Жюльетт Сапфо - Египтянин. Путь воина [litres самиздат]

Всё чаще Ренси задумывался о том, какая участь ждёт его в Красной Горе и что в конце концов повлечёт его смерть: несчастный случай, тяжёлая болезнь или, если он останется в живых до закрытия работ, мучительная казнь? И он пришёл к выводу, что в его положении единственный выход – бежать. Бежать отсюда. Домой. А лучше – безопаснее – в Милет, туда, где у него были друзья. Но в душе он знал, что не покинет Египет прежде, чем не увидится с Мерет… И – пока не отомстит тем, кто разлучил его с ней и со скульптурой…

Как ни старались разобщить каторжан надсмотрщики и их начальники, многие вскоре научились находить время и место для тайных встреч. У двух египтян, нубийца и ассирийца, кроме богов, каким они поклонялись, появилось единое божество. Имя его было – Свобода. Оно звучало по-разному на разных языках, но для всех было одинаково желанно.

Дождавшись, когда надсмотрщики дневной смены ушли отдыхать, а те, кто заменял их ночью, ещё не вышли из своих жилищ, четвёрка каторжан собралась за стеной, сложенной из коротких брёвен. Убедившись, что их никто не подслушивает, Ренси изложил приятелям свой план освобождения из неволи.

– Неплохо придумано, – крутнул головой Малыш Бес. – Вот только… Как же мы удерём, если нас охраняют даже по ночам?

– Думаю, что с наступлением Великого Зноя нас перестанут сторожить так тщательно, как сейчас, – ответил Ренси. – Решат, что бежать в такую пору не осмелится даже самый отчаянный: вокруг на много дней пути одна лишь бескрайняя пустыня. К тому же, не зная местности, можно зайти в зыбучие пески, а это – верная смерть. Пустыня опасна ещё и тем, что, как я слышал, заблудившихся в ней убивает сама богиня Хатхор, принимая облик огромной львицы. Осторожность требует подождать подходящего момента. За это время Хети и его окружение свыкнутся с мыслью, что мы не собираемся бежать, а мы, как только караван с грузом будет готов к отбытию, двинемся в путь вместе с ним. Выбирать вам: или вы рискуете, или проводите остаток своей жизни в неволе.

– Это правда, что бежать с каменоломни в пустыню, не зная дороги, сродни самоубийству. С караваном же, который поведут проводники, с запасом еды и воды, я бы, пожалуй, попытал счастья. Но у меня есть ещё вопрос: чем разбить эти проклятые кандалы, от которых ноги пухнут что твои колодки? – Малыш Бес пытливо посмотрел на Ренси.

– Резцы, которые мы, каменотёсы, используем для вырубания выемок в камне, куда потом вставляют клинья, затачиваются в кузнице. Кузнец расплющивает один из концов резца, потом затачивает этот конец, закаляет его и охлаждает в воде. Всё это делается для того, чтобы резец не так быстро тупился. К чему я вам это говорю? Кандалы можно снять, срубив заклёпку зубилом в условиях кузницы. Ночью за работой в кузнице наблюдают только два надсмотрщика: с ними, я думаю, мы справимся без лишних хлопот. В остальном же доверьтесь мне.

– А что? Можно попытаться, – загораясь, сказал Малыш Бес и, прищурясь, глянул на Памеджаи. – Что думаешь?

Всмотревшись в сумерках в лицо кушита, Ренси увидел на нём загадочную улыбку.

– Я дам свой ответ после того, как найду то, ради чего оказался здесь.

– Говоришь так, будто ты сам напросился в каменоломню, – усмехнулся Малыш Бес.

– Хочешь верь, хочешь не верь, но так всё и было. Если бы я не хотел попасть в Красную Гору, стражи гробниц до сих пор бы ловили меня. Не зря же меня называют Неуловимым…

– Это какой же нужно иметь интерес в богами забытой каменоломне, чтобы ради него добровольно пойти на смерть?

– Такой интерес, который оправдывает любой риск, – с таинственным видом проговорил Памеджаи, снизив голос до шёпота. – Мы вот с вами даже не догадываемся, что, может, босыми ногами по золоту ходим.

– Скажи ещё, что песок в пустыне весь из чистого золота, – хмыкнул Малыш Бес.

Глядя на него, кушит с укоризной покачал головой:

– Не веришь мне? Тогда я удивлю тебя ещё больше. Это правда, что каменоломню закрыли ещё во времена Рамсеса, но о богатствах, что здесь остались, не все забыли. Номарх засылал сюда своих людей всё разведать да разузнать как следует. Что-то они нашли, и с тех пор всё переменилось. Я узнавал: для усыпальницы Нехо камень сначала в Суине ломали, а с той поры, как его люди вернулись отсюда, было решено готовить экспедицию. Неспроста номарх потратил столько средств и усилий! И я вам скажу: здесь оно, золото, в камне!

Ренси молча смотрел на кушита, словно о чём-то раздумывая, затем сказал:

– Не могу сказать, что ты неправ. Кварцевые жилы часто «разрываются» в разных направлениях, а в местах их соединения или трещинах порой находится много золота. Здесь, в Красной Горе, мне попадались не только трещины ржавого цвета, но также камни, покрытые розовой или зелёной солью, и другие – со следами как будто их точили термиты. Я не берусь утверждать, что мы непременно найдём золото, но вполне допускаю, что оно здесь есть.

– Даже если кому-то из нас удастся обнаружить золотой самородок, – вступил в разговор Жрец, – возможно ли будет утаить такую находку?

– Надо постараться, чтобы этого не учуяли даже местные шакалы! – со смешком ответил Памеджаи.

На что ассириец покачал головой:

– Это опасная и безрассудная затея! Не напрасно у нашего народа есть мудрая поговорка: «Лучше ячмень в амбаре, чем золото в пустыне».

– А-а, брось, – махнул на него рукой Памеджаи. – Ячменем из амбара будешь год кормиться, а золотом из пустыни – всю жизнь. Понял?! – сверкнули в темноте глаза кушита.

В ответ Жрец только молча пожал плечами.

И тут в разговор снова вступил Малыш Бес:

– Мы не возьмём с собой ассирийца, – неожиданно заявил он решительным тоном. – У него дурной глаз. Он – колдун, мошенник или – не на ночь будь сказано – что-нибудь ещё того похуже. Прогони его, Памеджаи!

Ренси хотел было заступиться за Жреца, но в этот момент кушит заметил появление надсмотрщиков ночной смены.

– Расходимся! – крикнул он приглушённо.

Пригибаясь за камни, наталкиваясь друг на друга, друзья по несчастью бросились врассыпную.

Уже через два дня Ренси убедился в том, что Памеджаи, говоря о золоте в камне, был не так уж далёк от истины.

Когда солнце только поднялось из-за горизонта, Ренси, как обычно, съел сухарь, сушёную рыбу и головку чеснока, затем вместе с другими каменотёсами направился к каменоломне: работать там начинали сразу после рассвета. С горы, где была каменоломня, Ренси мог видеть только одно: бескрайнее жёлтое море. Каменотёсы принялись точить свои инструменты: каждый готовил себе на день не меньше трёх десятков зубил – так быстро они тупились во время работы. Свирепый Аббал зорко следил за количеством используемой каменотёсами воды: она была им нужна для питья и для точки инструмента.