Екатерина Каблукова - Приказано жениться

Рассумовского Шувалов обнаружил там, где и предполагал: за карточным столом. На этот раз играли в итальянском зале.

Хотя и окна, и балконные двери были распахнуты настежь, в зале было душно. Шувалову пришлось постараться, пробираясь к карточному столу сквозь ряды людей, плотно обступивших игроков.

Причина любопытства обнаружилась сразу: противником Алексея Григорьевича была сама императрица. Елисавета Петровна сидела за столом и с азартом сбрасывала карты на зеленое сукно. Справа от нее виднелись цифры, начерченные мелом и говорившее о том, что государыне сегодня необыкновенно везет.

Шувалов скрежетнул зубами: судя по настроению, игра может затянуться, и тогда Рассумовский будет слишком пьян, чтобы вразумительно выслушать. К тому же, подойди он к столу сейчас, начальник Тайной канцелярии привлек бы слишком много внимания.

Оставалось отступить. Понимая, что каждая минута сейчас на счету, Шувалов направился в офицерскую комнату, решив действовать на свой страх и риск.

Михаил Долгорукий был там. Один.

Он стоял у окна, заложив руки за спину, и с какой-то отстраненностью рассматривал парк, уже переливавшийся множеством огней: это зажгли фонарики, подвешенные на деревьях.

Скрип двери заставил офицера обернуться.

– А, это вы, – спокойно сказал Михаил при виде Шувалова. – Я ждал вас, ваша светлость.

– Вот как?

– Вы ведь пришли арестовать меня, – офицер закашлялся и потер горло. Шувалов заметил свежие синяки, выглядывающие из-под офицерского шарфа.

– Возможно, – граф присел на кресло и закинул ногу на ногу. – Где ваш брат?

– Под стражей. Не думаю, что вы мне поверите, но до сегодняшнего дня я ничего не знал, – Михаил выжидающе посмотрел на начальника Тайной канцелярии.

Тот кивнул головой:

– Продолжайте.

– Мне нечего вам сказать. Дмитрий сошел с ума, – Долгорукий снова закашлялся и потер шею.

– Это он оставил следы на вашем горле? – небрежно поинтересовался Шувалов.

– Да. Дмитрий ворвался ко мне в казарму, хотел, чтобы я поднял полк, возглавил восстание… говорил что-то про сына Петра Второго… Я отказался. И тогда брат кинулся на меня, пытаясь задушить. Мне с трудом удалось скрутить его.

– И где он сейчас?

– В казармах. Под стражей. – Долгорукий горько усмехнулся. – Увы, … я не сразу понял, но в последнее время он стал одержим. А уж после того, как узнал о новой фрейлине императрицы… я полагал, что его интерес вызван лишь определенными порывами и даже пытался предупредить девицу, но нам помешали… интересно, что в этой девице такого?

– Анастасия Збышева – ведьма, – Шувалов пристально всматривался в глаза собеседника, но тот оставался спокоен. – Природная.

– Это многое объясняет, – Долгорукий достал из-за пазухи неприметную книжицу в обложке из темной кожи. – Полагаю, вам нужно именно это, ваша светлость.

– Что это?

– То, что Дмитрий берег, как зеницу ока. Эта тетрадь появилась у него несколько лет назад, и он никогда не расставался с ней.

Шувалов ощутимо напрягся, моментально узнав то, за чем охотился все это время. Записи Якова Брюса.

– Откуда это у вас?

– Брат отдал мне. Вернее, – Долгорукий усмехнулся, – я взял сам, после того как скрутил его. Подумать только, Дмитрий решил, что я непременно приму его сторону. Вы знали, что он умышленно делал все, чтобы отстранить преображенцев?

– Догадывался, – Шувалов не сводил взгляда с тетради. – Правда, не понимаю, чего он хотел этим добиться?

– Власти. Свержения Елисаветы Петровны и воцарения нового императора.

– Он полагал, что народ присягнет Долгоруким?

– Александр Иванович, ну кто будет спрашивать народ? – хмыкнул Михаил. – Им нового царя покажут, да и ладно. А вот показать надо, кого следует, … например, внезапно объявившегося сына Петра Второго и Екатерины Долгорукой.

Он многозначительно посмотрел на Шувалова, дождался разрешения и лишь тогда продолжил:

– Не знаю, откуда Дмитрий узнал о тайном узнике, но вдруг решил, что этот ребенок и есть сын сестры. Именно тогда брат и окончательно помешался, решив, что это – шанс вернуть Долгоруким былую славу. Я видел, что с Дмитрием творится неладное, но он не отвечал на вопросы, а я не настаивал. Да и дома я появлялся редко. Признаю, это было ошибкой… – Долгорукий вздохнул и решительно протянул тетрадь начальнику Тайной канцелярии. – Держите!

Шувалов внимательно посмотрел на протянутую ему книгу, перевел взгляд на офицера.

– Вы читали её?

– Я похож на сумасшедшего? Впрочем, если вам мало моего слова, полагаю, у вас есть способ проверить.

– Верно, только после этого вы потеряете разум, вы готовы? – Шувалов с насмешкой взглянул на побледневшего офицера.

Тот не отвел взгляда. Начальник Тайной канцелярии взял книгу, повертел ее в руках, старательно считывая известные ему магические метки.

Михаил сказал правду, он не открывал записи. Облегченно выдохнув, граф спрятал записи своего учителя и вновь взглянул на Долгорукого.

– Что вы просите в обмен на это?

– Позвольте мне самому распорядиться судьбой брата. Мать не выдержит еще одной казни.

– Это зависит от того, что вы сами намереваетесь сделать.

– Монастырь. Брат сошел с ума от несчастной любви и станет затворником.

Шувалов пристально посмотрел на стоявшего перед ним офицера и медленно кивнул:

– Хорошо. Но я вынужден буду стереть ему память.

Михаил вздрогнул.

– Да, – глухо сказал он, вновь отходя к окну. – Когда?

– Сейчас.

– Идемте!

– Вы оставите пост? – Шувалов изогнул бровь, выражая удивление.

– Думаю, вы уже дали приказ заменить моих людей преображенцами.

– Верно.

– Тогда нам не стоит терять время.

Долгорукий бросил тоскливый взгляд на золоченую статую Самсона, раздирающего пасть льву, и решительно вышел. Граф еще несколько секунд раздумывал о чем-то, а потом последовал за ним.

Сердито нахмурившись, Елисавета Петровна слушала доклад начальника Тайной канцелярии. Дело близилось к заутрене, и императрица выглядела достаточно усталой после очередной бессонной ночи.

Рассумовский стоял чуть позади своей царственной возлюбленной и пристально смотрел на графа.

История оказалась очень проста, оттого и не вызывала подозрений. Еще после казни отца Дмитрий Долгорукий поклялся отомстить всем обидчикам. Так и жил, лелея эту месть и постепенно сходя с ума. Переворот, способствовавший воцарению дочери Петра Великого, навел безумца на некоторые размышления, а тут и подоспело знакомство с Ивановым, оказавшимся соседом по имению Якова Брюса, колдуна из Сухаревской башни.

Похитив часть записей, друзья решили, что смогут создавать оборотней сами, но просчитались. Проведение кровавых ритуалов, чтобы обратить в ведьм крестьянских девок, не дало никаких результатов, и заговорщики зашли в тупик.