Жюльетт Сапфо - Египтянин. Путь воина [litres самиздат]

Глыбы камня, добытые за вчерашний день, были розового цвета, а более старые блоки приобрели багровый оттенок. Грани блоков были неровные, с изъянами, с неловкими следами резца, так как каменотёсы ночной смены явно не умели работать с камнем. Ренси, держа в одной руке кувалду, другой постучал по краю глыбы, нащупывая линию, где камень расслаивался в продольном направлении, и быстрым мощным ударом расколол его надвое. Взяв молоток и зубило, он обтесал и выровнял два полученных блока и мерными ударами стал отделывать плоскости, пока камень не изменил форму и не засиял под его руками цветом пурпурной зари.

Подняв голову, Ренси увидел настороженный взгляд Аббала. Потом сидонец оставил вместо себя другого надсмотрщика, а сам куда-то на время удалился. Появившись вновь на своём месте, он больше не спускал с Ренси колючего пристального взгляда.

На исходе дня Аббал взмахом руки подозвал Ренси и повёл его к начальнику каменоломни.

Жилище Хети располагалось у подножия горы и представляло собой пещеру, вытесанную в белом известковом холме. Стены помещения сохраняли прохладу, столь приятную в знойные дни; на полу были рассыпаны травы, отпугивающие насекомых и мелких грызунов. Ренси никогда не бывал в этой части Красной Горы, ему даже не доводилось видеть, как обустроено место, где жили и откуда давали свои распоряжения хозяева каменоломни.

Когда Ренси вошёл в комнату, Хети сидел в кресле с высокой спинкой, сделанной из больших деревянных планок, принимавших вес хозяина Красной Горы. Перед ним, на низком столике, стояли алебастровые сосуды: кувшин и два кубка.

– Угощайся, – Хети пододвинул к юноше один из кубков, в котором плескалась мутновато-коричневая жидкость.

Хмельной напиток из фиников никогда не нравился Ренси, но этот кубок вина показался ему особенно приторным.

– Я знаю, что твой отец служил писцом и что ты тоже мог им стать, – заговорил Хети, пристальным взглядом всматриваясь в стоящего перед ним юношу. – А вот я невежда. Не читаю, не пишу. Наставник четыре года мучился со мной, но я был упрям и не хотел учиться. Я хотел только иметь в своём подчинении людей: чем больше, тем лучше. Власть – моя единственная цель в этой жизни… Но ты – любопытный случай. Ты не захотел стать писцом, хотя эта должность заслуживает гораздо больше уважения, чем должность мастера по камню. Вся эта неблагодарная возня с камнем… это так глупо.

– Каменщика, как и писца, ценят в зависимости от того, насколько искусен и изобретателен он, придавая тому, чем занимается, печать своего характера.

– Так кто же ты: каменщик или ваятель?

– Нет никакой разницы между каменотёсом и скульптором, ибо каменотёсы великолепные мастера и от них зависит, как раскроется и заиграет цвет камня. Камень вырубается, обтёсывается и обтачивается так, будто это творение скульптора.

– Хм! – фыркнул Хети. – Посмотришь на тебя: с виду – обычный каменотёс, но стоит тебе заговорить о камне – и ты поэт. Напрасно всё же ты не стал писцом!

Он сцепил пальцы за головой и, откинувшись назад, посмотрел на Ренси полузакрытыми глазами.

– Ну что ж, каменщик, покажи нам своё искусство, – сказал он немного погодя. – Клянусь Птахом, если ты так же хорошо знаешь породы камня, как из него высекаешь, я обещаю тебе место начальника всех резчиков каменоломни, хорошее отношение и дополнительный паёк. Допускаю даже, что за твою усердную работу и послушание я буду ходатайствовать перед номархом за отмену смертного приговора.

– Неужели такое возможно? – вскричал Ренси в притворном изумлении.

– Наместник фараона может сделать всё, что захочет: освободить обвиняемых, даже приговорённых к смерти, уничтожить все акты по делу и заставить замолчать свидетелей…

– И это в равной степени относится к тем, кого он сам сделал без вины виноватыми?

– Виновны они или невиновны, решает закон и суд, – холодно и многозначительно отозвался Хети. – Где нет виновных – должны быть, по крайней мере, наказанные. Не преступление, а наказание, которое за ним следует, учит людей, что нельзя нарушать закон.

Ренси хотел возразить, но его разговор с Хети был прерван появлением Ибены. Тот явился, неся под мышкой несколько свитков папируса.

– Перед тем, как мы продолжим разговор о твоей новой должности, мастер Ренси, – сказал Хети, – хочу дать тебе ценный совет. Люди, с которыми ты завёл здесь дружбу, опасные преступники, и я не удивлюсь, если однажды один из них в споре перережет тебе глотку. Хотя кушиту, чтобы кого-то убить, не нужен даже нож: один щелчок по голове – и твой дух улетит в Аменти… Вижу по твоему лицу, что ты мне не веришь. Наверное, они уже успели наплести тебе жалобные истории и то, что их судили, как мы только что говорили, без вины виноватыми. Так вот знай, что ты сильно ошибся, доверившись им.

Начальник каменоломни повернулся к главному писцу, который стоял со смиренным видом:

– Читай, Ибена.

Тот сразу уселся на полу, поджав под себя ноги, и начал:

– «На десятом году царствования фараона Тахарки, правителя Верхних и Нижних Земель, сына Амона-Ра, да будет он жив, невредим, здоров! Человек, называющий себя Малыш Бес, в поселениях Соляных полей вместе со своими подельниками начал нападать на царских чиновников, собирающих налоги, причём несколько человек было убито. По словам свидетелей, принёсших клятву Маат, один из сборщиков налогов был удушен человеком очень низкого роста, который, очевидно, являлся главарём банды. Когда вина разбойника была доказана, он был отдан под суд и сослан в каменоломни за то, что посягнул на имущество фараона, а также за причинение смерти должностному лицу».

– Что это за документ? – спросил Ренси.

– Это судебный отчёт по делу известного грабителя по имени Малыш Бес, – ответил Ибена, свернул папирус в трубку и взял другой.

– Продолжай, – приказал ему Хети.

– «… Несколько дней спустя власти узнали, что я ограбил захоронение вельможи из Ра-хану и меня арестовали. Я немедля подкупил стражу, выбрался на свободу и примкнул к подельникам. Так я пристрастился к расхищению гробниц».

– Это признания некоего Памеджаи, полученные судьями под пыткой, – предваряя возможный вопрос Ренси, сказал Хети. – В тот год он достиг десятилетнего возраста… В этом своде официальных документов – «Папирусы расхищения гробниц» – содержатся списки преступников с указанием вынесенного им приговора. Твой приятель Памеджаи был пойман возле усыпальницы градоначальника Бубастиса и в этот раз уйти из-под стражи ему не удалось.

Не желая выдать Хети свои сомнения по поводу всего услышанного, Ренси снова поднёс к губам кубок с недопитым вином.

– Как ты убедился, в Красной Горе своё управление, свои законы и свои средства принуждения, чтобы эти законы исполнялись. Иначе мы погибли бы в здешних диких местах. Если тебе будет нужна помощь, обращайся ко мне. Никогда не ищи её у тех, кому из-за преступного прошлого в суде Осириса уготована страшная участь. Преступники, которых ты считаешь своими друзьями, в любом деле ищут для себя наживы: это у них считается честностью.