Жюльетт Сапфо - Египтянин. Путь воина [litres самиздат]

На следующий день, когда вавилонский полк и отряд греческих наёмников появились у Дельты, им навстречу вышла кушитская армия во главе с принцем Танутамоном.

– Смотри, – сказал Ренси милетец, указывая на проходившие мимо стройные ряды кушитских воинов, – у нас сильная армия. Как по-твоему, сможет ли Нехо её остановить?

– Мне доподлинно неизвестно, какими силами располагает узурпатор трона. Знаю лишь то, что ассирийцы, которых немало в его армии, отменные воины: они дисциплинированы, закалены в боях и хорошо вооружены. Я слышал, что один только вид ассирийских солдат может посеять панику в рядах противника.

– Мой друг, ты ещё не видел, как умеют сражаться греки! – с усмешкой отозвался Токсарид и гордо выпятил защищённую доспехами грудь.

В тот же день объединённая армия под командованием принца Танутамона двинулась к Мемфису, где были сосредоточены главные силы Нехо и его союзников. Думая о том, что сражаться придётся с египтянами, Ренси не знал, огорчаться ему или радоваться. С одной стороны, те его земляки, что приняли сторону Нехо и ассирийцев, были для него врагами; с другой стороны, победа над ними давала новые преимущества Напатской династии.

И всё же был у Ренси ещё один повод для радости: он не сомневался, что после разгрома армии Нехо он сделает всё возможное, чтобы навсегда избавить Египет от влияния этого человека. И, конечно же, он вернёт себе Мерет – чтобы больше никогда не расставаться с ней…

Продвигаясь к Мемфису, армия союзников обходила высокие холмы – опасность представляли крутые обрывы, которых немало было в этих местах, примыкавших к долине Дельты. Следовало также избегать берегов каналов, где зачастую образовывались топкие места и плодородные болота. И всё же, несмотря на меры предосторожности, пехотинцы иногда проваливались в невидимые канавы и ямы; колёса, лошади и нагруженные верблюды вязли в густом тёмно-зелёном иле.

В самых трудных местах Ренси, запачканный илом, помогал вытаскивать колесницы, увязшие в тине, и устраивать гати из пальмовых стволов. Напряжение сил, душевных и телесных, было подобно опьянению: ведь он вернулся домой, на родину, о встрече с которой столько мечтал. И теперь ему ещё больше, чем когда бы то ни было, хотелось действовать, не спать всю ночь, играть жизнью и смертью, побеждая опасность.

Дойдя до пограничной крепости Чару, принц Танутамон узнал от своих лазутчиков, что Нехо вышел из Мемфиса с войском в тридцать с лишним тысяч человек и двинулся навстречу ему в долину Кина. Армия союзников повернула в сторону долины. Рыхлая земля уступила место широкой гладкой равнине, кое-где покрытой только бледными пучками выжженной травы. Ноги утопали в песке; зной становился всё тягостнее.

Наконец, вдали, в знойных сумерках, увидели скалу, отлого спускавшуюся к равнине. Здесь принц Танутамон выбрал для себя сильную позицию и, расположившись на ней лагерем, хорошо укрепил его; он решил выждать столько времени, сколько потребовалось бы Нехо, чтобы прибыть в долину, где Танутамон намеревался дать бой.

И вот однажды на восходе увидели египтян. Мятежная армия Нехо приближалась медленно и грозно; из-за подёрнутого дымкой горизонта появлялись новые и новые отряды.

Войска союзников выстроились в боевой порядок. Грянули трубы.

Схватка была жестокой и кровопролитной. Свыше двух часов бой шёл с переменным успехом. Обе стороны сражались с одинаковой яростью и упорством. Вскоре Нехо растянул линию своего войска, и ему удалось окружить вавилонский полк. Для того, чтобы сильнее сжать его в кольцо, он приказал отступить своей гвардии, сражавшейся с вавилонянами лицом к лицу. Это едва не погубило египтян. Видя, что гвардейцы отступают, вавилоняне бросились на врага с неудержимой силой, и ряды гвардейцев расстроились; из-за этого хитроумного маневра они были вынуждены действительно отступить, и в войске Нехо произошло сильное замешательство.

Но тут на вавилонян напала с флангов лёгкая пехота египтян, а вслед за ней обрушились с тыла ассирийские пращники, и вскоре вавилоняне были стиснуты в этом кольце смерти.

Ренси охватило отчаяние, когда он увидел, что солдаты-новобранцы, вместо того, чтобы бежать навстречу египтянам (что создало бы бреши в рядах противника), остались на месте и ждали, укрывшись за щитами и выставив копья. Первый дротик, самый лёгкий и короткий, Ренси метнул в противника, выбранного наугад, а затем сжал в руках второй дротик, готовясь поразить им врага в ближнем бою. Он использовал приём, которому его научил старый египтянин – ветеран многих сражений: сделать вид, будто целится в голову, выжидая, чтобы враг поднял, защищаясь, щит, и только тогда ударить – в живот, в пах или в бедро. Вавилонянский полк содрогнулся – последовав примеру Ренси, солдаты бросились на египтян и, вступив с ними в бой, разорвали строй противника. В пылу битвы Ренси не знал страха; он перебегал с места на место так быстро, что никому не удавалось задеть его. Его меч наносил по-змеиному стремительные удары, круша врагов направо и налево. Так, почти вслепую, он носился по полю битвы и сметал любого, кто осмеливался встать у него на пути.

В какой-то момент, когда он остановился, чтобы перевести дыхание и вытереть пот, застилавший глаза, то увидел перевернувшуюся колесницу. Находившийся в колеснице воин в доспехах кушитского лучника успел подняться и теперь вращал в руке меч, нанося удары тем, кто осмелился к нему приблизиться. И вдруг он упал. На том месте началось побоище, в котором было трудно отличить своих от врагов. Когда же Ренси удалось пробиться поближе, он увидел воина с колесницы лежащим на земле лицом кверху – безоружного, потому что его меч разлетелся на куски. Двое египетских солдат уже подняли копья, чтобы прикончить кушита, но Ренси остановил их. Прицелившись, он метнул меч, который вонзился одному из египтян в живот. Потом выхватил лук и стрелу, натянул тетиву – второй солдат, не успев толком сообразить, что произошло, упал на колени, раненный в бедро.

У Ренси не было времени подать руку спасённому им кушиту и помочь ему встать. В это время рукопашный бой уже превратился в ужасающую резню. Несмотря на чудеса храбрости, проявленные Ренси, воины-новобранцы дрогнули и начали отступать в большом беспорядке. И тут появились греческие гоплиты во главе с Токсаридом. Обращаясь к солдатам вавилонского полка, он крикнул громовым голосом:

– Остановитесь, во имя ваших богов, вавилонских и египетских, и следуйте за греками! Сражаться будем вместе, обратим врагов в бегство, а сами будем только наступать! Если вы будете биться, как подобает храбрецам, мы их осилим и победим!..

Чтобы сдержать натиск египтян и спасти своё войско от поражения, принц Танутамон бросил в бой колесницы. Они обрушились на гвардейцев Нехо, ряды которых были смяты, и египтянам пришлось отступить.