Ана Светова - Продолжение легенды

Берти в двадцать лет политике предпочитал сигары, театр и общество красивых девушек, и Альберт в конце концов дал свое согласие на брачный союз с Данией. С начала лета принц Уэльский проходил военную подготовку в военном лагере под Дублином, и Альберт, несмотря на свою крайнюю усталость, решил навестить его там вместе с Викторией, Алисой, Ленхен и Аффи, только что вернувшимся с Антильских островов. Убедившись, что Берти успешно продвигается к тому, чтобы стать настоящим джентльменом, они отправились в свой шотландский рай. Экскурсии, пикник на вершине горы Локан под ясным, безоблачным небом, чудесный горный воздух развеяли все печали, усталость, боль. Браун, как всегда предупредительный и надежный, помогал им преодолевать подъемы и спуски. Виктория уже не могла обходиться без своего любимого гилли.

Ничто не предвещало неприятностей, когда пришло письмо благочестивого Штокмара, сообщавшего о связи Берти с хорошенькой актрисой Нелли Клифден в Ирландии. В Виндзоре она тоже бывала и уже представлялась всем будущей принцессой Уэльской! Принц Альберт, в течение двадцати лет насаждавший в королевстве «безупречную» нравственность, с собственным сыном потерпел фиаско.

Берти и в будущем не смог «обуздать свои дурные наклонности». По примеру двоюродного дедушки Георга IV, он в Мальборо-хаусе окружил себя свитой из джентльменов-кутил, чью страсть к азартным играм, актрисам и шампанскому полностью разделял. Когда парижские бульвары ненадолго отпускали его от себя, Берти ездил поиграть в баккара в Монте-Карло, Канны или Биарриц. Весной посещал скачки в Нью-маркете, Эпсоме или Аскоте. В июле – регату в Каусе. В начале августа он был на открытии охоты на куропаток в Шотландии. Сентябрь проводил на курортах Баден-Бадена, Хомбурга или Мариенбада и за покрытыми зеленым сукном столами казино вновь сходился со своими обычными партнерами по Мальборо-хаусу.

Виктория винила их в том, что они ведут монархию к гибели, а королевство – к республике. Дело дошло до того, что она просила не произносить при ней имени Берти. Женитьба на прекрасной датчанке почти ничего не изменила в его жизни.

– Александра – красавица, я видела ее фото в доме Ворта, изящна, мила, одевается с большим вкусом.

– В Париж он ездил без супруги и, по-прежнему, чувствовал себя вольной птицей: ходил в театр, рукоплескал исполнительницам французского канкана в трусиках с разрезом на самом пикантном месте и ужинал в «Английском кафе» в своем личном кабинете, оклеенном красными обоями в золотых иероглифах. В каждый свой приезд принц Уэльский непременно ужинал с Сарой Бернар, и его часто видели в парижском «Варьете» в компании приятелей по Жокей-клубу.

Дядя заметил, что племянницу смутили откровенные подробности похождений принца крови, очевидно, она не хотела слышать о них в присутствии своего молодого друга.

– Извините, мадемуазель, пожалуй, я увлекся в желании раскрыть вам обоим правду жизни. Наверное, все-таки, лучше, как можно дольше оставаться в неведении, а то не захочется тихой гавани.

Молодые люди молчали, понимая, что не только эти его слова, а все, о чем они беседовали, еще долго будут обдумывать, сверяя с ними свои представления о собственной жизни.

Незаметно подкралась осень. Рене начал учиться в пансионе, Катрин посещала лекции в университете, Митя был на службе. Его зачислили в штат канцелярии, но жил он пока у Бертье и вечером спешил к той, без которой уже не мыслил своей жизни. Она тоже с трудом переносила его отсутствие. Летняя влюбленность уступила место дружбе, которая росла и крепла. Робийяр заметно успокоился – ничто не угрожало его отношениям с Катрин, хотя она не баловала его свиданиями.

Выходные дни проводили, как прежде, вместе с Бертье, ездили всей компанией на прогулку в Булонский лес. Пешком молодые люди ходили только вдвоем, обычно в парк Монсо. Там у них был свой любимый уголок вдали от широких аллей и назойливых глаз. Взявшись за руки, они подолгу бродили по затейливым изгибам узенькой дорожки, пересекающей лужайку и уходящей в тень огромных, куполообразно подстриженных деревьев. В октябре тоже вдвоем они на денек съездили в Буживаль и были приятно удивлены, что в ознаменование десятилетия со дня смерти Тургенева, буживальский муниципалитет, желая почтить его память, установил мемориальную доску на решетке у ворот виллы «Les Frenes».

Однажды, гуляя по Большим бульварам, они забрели на какой-то митинг. Выступающие говорили о задачах профсоюзов, горячо требовала независимости от мужей и отцов феминистка, звучали имена Сен-Симона, Роберта Оуэна, часто повторялся девиз Великой Французской революции «Свобода, равенство, братство!».

– Все эти общественные мероприятия, политические партии, оказывают какое-то влияние на правительства, но, по-моему, от них больше слов, чем дела, и это, наверное, к лучшему, ибо в противном случае жертвы слишком велики по сравнению с ничтожностью результатов, – рассуждал Ростоцкий по дороге домой. – Взять хотя бы борьбу за избирательные права в Англии. Знаете, когда впервые было выдвинуто требование о предоставлении права голоса всем гражданам, не только богатым и имущим?

– Я знаю только то, что мы обсуждали на вилле.

– В XVII веке партией левелеров, уравнителями. В период буржуазной революции это была единственная партия, которая пыталась защищать интересы народа. Они требования уничтожения всех сословных привилегий, уравнивания граждан в правах, проведения регулярных демократических выборов в парламент, свободы вероисповедания, содержания бедняков, инвалидов и престарелых за счет государства. Правда очень знакомые требования? За два столетия ничего не изменилось. Они не признавали власти ни короля, ни республики Оливера Кромвеля, а только власть народа-суверена. И хотя в гражданской войне левелеры выступали на стороне парламента, их лидер Джон Лильберн призывал бедняков восстать против своих угнетателей.

– Их услышали?

– Да, но выступления были быстро подавлены войсками Кромвеля. А через десять лет после его смерти Англия вернулась к монархии и в отличие от Франции навсегда. Лидеры левеллеров были среди тех, кто поставил свою подпись под смертным приговором Карла I, и тем самым решили свою участь. Карл II, взойдя на престол, казнил всех, кто отправил его отца на эшафот. Но дело левеллеров осталось жить в сердцах людей, прошло через века и вновь возродилось в ХIХ веке.

– Кто же подхватил знамя борьбы?

– Чартисты. В 1836 году была образована Лондонская ассоциация рабочих, которая выдвинула программу парламентской реформы, названную по предложению секретаря Уильяма Ловетта, «Народной хартией». Те, кто ее поддерживал стали называться хартистами, или чартистами. Они были убеждены, что помочь им может только парламент. «Допустите народ в парламент, дайте ему власть, и он сам о себе позаботится» – говорили они. – Чем все закончилось вам известно.