Сантьяго Мората - Тень фараона

Тута взбудоражили крики, но как только он понял, что царица исчезла, направился за ней.

Я собирался последовать за ними, но Эйе схватил меня за руку.

– Куда ты идешь?

– Защитить царицу.

– Тут захватил дворец и поставил своих людей в качестве стражников.

– Это люди жрецов!

– Именно. Они убьют тебя, если ты захочешь помешать им.

– А что твой Нахтмин? – не смог я удержаться от упрека.

– Сейчас не о нем речь!

Я лихорадочно думал. Нельзя было оставлять ее наедине с этим безумцем.

– Меня вряд ли, но вот тебя все еще уважают, – сказал я. – Давай доберемся до твоих покоев, а уже оттуда попытаемся ее вызволить.

– И где ты ее спрячешь?

– Не знаю, но если ты не решишься на это, возможно, некого будет ни защищать, ни прятать!

Эйе поднялся с просительным жестом, обращенным к Амону, что меня удивило. На самом деле было несложно пробежать до дверей зала и решительно прикрикнуть на часовых, когда они попытались преградить мне путь.

Мы бежали как сумасшедшие, я тащил за собой почтенного Эйе, которому приходилось едва ли не лететь, поспевая за мной.

Нам удалось миновать несколько постов, и мы все же добрались до двери, ведущей в покои царицы, которую охраняли два воина-великана.

– Пропустите нас! – решительно потребовал Эйе.

Оба колосса даже бровью не повели.

– Я сказал, пропустите нас! – закричал Эйе, вне себя от гнева.

Один из стражей, угрожающе подняв руку, шагнул к старику. Тот в испуге отступил. Воспользовавшись моментом, я ударил стражника ногой в живот, так что он согнулся, и это позволило мне выхватить его меч, прицепленный к поясу, как раз вовремя, чтобы отразить атаку его товарища, который чуть не свалил меня.

Я ослабел, поскольку несколько дней не ел и не тренировался, и в очередной раз проклинал свою глупость, но воинские навыки и ярость, которую я ощущал при мысли о том, что над царицей могут надругаться, придали мне сил. Но я не мог долго с ним возиться, потому что его товарищ пришел в себя, а с двумя мне было не справиться.

Мы обменялись ударами, и вскоре я нанес ему удар мечом в бок, который он отразил, но тут я двинул его изо всех сил ногой, и он упал на пол и больше не шевелился.

Вытащив меч из его тела, я вовремя обернулся и отпрыгнул, чтобы избежать удара кинжалом, который только задел руку. Рана оказалась неглубокой, но сильно кровоточила. Я взмолился всем богам, чтобы она не была серьезной, и нанес смертельный удар другой рукой, державшей меч. Мы с Эйе открыли дверь, а великан остался лежать на пороге.

Панический ужас заставил меня забыть о кровоточащей руке. Нашим глазам предстала сцена, которую мне не забыть никогда.

На царском ложе Тут поднимался с неподвижного тела Нефертити. Его небольшой покрасневший член, уже обвисший, влажно блестел. Царица лежала обнаженная, и на этот раз ее тело выглядело не так соблазнительно. Мой взгляд перемещался со скомканных простыней на содранную кожу и ссадины, пятнавшие нежное тело, ее ничем не прикрытую вульву, покрасневшую под черными волосками кожу, ее расслабленную позу и – самое впечатляющее – открытые безжизненные глаза.

Эйе и я обменялись взглядами, полными ужаса, а Тут, как ни в чем не бывало, оправил на себе тунику.

Эйе приблизился к ней и коснулся ее щеки своею. Мгновение показалось мне вечностью, но вот Эйе посмотрел на меня с облегчением.

Она была жива.

Ясно, как все это случилось. Она сопротивлялась, а он теснил ее и в конце концов грубо овладел ею. Она оказалась бессильна против этого бешеного напора и, не в силах принять случившееся, лишилась чувств и разума и была обречена на смерть, без сомнения, более предпочтительную, чем такое унижение.

Во мне клокотала ярость. Я посмотрел на Тута.

– Негодяй!

Его это нисколько не задело. Он поднял брови и ответил мне шутливым тоном:

– Тень осмеливается оскорблять свой свет?

Я бросился на него, намереваясь убить собственными руками.

Вцепился ему в горло, словно он был змеей. Ярость выплескивалась из меня, как вода Нила в водопады. Я был настолько ослеплен, что не увидел, как палка обрушилась на мою голову, в которой вспыхнули тысячи светящихся кругов, и я покинул свое тело на несколько мгновений.

Когда я снова пришел в себя, я увидел свою согнутую в колене ногу, но я не падал, потому что меня держали два человека. Я был обессилен и не мог сопротивляться. Тут приблизился ко мне. В его руке блестел нож.

– Ты произвел на меня впечатление. Хоремхеб заново изваял твое тело. Жаль, что он не сделал того же с твоей подгнившей душонкой грешного слуги. Ты мог бы быть отличным слугой, как в былые времена, но нападать на свое божество – преступление, и ты заслуживаешь кары.

– Ни один бог не простит тебе этой низости!

Тут обернулся. Это воскликнул Эйе. В глазах его пылал огонь.

– Царица умерла. Ты не бог и не человек, а демон, и ты убил бога! Молись, принц! Боги будут единодушны, осуждая тебя!

Тут в ужасе бросил свой нож. Казалось, он осознал чудовищность своего преступления. Он, с помертвевшим лицом, сделал шаг назад и убежал.

Двое державших меня людей ослабили хватку, не зная, что делать. Снова вмешался Эйе:

– Идите отсюда! И ни слова о том, что вы видели. Разгневанная душа умершего фараона – это оружие страшной силы!

Двое наемных убийц повиновались, бледные от страха. Они бежали. Я остался в той же позе, в слезах, будучи не в силах ни на что реагировать.

Мне не хватало духу снова взглянуть на столь плачевное зрелище.

– Пи!

Повелительный голос Эйе вывел меня из оцепенения.

– Бежим! Она жива!

Я был так подавлен, что с трудом мог реагировать. Эйе даже пришлось встряхнуть меня.

– Тут вернется за телом, как только придет в себя! Нам надо унести ее отсюда как можно быстрее!

Я согласился, слезы отчаяния смешались со слезами облегчения. Тело с трудом принимало эту новую правду. Но вот кровь снова побежала по моим жилам, я покрыл туникой бесчувственную царицу и поднял ее, касаясь ее с благоговением и осторожностью.

Мы быстро покинули дворец.

Никого особо не удивило наше странное появление с телом, завернутым в тунику. Конечно же, никто не подозревал, что этот сверток и есть их правительница, потому что накрыть фараона – это святотатство. Никто не мог и подумать, что это маленькое существо, веса которого я почти не чувствовал, было царицей, свергнутой и побежденной.

Когда мы пересекли пару улиц и я мог считать, что мы спасены, меня, как молния, поразила одна мысль.

– Я должен вернуться во дворец.

Эйе посмотрел на меня так, словно я сошел с ума.

– Нет ничего важнее твоего присутствия здесь.

– Да, но нужно сделать одну вещь. Если я этого не сделаю, не прощу себе никогда. Отнеси ее в дом моего отца и прикажи, чтобы туда явились Нахтмин и твои самые надежные люди с колесницей, оружием, свежими лошадьми и едой. Я уеду с ней, как только сделаю то, что должен.