Жаклин Санд - Сердечная тайна королевы

– И больше не собираетесь отправить меня под венец? – зеленые глаза девушки лукаво сверкнули.

– Разумеется, собираюсь. И даже надеюсь дождаться внуков. Но не прямо сейчас, моя девочка. Ты ведь устала и проголодалась с дороги, не так ли?

Маркиза согласно кивнула.

Обед и ванна. Сразу две ее мечты, одна за другой, исполнились. Увы, хоть Господь и почитает Троицу, третье желание мадемуазель де Лажуа так и осталось всего лишь желанием. Единственная записка, которую ближе к вечеру принес слуга, была от герцога де Бофора. Этот надушенный конверт разочарованная Виолетта, не распечатывая, бросила в камин. Лейтенант де Фобер ей ничего не написал.

Войдя в гостиную в Лувре, которую нынче предпочла королева для игры в карты, Виолетта, не удержавшись, удивленно округлила глаза. Причиной этого красноречивого взгляда было присутствие в комнате Мари-Клэр де Бофремон, цветущей и жизнерадостной. Камер-фрейлина, как всегда, играла на клавесине, Анна Австрийская, не отрываясь от своих «королей и тузов», весьма благосклонно ее слушала. А мадемуазель де Лажуа по наивности была уверена, что эта девица уже где-либо в монастыре. Или, по крайней мере, по дороге к нему. Завидев искреннее недоумение на лице крестницы, ее величество заговорщицки прижала карты к губам и сделала Виолетте знак подойти и присесть рядом.

– Я так рада, милая маркиза, что ваша простуда не продлилась долго, – промурлыкала королева, улыбаясь. – Вчера нам всем вас очень не хватало. Не правда ли, дамы?

«Дамы» согласно закивали, а мадемуазель де Бофремон презрительно поджала губки. Анна не осталась в долгу.

– Мари-Клэр, будь любезна, займи мое место за игровым столом. Я хочу показать маркизе свои новые орхидеи.

– Ваше величество, – камер-фрейлина разочарованно стукнула крышкой клавесина, – мне так хотелось увидеть эти цветы. Говорят, господин де Рец привез их прямиком с Мартиники.

– Что вы, милочка, в оранжерее для вас слишком душно. Идемте, маркиза.

Цветы и шоколад – две общеизвестные страсти королевы. Ее величество обожала этот экзотический напиток, а еще больше экзотические растения. Анна была слишком испанкой, холодные французские зимы ее тяготили. Поэтому небольшой застекленный павильон был всегда натоплен до духоты. Зато внутри него круглый год цвели жасмин и розмарин, розы и странные тропические растения, которые специально по прихоти королевы доставляли с островов у побережья Африки или из Нового Света.

– Как чудесно, что с тобой все в порядке, – прошептала Анна, едва женщины очутились наедине. – Ты – моя спасительница, Виолетта, и я не останусь в долгу.

Королева, торжественно сняв с пальца золотой перстень, протянула его фрейлине.

– Возьми. Эта безделушка стоит небольшого имения где-нибудь в Бордо.

– Ваше величество! – маркиза с благодарностью припала губами к руке Анны. – Я молилась за вас. Такое счастье, что все устроилось без огласки. Но почему мадемуазель де Бофремон…

– Все устроилось без огласки, верно, – королева медленно кивнула головой. – Но я не могу подать виду, что даже знаю об этой порочащей мою честь истории. Увы, мне придется обласкать мерзавца Франсуа и продолжать терпеть присутствие пустоголовой Мари-Клэр. Хотя бы некоторое время, пока я не найду предлог отправить ее с глаз долой. Тогда никто не заподозрит, что в глупых слухах, которые наверняка поползут об этом ночном подвиге де Бофора, есть хоть капля правды. Надеюсь, ты меня понимаешь, Виолетта?

Девушка печально кивнула. Больше всего ее расстроило осознание того, что герцога де Бофора вовсе не ждет опала и очередная поездка в провинцию. Он остается при дворе на правах фаворита королевы. А значит, будет продолжать свои ухаживания.

– Что поделать, дитя мое, – словно в оправдание, добавила Анна. – У любой царственной особы всегда множество недоброжелателей. И иногда их приходится терпеть подле себя. Часто так даже удобнее, потому что тогда враги строят козни у тебя на глазах, а не за спиной. А теперь расскажи мне всю эту историю с начала и до конца.

Королева слушала внимательно. Рассказ фрейлины был похож на увлекательный дамский роман. Сцена соблазнения, похищенная записка, ночная поездка в аббатство, злодей у калитки. Тут Виолетте пришлось решать, говорить ли королеве об участии в деле Анны-Женевьевы де Лонгвиль. Маркиза уже имела возможность поразмыслить над этим и пока решила о сием факте умолчать. Ведь то, что герцогиня находилась в келье Андре, – тайна ее высочества. Поэтому, ограничившись фразой «Я выбралась из аббатства», дальнейшее маркиза д’Оди постаралась пересказать очень кратко. Но все же ей пришлось объяснить причину, по которой она задержалась в Бюре-сюр-Иветте.

– Значит, лейтенант господина Мазарини ранен? – забеспокоилась Анна. – Надеюсь, не смертельно?

– К счастью, нет.

– Если я не ошибаюсь, это тот самый мужчина, который спас вас от волков в Булонском лесу? Вы заметили, моя милая, как причудливо вас сводит судьба?

– Да, тот самый, – Виолетта отчаянно покраснела. Уж что-что, а это она заметила.

– Напомните мне его имя.

– Шевалье Эме де Фобер.

Анна Австрийская чуть нахмурила брови, вспоминая.

– Мне кажется, я краем уха слыхала, как Шарлотта-Маргарита про него расспрашивала. Сегодня утром она вернулась из замка Беруар, где гостила вместе со своей дочерью.

– Принцесса Конде?

Королева, расслышав, как дрогнул голос крестницы, поняла, что, пожалуй, сболтнула лишнее, и прикусила губу.

– Нет, мне просто послышалось. Я уверена. Идемте в приемную, Виолетта. Негоже оставлять моих придворных надолго.

У входа в оранжерею дамы столкнулись с двумя кавалерами. Один из них был Франсуа де Бофор.

– Герцог? Вы сегодня поздно, – с демонстративно милой улыбкой Анна протянула «фавориту» руку для поцелуя. Тот окинул королеву настороженным взглядом.

«Знает или не знает? Была она, черт побери, позапрошлой ночью в Нуази или не была?!»

Следующей поцелуя удостоилась Виолетта.

– Мадемуазель де Лажуа, я слышал, вчера вам нездоровилось? – пробормотал де Бофор, нарочито медленно поднося к губам изящную девичью ручку. И шепотом добавил: – Надеюсь, это не из-за меня?

Маркиза д’Оди не ответила. Взгляд ее был прикован к спутнику герцога.

Тот самый, из Булонского леса. Опять он.

Словно в подтверждение худших опасений девушки, на щеке высокого поджарого мужчины с холодными темными глазами красовалась глубокая свежая ссадина. Значит, той ночью на дороге она таки его зацепила.

Пугающий незнакомец, в свою очередь, буквально впился взглядом в лицо фрейлины, и Виолетта почувствовала, что у нее от страха ноги приросли к полу.

Она ведь его узнала. Сразу, как только увидела. А он ее?!