Жюльетт Сапфо - Египтянин. Путь воина [litres самиздат]

– Египтянин, – Памеджаи взял его за руку и сжал её, – ты знаешь не хуже меня, что я умираю…

– Мы сделаем привал. Ты поспишь, а потом я помогу тебе забраться на верблюда. Меридово озеро уже рядом… Разве ты не мечтал увидеть воду – много-много воды, чистой и прозрачной, как слеза младенца?

– Уговорил… Я посплю, пожалуй… недолго… – Памеджаи закрыл глаза, что-то пробормотал на незнакомом Ренси языке и затих.

Ренси опустился на песок рядом с кушитом. Последнее, что он видел перед тем, как уснуть, было лицо Малыша Беса, искажённое злобой…

Ренси лежал на уютной, впитавшей запахи розы и жасмина постели, и по его лицу струились роскошные золотистого цвета волосы Фаиды. Ренси глубоко вдохнул аромат её волос, её тела, ласково провёл кончиками пальцев по шее. Коснувшись губами его губ, Фаида перекатилась, чтобы усесться на него верхом. Ренси в наслаждении прикрыл глаза, но в этот момент раздался звон пощёчины. Ренси, потрясённый, вскочил, прижимая к горевшей от удара щеке руку. Перед ним стояла Мерет – брови сведены над метавшими гром и молнии глазами, губы дрожат от сдерживаемых слёз – даже в гневе, до чего же она была прекрасна!.. Взмах руки – и снова пощёчина…

Ренси открыл было рот, чтобы выразить своё негодование и чтобы потом просить прощения за свою короткую, но оставившую столько приятных воспоминаний связь с Фаидой, как вдруг ощутил нехватку воздуха. Он задыхался, а горло точно стягивали невидимой удавкой – всё туже и туже.

Открыв глаза, Ренси увидел прямо над собой лицо Малыша Беса. Руки карлика впились в его шею и сжимали её, подобно стальным тискам. Ренси мгновенно напряг всё тело и взмахнул сжатой в кулак рукой, рассчитывая попасть карлику по голове. Высвободив другую руку, он изо всех сил ткнул нападавшего пальцем в глаз. Малыш Бес завыл от боли. Ещё мгновение, и, взметая тучи песка, оба тела покатились к подножию дюны.

С нечеловеческой силой Ренси сбросил Малыша Беса, однако тот, придя в себя, со звериной яростью бросился на него снова.

– Я убью тебя! – проревел искажённый в припадке ненависти рот. – Это моё золото! Моё! И неужели ты поверил, что я собираюсь с тобой делиться?..

Ренси поймал карлика обеими руками, приподнял и швырнул его на песок.

– Опомнись, Малыш Бес! – крикнул он, наблюдая, как тот, поднявшись на ноги, готовится к новому броску.

Утопая ногами в песке, Малыш Бес двинулся к Ренси. Но вдруг его нога ушла в песок выше колена, и Ренси удивился, отметив, насколько глубок был здесь песок. А карлик, похоже, больше не думал нападать на него: раскачиваясь всем телом из стороны в сторону, Малыш Бес пытался освободить увязшую ногу, но его что-то удерживало.

Нечто, похожее на жалость, шевельнулось в сердце Ренси. Уже готовый броситься на помощь карлику, в последнее мгновение он передумал и попятился. Тело Малыша Беса медленно, но безнадёжно уходило в песок. И чем сильнее он сопротивлялся, тем упорнее вбирала его в себя бездонная зыбучая пучина. Ренси казалось, что это вовсе не песок и что Малыш Бес тонет в болоте.

– Египтянин!.. Помоги! – В крике Малыша Беса звучал животный страх; лицо исказили судороги. – Именами Исиды и Осириса, заклинаю тебя, не бросай меня!.. Помоги, Египтян-и-и-ин!..

