Сергей Степанов - Любовь и разлука. Опальная невеста

– Диво дивное! Что за праздник в неурочный час? – недоумевала боярышня.

Ее недоумение вскоре разрешилось. У входа в келью послышались шаги. Дубовая дверца распахнулась. На пороге стояла старица Марфа, окруженная толпой черниц.

– Слышите, бьют колокола! Всем добрым христианам на радость, а вам, двум ехиднам, на горе! Великий государь венчался на непорочной девице Евдокии Стрешневой, и доброе меж царственными супругами свершилось! – торжественно провозгласила старица Марфа.

Инокини возликовали. Они крестились, лобызали руки старицы Марфы, а кто не мог пробиться к государыне, целовал полу ее длинного черного одеяния. Старица отдернула свои руки от десятка лобызающих уст, повернулась к Марье Хлоповой и злорадно сказала:

– Любо тебе, обавница и еретица? Воистину ты гостиница жидовская! Чаровала над великим государем, оплела его кругом. Но аз, грешная раба, отмолила сына от сатанинского волшебства. Женила его на девице кроткой и послушливой. Чаяла ты, что я поверю в твое напускное смирение? Для того я держала тебя в святых стенах, дабы ты не могла чаровать государя! И твою подружку, кобылищу необъезженную, для того заперла вместе с тобой в келье, дабы она не прознала про настоящую свадьбу. А ныне тебе сказ короткий: прочь из Кремля! Никогда более ты не увидишь великого государя, и он, даст Бог, скоро тебя забудет!

Рано утром, едва только забрезжили скупые зимние сумерки, перед Вознесенским монастырем остановились разбитые сани, запряженные колченогой клячей. В таких санях в Москву привозили рыбу из понизовских городов, и оттого вся солома, брошенная на телегу, пропахла рыбьим запахом. Сани предназначались для опальной невесты. Как сказала великая старица Марфа Ивановна, «пусть поганка радуется, что не пешком отправили в Нижний». Марью облачили в лохомтья, дабы никто не признал в ней царицу, вывели за монастырскую стену и усадили в сани. Тут случилась заминка. Стольник, который должен был сопровождать опальную в Нижний, куда-то запропастился. Пока его искали, Марья подгребла под себя вонючую солому, чтобы немного согреться. Она смотрела на кремлевские строения, постепенно выступавшие из предрассветных сумерек.

Многое в Кремле уже было ей незнакомо. Рядом с колокольней Ивана Великого поднялась новая звонница, построенная повелением патриарха. Деревянную кровлю Фроловских ворот разобрали и готовились надстраивать высокий шатер. К воротам медленно подтягивались каменщики и плотники, позевывая и засовывая рукавицы за кушаки. Марья услышала незнакомую речь, не польскую и не венгерскую. Она перевела взгляд и увидела лекаря Балцыря, выступавшего в привычной роли толмача. Рядом с ним стояли двое – длинный иноземец, кутавшийся в подбитый мехом плащ, и приземистый мастеровой в распахнутом зипуне:

– Господин каменных дел подмастерье Огурцофф. – Иноземец с трудом выговорил непроизносимое русское имя и дал знак Балцырю перевести его дальнейшие слова. – Старые часы надобно разобрать полностью. Но не ломайте, а снимайте валы и колеса с великим тщанием, ибо до меня дошло, что их собираются продать на вес.

– Христофор Христофорович, не извольте беспокоиться. Все изладим в лучшем виде, – отвечал каменных дел подмастерье. – Проемы пробьем, токмо надобно ведать, будет ли новое часомерье в меру прежнего?

– Я устрою часы с боем по всем правилам механикус подобно тем, что стоят на башнях в Лондоне и в иных славных городах Англии и Шотландии. С одним только отличием – вместо стрелок будет вращаться сам циферблат. Так как вы, русские, поступаете иначе, чем все другие люди, то и произведенное для вас должно быть устроено соответственно.

С этими словами иноземный мастер и лекарь, не узнавший Марью в бедной одежде, направились к башне. Подмастерье, почесав в затылке, сказал с досадой:

– Экая немчура! Не ндравится, что у русских все по-своему. Чего тогда ехал за тридевять земель? Польстился на государево жалованье! Шутка ли, получает кормовых шесть алтын да пять денег, да воз дров, да два ведра вина отпускают каждую неделю. Сопьется он у нас, пока часомерье ладит! Бог с ним! Мы свою часть тоже знаем. Выведем над башней черепичный шатер краше, чем в ихнем Лондоне. А там с помощью святых угодников увенчаем остальные башни!

Марья подумала, что давно пора заменить старинное часомерье на Фроловской башне, трудившееся с прадедовских времен. Теперь вот и шатер возводят. Лепота! Кремлевские башни станут высокими и стройными. Вот бы еще вместо деревянных хором поставить каменные терема, о которых она мечтала, когда беседовала с дохтуром Бильсом! Преобразится Кремль, вот только хозяйкой здесь будет другая.

Появился запоздавший стольник и начал деятельно распоряжаться. Сани развернули, кляча неторопливо потащила их к Фроловским воротам. Заскрипела и пошла вверх тяжелая преградная решетка, обитая заиндевевшими железными полосами. Марья Хлопова бросила прощальный взгляд на зубчатые кремлевские стены, по которым они когда-то бегали с Мишей. Голодное было время, но счастливое. Все изменилось, и в этой новой жизни для нее не нашлось места. Сани въехали в темный проем ворот, и Марью объял кромешный мрак.