Арина Теплова - Иностранка

— Я же обещала, — кивнула с горячностью девушка и, взяв в руки коробку и переставив ее под кровать, добавила. — Я все сделаю, Гриша, как ты просишь. Ведь я боюсь за тебя.

— Да, и запомни, никто не должен тебя видеть.

— Я понимаю.

Она повернулась к нему, Чемесов проворно заключил девушку в объятия и, уткнувшись лицом в ее мягкую волнистую чуть напудренную прическу, глухо сказал:

— Будь осторожна и бери все только перчатками.

— Да, я поняла.

— И еще. У тебя будет всего восемь дней, далее яд потеряет силу.

— Хорошо, — кивнула она. Она подняла на него глаза и, видя его напряженное лицо и мрачный взор, тихо добавила: — Я все сделаю, Гришенька, не волнуйся. А после уже ничто не помешает нам быть вместе, ведь так?

— Да, — кивнул он и как-то печально улыбнулся.

Она расцвела в ответ и приникла губами к его подбородку.

— Я хотела тебе открыться, Гриша.

— В чем же? — спросил напряженно он, все еще не в силах расслабиться от мысли, что подвергает эту наивную, юную пташку такой страшной опасности. Совесть, которая отчего-то проснулась в душе Григория в последние несколько дней, не давала спокойно воспринимать эту ситуацию.

— Я тяжела, — пролепетала Машенька так тихо, что он почти не расслышал. Чемесов тут же обхватил пальцами подбородок девушки, приподняв ее лицо. Вперив напряженный жесткий взор в ее глаза, он выдохнул:

— Ты ждешь дитя?

— Да, Гриша, уже два месяца…

— Машенька, красавица моя, как же так? — неприятно удивился молодой человек, опешив от слов девушки. Чемесов напрягся всем телом, осознавая, что эта связь, которая была задумана его покровителями с целью устранения Зубова, нынче еще осложнилась тягостью Озеровой. Тут же все существо Григория в негодовании возмутилось, он понимал, что не желает жениться на девушке. Ведь он и соблазнял ее только с определенной целью. Но его сердце отчего-то сильно застучало и затвердило, что Машенька далеко не безразлична ему, и что его долг как порядочного человека непременно взять ее замуж. Отметив на лице молодого человека сомнения, мрачность и напряженное размышление, девушка тихо спросила:

— Ты не рад?

Чемесов долго молчал, не зная, как ответить на этот вопрос, отчего-то ощущая в душе два противоречивых чувства. Он не был в восторге от ее теперешнего положения и признания, но в то же время осознавал, что ни девушка, ни ребенок не виноваты в настоящем положении вещей. И только он сам был повинен во всем. Он должен был сдерживать свои порывы и контролировать ситуацию, как от него требовала княгиня Д. Но он в последние месяцы так увлекся прелестницей Машенькой, что совсем забыл про осторожность и с каждой последующей неделей думал о задании как о некоем неприятном недоразумении, которое решится само собой. Но в прошлую неделю княгиня велела надавить на девушку, и по ее указке он так и сделал. И сейчас Маша была безмерно влюблена в него, в тягости, и в то же самое время он отдавал ее, словно на заклание, ордену, в котором состоял, и в котором княгиня Д. занимала ведущее место и требовала от него осуществления плана. И все эти гнетущие мысли в этот миг терзали, жгли и мучили молодого человека, он не знал, как все это разрешить наилучшим образом.

Григорий скорчил трагичную мину и глухо произнес:

— Отчего же, я рад, но это все так неожиданно.

— Я тоже испугалась, когда лекарь сказал мне об этом. Но ведь мы, наверное, должны пожениться?

— Ну да, конечно, — кивнул он. — Но ты понимаешь…

— Да, я знаю. Сначала я должна отнести платок, а потом уже и венчание. Так? — спросила она так наивно и просто, что Григорий похолодел до кончиков пальцев ног.

— Так, — глухо вымолвил он, более не в силах смотреть в ее чистые прелестные глаза, понимая, что сам лицемерит, врет и использует ее. Но если он откажется теперь от выполнения задания ордена, задания, которое они так долго готовили, властелины этого ордена не только лишат его всех званий и денежного содержания, но и навсегда закроют дорогу в высшие круги знати. И уже более никогда ему не представится возможность возвыситься и занять должность при дворе. Желая забыть все это жуткое, прекрасное, опасное и сладостное настоящее, Чемесов впился ртом в губы Маши и сильно прижал ее к себе. Лишь спустя несколько минут, ощущая сильное возбуждение, он тихо прошептал у ее губ. — Все у нас будет, красавица моя, я обещаю тебе…

— Гришенька, я люблю тебя, — ответила счастливо девушка.

В следующий миг Григорий подхватил Машу на руки и понес к кровати.

Два долгих дня Машенька терзалась, сомневалась и страшилась принести платок в комнаты Зубова. Да, девушка не испытывала никаких чувств к Платону, ни положительных, ни отрицательных. И перебороть себя и погубить его, было для нее просто невыносимой задачей. Впервые, когда Григорий предложил это, она испугалась и тут же отвергла его жуткую просьбу. Но потом, думая и терзаясь, девушка осознала, что жизнь и спокойствие Григория для нее важнее угрызений совести и беспокойства собственной души, которая после душегубства наверняка окрасится в темные краски греха. Ее любовь к Чемесову стала бескрайней, ибо она была больна им. День и ночь Машенька думала о молодом человеке. Она исполняла все его желания, отвечала взаимностью, когда он хотел целоваться или миловаться в постели. Делала все, чтобы угодить. Она улыбалась при нем и постоянно была в хорошем настроении. Ластилась, словно нежная кошечка, и ворковала на ухо ласковые слова. Его близость, слова, взор были необходимы ей как воздух, и едва ли она могла выдержать в разлуке с ним более суток.

Оттого спустя некоторое время, Маша начала задумываться, а может и правда угодить Грише и помочь ему избавиться от ненавистного Зубова, который преследовал его? И постепенно эта мысль стала в ее существе окрашиваться в притягательные правильные тона, сердце трепетно твердило, что ради любви к Грише она должна поступить именно так. По своей наивности девушка думала о том, что после ее поступка и помощи в устранении Зубова, Гриша поймет, как сильно прикипел к ней, и тоже сможет полюбить ее гораздо больше, нежели сейчас. Вскоре эти мысли о скором счастливом будущем поселились в голове Маши, и уже к исходу апреля она свыклась с мыслью о том, что непременно должна помочь Чемесову избавиться от его заклятого врага Зубова. К тому же она носила под сердцем дитя, которое уже обожала и боготворила, как и его отца. Она понимала, что отныне ее жизнь будет неразрывно связана с Григорием, а после устранения Зубова уже никто не сможет помешать их взаимной любви и счастью.

В тот день она встала ранее обычного, около пяти утра. Быстро выбрав простое платье и стянув волосы на затылке в простую прическу, называемую «цветок-корзинка», она проворно вышла из спальни. В ее руках было платье, завернутое в шелковый чехол, и создавалось впечатление, что девушка просто несет наряд по приказу государыни, забрав его из дворцовой прачечной. Но внутри широкого подола девушка спрятала ту самую заветную коробку, которую три дня назад передал ей Чемесов. Машенька прекрасно осознавала, как опасно и чудовищно то, что она собиралась сделать. Но в тот миг, когда девушка приблизилась к комнатам императрицы, в ее сердце неистово застучала мысль том, что она безумно, до дрожи в коленях любит Гришу, который теперь казался девушке идеалом мужчины и был для нее самым дорогим существом на этом свете. И ради того, чтобы он оставался доволен, она была готова на все.