Не в силах больше смотреть, Ренси отвернулся и зашагал к тому месту, где оставил Памеджаи. Когда крики за спиной стихли, он оглянулся: раскрытый рот Малыша Беса был полон песка.

Памеджаи был мёртв. Ренси вырыл ему могилу и засыпал тело песком. Безбрежное море песка поглотило Хети, Малыша Беса, Памеджаи – и вместе с ними ту часть из жизни Ренси, которая в его воспоминаниях была неразрывно связана с образом Красной Горы.

Усевшись на верблюде, Ренси дёрнул поводья, и животное медленно тронулось с места. Вокруг стояла звенящая тишина.

Монотонная рябь песчаных волн постепенно сменилась более живым пейзажем: в свете заходящего солнца розовато поблёскивала гладь озера, вдоль которого тянулся зелёный полумесяц пальмовой рощи. За ветвями пальм угадывались очертания полуразрушенных домишек; кое-где к небу поднимались столбы дыма.

Ренси никогда не приходилось бывать в подобных местах, и он не знал, что его там ждёт: радушный приём местных жителей или их враждебность по отношению к чужаку, пришедшему из пустыни. В одном он был уверен: два мешка с золотыми самородками могут стоить ему жизни. Остановив верблюда, Ренси развязал узлы верёвок, опутывавших навьюченные на спину животного мешки, и стащил груз на песок.

Прямо перед ним вверх уходил отвесный склон каменного утёса, заметённого песком, так что издали он ничем не отличался от бархана. Став на четвереньки, Ренси принялся быстро, по-собачьи, разрывать песок у подножия утёса. Закопав мешки на достаточную глубину, он выпрямился, вытер тыльной стороной ладони пот со лба и внимательно осмотрелся вокруг, старась запомнить местность. Постоял неподвижно, собираясь с силами, какое-то время, а затем, увязая в песке по щиколотки, двинулся назад, к верблюду.

Когда Ренси добрался наконец до Меридова озера, алый диск Ра уже соприкасался с водой. Накупавшись вволю, смыв с себя песок и пот, Ренси вышел из воды, тёплой, как парное молоко, и лёг на циновку из запасов предусмотрительного Хети. Берег оказался безлюдным в это мирное вечернее время. Было так тихо, что Ренси улавливал даже еле слышное шуршание насекомых, а ещё – шум северного ветра, бьющегося о склоны ближайших холмов. Иногда вместе с ветром до него со стороны пустыни доносился далёкий хохот гиены.

Верблюд дремал – в это время суток песчаные мухи и шершни уже не донимали его. Всё вокруг постепенно погружалось в ночной сумрак. Именно этот покой позволил Ренси наконец вкусить радость безмятежного здорового сна, чего ему так не хватало с тех пор, как он покинул Саис…

Враги появились на рассвете. Сначала Ренси увидел, как на линии горизонта возникла череда движущихся точек. Он приставил руку ко лбу, чтобы защитить глаза от лучей восходящего солнца, светившего прямо в лицо, и пристально вгляделся вдаль. Точки приближались, увеличиваясь в размерах. По прошествии какого-то времени они обрели форму; спустя ещё некоторое время Ренси различил большой отряд всадников. Ассирийцы!..

Испуганный этим неожиданным открытием, Ренси со всех ног бросился бежать, предоставив богам решать, в какую сторону направить его стопы. Он услышал весёлые крики, гоготание и улюлюкание за спиной – точно ассирийцы были охотниками, а он их добычей. Вот он споткнулся и едва удержался, чтобы не упасть; вот перепрыгнул через камень и оцарапал пятку; вот его окружили всадники… Ассирийцы верёвкой связали ему руки за спиной, потом поставили его на ноги. Ренси стал пленником. Надолго ли? Он не мог знать, убьют его или оставят жить. Но осознание того, что свобода оказалась такой недосягаемой как раз тогда, когда он только ощутил её пьянящий вкус, ввергало его в отчаяние.