, когда ты окажешься в беде.

– Что может сделать маленькая ничтожная мышь, чтобы помочь самому сильному из зверей? – рассмеялся лев. – Кроме того, никто не сумеет причинить мне вред.

– Господин лев, иногда случается, что слабый может помочь сильному, – настаивала мышь и торжественно поклялась льву быть ему другом.

Льву все это показалось забавным, и, поскольку и в самом деле не было никакого смысла съедать мышь, он дал ей возможность убежать.

Случилось так, что человек, услышав угрозы льва, приготовил ему ловушку. Он вырыл яму, сверху растянул сеть и засыпал все травой. И вечером лев, который хотел найти человека, упал в яму и запутался в сети. В течение нескольких часов он пытался освободиться, но это оказалось невозможным. К полуночи лев выбился из сил, и ему оставалось только ждать рассвета, когда человек придет и убьет его. Вдруг он услышал шепот у самого своего уха:

– Господин лев, ты согласен со мной? Я мышь, которую ты, проявив благородство, оставил в живых. Что может быть в этом мире лучше, чем ответить добром на добро?

И мышь начала грызть веревки. Час за часом она трудилась, чтобы освободить льва, и как раз перед рассветом перегрызла последнюю. Лев прыжком вскочил на ноги и стряхнул с себя сеть. Вместе с мышью, которая вцепилась в его гриву, он выпрыгнул из ямы и, решив убежать как можно дальше от человека, направился в горы.

Жизнь учит, что даже самое слабое и ничтожное существо может помочь сильному.

Хатхор поняла, какова мораль истории Тота, и последовала за мандрилом, испытывая к нему все большее уважение. Однако же она явно не спешила вернуться в Египет. Добравшись до границ пустыни, она задержалась под пальмами, сикоморами и рожковыми деревьями, чтобы попробовать их плоды.

Мандрил забрался на дерево с надеждой разглядеть Египет. Он попробовал плоды, и они ему понравились, но, стремясь продолжить путешествие, он напомнил богине, что плоды деревьев в Египте еще лучше.

Как только они пересекли границу Египта, его жители стали собираться толпами, чтобы воздать почести вернувшейся богине. В городе Эль-Каб она приняла вид грифа, в следующем городе – газели, а приближаясь к Фивам, снова превратилась в дикую львицу. Прежде чем войти в город, они остановились на отдых. Хатхор заснула, а Тот решил бодрствовать.

Враги Ра вовсе не были довольны тем, что Глаз Солнца возвращается в Египет. Под защитой ночной тьмы змея хаоса поползла к спящей богине, чтобы отравить ее своим ядом и лишить Ра его защитницы.

Тот, который бодрствовал, увидел змею, уже готовую напасть, и быстро разбудил Хатхор. Дикая львица бросилась на змею и перекусила ее пополам. Потом поблагодарила мандрила за то, что он защитил ее, и вспомнила историю мыши, которая спасла льва.

На следующее утро они вошли в Фивы, и весь город обезумел от радости. Хатхор была так довольна, что превратилась в красивую и добрую женщину. Затем позволила мандрилу проводить ее дальше, и они двинулись на север.

Ра встретился со своей дочерью в священном городе Гелиополе, и когда они обнялись, вся страна возликовала. Тогда Тот принял свой обычный вид, и Хатхор наконец его узнала. Его посадили рядом с ней на пиру, и Ра поблагодарил хитрого Тота за то, что он вернул Глаз Солнца.

В этот раз море показалось мне не таким жестоким, потому что, в отличие от других, меня не тошнило, мне не пришлось пережить недостойные ощущения. Я помолился Атону, чтобы путешествие закончилось быстрее, и пусть считается, что скорость – это выдумка дьявола.

Я почувствовал себя гораздо лучше, когда снова поплыл по Нилу, не только из‑за спокойствия его вод, но, скорее, потому, что он приближал меня к моей судьбе.

Задерживаться в Мемфисе я не стал, так и остался на носу корабля, несмотря на нарастающую жару, молясь за умершего фараона, беспрестанно повторяя его имя, чтобы оживить его и чтобы он мог дать мне силу духа, которая мне понадобится.

Я хранил в памяти каждую излучину реки, каждый храм на ее берегу, каждую скалу и каждый холм, поля и оросительные каналы, где люди сменяли друг друга, чтобы повысить уровень воды, сгибались, напрягаясь изо всех сил, чтобы живительная влага доходила до каждого растения на каждом клочке земли, и так много часов подряд. Я смотрел невидящими глазами на их обнаженные тела, мышцы, крепкие, как папирус на берегах реки, желая быть таким же, как они, не иметь других забот, кроме орошения полей с утра до ночи. А потом они идут к своим женщинам, работающим на земле и пасущим скот, и обращаются с молитвой к кому-нибудь из местных богов, чтобы паводок был высоким, чтобы вода давала жизнь всему сущему, но не разрушала, чтобы урожай был обильным, чтобы было здоровье и чтобы дети продолжали трудиться, когда они состарятся.