Джоанна Борн - Черный ястреб

Хоукер отодвинул в сторону стоящий поперек холла стол. Распахнутая дверь кухни явила взору Жюстины и Хоукера картину разгрома. Непонятно, чем руководствовался человек, производя обыск на кухне, где от любопытного носа служанки не укрылась ни одна щель. Но и тут пол был усыпан осколками фарфора и мукой. Повсюду виднелись многочисленные отпечатки ног.

— Думаю, сюда пришли после гостиной. Ведь там нет следов ботинок. Скорее всего злоумышленник разгромил прихожую, потом перешел в гостиную, а затем отправился в спальню.

Жюстина присела на корточки, стараясь не запачкать платье, и коснулась пола рукой.

— В этой комнате был только один мужчина.

— Если один, то ему потребовалось около часа. Двое мужчин закончили бы все быстрее. Хотя не намного, потому что путались бы друг у друга под ногами. — Хоукер всегда умел рассчитать время, необходимое на совершение кражи.

Жюстина согласно кивнула.

— Порушили здесь все недавно. Розы в прихожей еще не успели увянуть.

— Час или два назад.

— Мы чуть-чуть с ним разминулись. Наверняка злоумышленника насторожили твои расспросы в борделях.

— Или он увидел нас на балу у Пикеринга. Он искал нечто меньшее, чем вот эта вещь. — Хоукер тронул мыском ботинка разбитую солонку. — Меньше восьми дюймов в длину.

— Нечто важное, принадлежащее Джейн Кардифф. Жюстина не стала спрашивать, куда делась эта самая Джейн, но они с Хоукером подумали об одном и том же. — Здесь действовал очень жестокий человек. Я вижу это по тому, что он тут сотворил.

Белые полоски муки тянулись по ковру в дальний конец коридора. Именно там располагалась спальня Джейн Кардифф.

На письменном столе стояла все еще зажженная лампа. Богато украшенное вышивкой покрывало, алые бархатные подушки и пуховая перина были сброшены на иол и разрезаны ножом. Створки шкафов были распахнуты, и на полу кучами валялись платья, накидки и шляпки.

Хоукер закусил губу.

— Еще один совершенно бесполезный акт вандализма. Судя по всему, он не нашел желаемое.

Жюстина видела то же самое, что и Хоукер. Эту комнату обыскивали последней, судя по тому, что зажженная лампа была оставлена именно здесь. Злоумышленник не оставил без внимания ни одного угла. Но Жюстина не увидела ни малейшего признака, указывающего на то, что незваный гость нашел искомое и удовлетворенный удалился прочь.

— Может быть, Джейн Кардифф схватила эту важную вещь и убежала? — предположила Жюстина. — Может быть, ее враг опоздал?

Она поставила пистолет на предохранитель и положила его рядом с лампой, где могла схватить его в любую минуту. Все до одного ящика стола были выдвинуты и выпотрошены. Даже потайной ящичек. Шесть футляров из-под драгоценностей были пусты. Северен наверняка сказала бы, какие именно драгоценности в них хранились. Жюстина в этом совершенно не разбиралась, ибо не покупала и не носила украшений.

— Похоже на ограбление. Хотя не оно было целью проникновения в дом.

— Никогда не доверял людям, которых не привлекают ценности.

Газеты со стола тоже валялись на полу. Хоукер пробежался глазами по каждой.

— Их сминали одну за одной.

— А… Книги тоже пролистывали по очереди, прежде чем швырнуть на пол. Видишь, как они свалены? В гостиной та же картина. Все книги разбросаны.

Подпорки для книг представляли собой непристойные фигуры: пастушку с высоко задранным подолом и пастуха со спущенными штанами. Обе они были разбиты о каминную решетку.

— Он искал какой-то документ или книгу.

— Глупо прятать секретные документы в собственной спальне.

— Профессиональный агент вообще не станет держать у себя документы подобного рода.

