Елена Барлоу - Музыка Гебридов

Казалось, что Стерлинг снова потеплел к ней, и его сносное настроение перед возвращением в Англию, а также привязанность к Джону заставляли её собственное сердце истекать кровью, потому что она знала – всему этому не суждено было продлиться долго.

Наступило утро третьего, решающего дня. Но Амелия не могла заставить себя сделать шаг за стены замка. Теперь она сидела на влажной земле, с диким взглядом уставившись на вырытые для ростков ямки.

– Через три дня ты придёшь ко мне… – бормотала она, словно в бреду. – Ты придёшь ко мне.

Магдалена заметила, какой она была бледной и всклокоченной, но ничего не могла добиться у воспитанницы. В конце концов она уговорила Амелию помыться и немного поесть, хотя даже самый аппетитный кусочек хлеба стоял комом в горле.

После ленча Амелия спустилась в большую гостиную, там предварительно был растоплен камин. Стерлинг расположился в большом хозяйском кресле напротив софы, где сидел Джон и вслух читал ему легенду о Прометее. Когда Амелия приблизилась на свет от камина, мальчик улыбнулся и воскликнул:

– А мы думали, ты отдыхаешь! Магдалена говорит, что тебе было плохо утром. Как ты себя чувствуешь?

– Сносно…

– Я хотел посидеть с тобой, но передумал, не стал беспокоить.

Амелия взглянула так, словно он был прозрачным. Затем посмотрела на мужа: тот восседал в кресле с выражением беспокойства на лице. Тени от пламени в камине придавали ему излишнюю мрачность. После неловкой паузы Джон будто бы внезапно вспомнил:

– Лорд Стерлинг предложил покататься вечером. В Сторновей прибыл заказ, который мы можем забрать. Хочешь поехать с нами?

– Пожалуйста, никуда не уезжайте сегодня, – пробормотала девушка, приблизившись к креслу. – Прогулка ведь может подождать до завтра. Да и гроза приближается.

Упершись рукой в подлокотник и положив подбородок на кулак, Стерлинг удивлённо вскинул брови. Джон отложил книгу в сторону и нахмурился.

– Просто я х-хочу, чтобы вы оба остались дома, – произнесла она сдавленно, ощущая, как плач едва ли не душит её. – Погода мерзкая, вот-вот начнётся ливень! Милорд, я распоряжусь об ужине пораньше, что скажете?

Она догадывалась, на кого была похожа сейчас, и что раскрасневшееся пылающее лицо выдавало её с потрохами. Она не могла собраться и унять дрожь в руках. Это заметил даже мальчик. Амелия попыталась улыбнуться, глядя мужу в глаза, но вместо этого её губы искривились и дрогнули. Когда мужчина поднялся, не отводя от неё взгляда, и встал рядом, она моментально ощутила его запах – родной и приятный домашний запах его кожи, его волос, его одежды.

– Останьтесь со мной, – попросила Амелия, стиснув кулаки изо всех сил.

Стерлинг слегка наклонил голову вбок, словно задавая очередной немой вопрос. Когда его тёплые пальцы дотронулись до её руки, Амелия всхлипнула и, пробормотав извинения, поспешила сбежать из гостиной. Конечно, её побег стал позором, но она хотя бы попыталась уговорить мужа никуда не отлучаться.

Она не отправилась на кухню, а поднялась в свою спальню по боковой лестнице, где всегда царил мрак, и несколько огромных портретов на стене выглядели, как привидения в рамах. Заперев дверь, девушка уселась на пол и стиснула руками голову. Комната вращалась у неё перед глазами, словно самостоятельно двигалась. Частое размеренное дыхание не помогало, стало только хуже – её затошнило. Амелия подумала, что рассудок медленно покидает её.

Томас на берегу, меж высоких чёрных скал. Море неспокойно, где-то рядом волны бурлят и пенятся среди острых глыб. Мёртвую чайку прибило к берегу. Полусгнившая шлюпка осела в песке.

– Если бы он хоть раз упомянул, что хочет жениться на тебе, я бы и слова не сказала! Если б он был настоящим мужчиной, таким же, как все, он бы просил твоей руки!

Амелия в Феттерессо с ножом в руке приближается к Уильяму Августу. Но Томас мешает ей, утаскивает её прочь. И обнимает, крепко прижимая к себе. Ему так идёт форма офицера!

Томас пишет ей о скандинавах-пастухах. Она не хочет уходить, возвращаться домой, а хочет остаться на пустыре, среди холмов, и превратиться вместе с ним в чайку… Мёртвую чайку прибило к берегу.

Амелия вскрикнула и тут же зажала ладонями рот. Постепенно в спальне стемнело, и чем дольше она пыталась прийти в себя, тем страшнее казалось встать и выйти из комнаты. Девушка издала горький рык и ударилась затылком о дверь. Когда боль резкой волной отдалась в голове, Амелия вцепилась в волосы.

– Всем нужен друг… и ласка… а тебе их очень не хватает.

Томас – полуголый и весёлый – прыгает со скалы вниз. Амелия летит за ним. Но там, внизу, видит только мёртвую чайку, которую качает на поверхности воды.

– Убирайтесь к дьяволу! Видеть вас не могу!

Магдалена причитает над её ухом где-то очень близко. Пророчество о Дамаске сбывается. Он рушится у неё на глазах. И как Савл умолял Господа повести его, так отзывается Господь на мольбы и открывает путь в руины Дамаска. Здесь уже ожидает своего пророка царь и владыка Земли.

– Ты, моя рыжеволосая Сильфида, словно из глубин океана вынырнула ко мне на корабль… и я голову потерял из-за тебя! Я хотел тебя, будто сумасшедший!

Её отец бежит не навстречу, а прочь от неё, назад в горящий замок и исчезает там, в адском пламени. Несчастная графиня Гилли на смертном одре, словно скелет, умоляет простить её за ревность и кашляет кровью, а вместе с кровью на белоснежные простыни падает склизкое прогнившее сердце. Сестрёнка Сара с младенцем на руках прожжены до черноты, они падают на землю, превращаясь в пепел, который смывает с серых камней дождь.

– Но сейчас всё, чего я желаю – это ты, и, Бог видит, однажды это будет мне оправданием.

Амелия очнулась внезапно, будучи всё в той же позе. На полу, согнувшись и уронив лицо на колени. Поначалу она даже толком встать не смогла – затекли ноги. И когда постепенно смутная дымка страшных видений спала, Амелия вскрикнула и бросилась к окну. Одёрнув штору, она увидела простирающуюся на горизонте рыжую полосу заката. Девушка потёрла глаза и резко выдохнула.

«Что же ты делаешь, Амелия? – Она обернулась и окинула спальню беглым взглядом. – Что ты творишь?!»

Ещё оставалось немного времени на то, чтобы отбросить страх прочь и поступить правильно. Однажды она пообещала быть такой же храброй, как отец, но не сдержала обещание. Теперь ей оставалось лишь одно. То, что не получилось в первый раз. Возможно, этой ночью Господь снова пощадит её душу, и, спрыгнув со скалы в тёмную пучину, она не встретит там препятствия. Так пусть лучше её падение будет бесконечным.

Амелия разделась, буквально сдёрнув с себя домашнее платье, выудила из комода белую шёлковую рубашку и чулки, выбрала самый удобный корсет серебристого цвета и такого же оттенка стёганую юбку. На ходу поправляя домашние туфли и шерстяной редингот, от которого в спешке успела оторвать деревянную пуговицу, Амелия выскочила в коридор.