— Не все так осмотрительны, как мы с тобой. И это печально. — Хоукер принялся кружить по комнате. Он ничего не трогал. Лишь внимательно изучал обстановку и думал. — Давай представим, что Джейн Кардифф вела настолько интересную и насыщенную жизнь что у нее были какие-то секреты. А где женщина хранит секреты, Сова?

— Не думай, что все женщины мыслят одинаково, mon vieux. И не жди, что я пойму ее лишь потому, что сама являюсь женщиной.

— Но ты очень коварная женщина. Я когда-нибудь говорил тебе, как этим восхищаюсь? Такие легкодоступные места, как шкафы и полки, можем исключить.

— Да, глупо в них прятать что-либо. — Жюстина постаралась забыть об отвращении к человеку, перевернувшему вверх дном эту квартиру. Ведь не его душу ей предстояло понять, а Джейн Кардифф.

— Я пришлю людей, и они прочешут квартиру дюйм за дюймом. Однако на это потребуется несколько часов.

Но Жюстине, впрочем, как и Хоукеру. не хотелось ждать так долго.

— Она не наивная дочка сквайра, чтобы поверять свои секреты потайному ящику стола. — Жюстина подняла с пола расколотую фигурку пастушки. Проявление злобы со стороны грабителя беспокоило ее больше, чем она могла себе представить. — Человек, сделавший это, был одним из ее любовников. Он пришел сюда и искал нужную ему вещь именно как любовник.

— Так-так. — Хоукер обратился в слух.

— Он обыскивал места, которые ему знакомы. Которые являлись частью его жизни. Гостиную, где Джейн его развлекала. Спальню, где оттачивала на нем свое искусство. Эти помещения имели для него значение, и он счел, что они были так же важны и дороги Джейн.

— И он разрушил все это.

— Одежду, очаровательный туалетный столик, диван в гостиной. Эту непристойную статуэтку. — Жюстина поставила на стол то, что осталось от пастушки. — Он пытался уничтожить все то, что помогало проститутке в обольщении. А еще он забрал назад подаренные ей драгоценности.

Хоукер задумчиво потянул пальцами за нижнюю губу.

— Обыскивал знакомую территорию. Свою территорию. То, что считал своей собственностью.

— Ты правильно меня понял. Но Джейн Кардифф вела совсем другую жизнь в этой квартире. Эта кровать — сиена, на которой куртизанка играет свою роль. Но ощущение собственной власти над мужчиной не приносит ей удовольствия. Эта комната… Я сейчас тебе расскажу. Мне тоже приходилось бывать в таких комнатах.

— Тебе необязательно об этом рассказывать.

— И все же я расскажу. Ты не представляешь, что я вытворяла на таких вот кроватях. Правда, это было давно, но я все прекрасно помню.

— Ты не Джейн Кардифф.

— И все равно мы похожи.

Хоукер отошел к окну и выглянул на улицу. Жюстина разозлила его. Так случалось время от времени.

— Я тоже была проституткой.

— Не говори так.

Хоукер злился. Даже спустя все эти годы. Возможно, Жюстина и исцелилась лишь потому, что в душе Хоукера жила злость.

— Я очень хорошо ее понимаю. Она не спала в этой уродливой алой кровати. Посмотри-ка сюда.

Жюстина отворила дверь крошечной комнатки позади спальни и посветила туда лампой. Места в комнатке едва хватало для двоих. Беспорядок здесь был меньше. В комнатке стояла лишь узкая кровать с шерстяным покрывалом и простыми льняными простынями. На таких обычно спали юные служанки. На столе виднелась масляная лампа и дубовая шкатулка квадратной формы с плоской крышкой. Кто-то уже успел сунуть в нее свой любопытный нос, ибо крышка была открыта. К окну был придвинут грубо сколоченный стул. Белые занавески были задернуты, из-за чего комната даже в час рассвета утопала в полумраке.