Лана Фаблер - Закат Солнца

– Дильшах, довольно уже! – взмолилась Фатьма Султан, страшась, чем все может обернуться. – Ступай к себе.

Дильшах Султан резко повернулась к ней, и рубиновая диадема в ее черных волосах яростно сверкнула.

– Вам не заткнуть мне рот! – не на шутку разошлась она, выплескивая все обиды, которые годами проглатывала. – Теперь, узрев ваше истинное лицо, я больше не стану пресмыкаться и терпеть унижения! И в ваших интригах я участвовать не стану. Отныне я сама по себе и поступать буду, как мне заблагорассудится.

– Какое облегчение… – съязвила Мерган Султан, не впечатленная ее эмоциональным взрывом. – С тобой ни одно дело не доведешь до успеха. И раз уж ты теперь сама по себе, учти, что больше никогда ты не получишь от нас помощи. За все свои ошибки ты будешь расплачиваться сама. И будь уверена, ты непременно оступишься, Дильшах. А теперь проваливай!

Полыхая яростью, Дильшах Султан без поклона развернулась и бросилась к дверям, размашисто открыв их и заставив удариться о стены. Фатьма Султан моргнула от раздавшегося шума и в страхе воззрилась на мрачную Мерган Султан.

– Госпожа, я сожалею, что она расстроила вас…

– Ну что вы, Валиде Султан? – похваставшись железной выдержкой, Мерган Султан степенно прошла к сиденью и опустилась на него. – Я не расстраиваюсь из-за таких мелочей. Одной проблемой меньше. Теперь можно не бояться, что она испортит нам все дело.

– Сомневаюсь я, что не испортит, – выдохнула та, тоже присев и с беспокойством качнув головой. – Дильшах теперь изо всех сил будет стараться помешать нам, пытаясь доказать, что одна справится ничуть не хуже.

– Если будет путаться под ногами, придется ее раздавить. Это не составит труда, учитывая, насколько она глупа и самонадеянна. Нам лучше подумать о другом, госпожа. Небахат удивила меня, молча проглотив предательство годами служившей ей Джайлан.

– Вот и я удивилась… – отозвалась Фатьма Султан с растерянностью в голосе. – Как думаете, почему она не избавилась от служанки, чего мы от нее и добивались? Теперь нам не удастся обвинить ее в убийстве Джайлан, совершенном якобы ради мести за предательство. Придется нам изменить план действий.

– Лишь слегка скорректировать, госпожа, – поправила ее Мерган Султан и уверенно улыбнулась. – Этой ночью Джайлан снова пойдет на хальвет, но до покоев султана живой не доберется. Мы обставим все так, что вина Небахат станет очевидна. И повелитель от нее отвернется. Всеми презираемая и униженная, она навсегда покинет этот дворец!

Топкапы. Гарем.

Шехзаде Касим привык сдерживать свои обещания, и потому он в этот ранний час направлялся в сад, чтобы составить компанию на прогулке своей сестре. И заодно удостовериться, что она отправила «Государя» во дворец к султанзаде Баязиду, которому книга и принадлежала. Он бы не удивился, забудь его сестра об этом, учитывая ее легкомысленность и полное отсутствие такта.

Выступив из коридора к ташлыку, он с удивлением заметил столпотворение девушек в грязных лохмотьях. Они по одной входили в комнату наложниц под бдительным контролем Гюльнуш-хатун, которая придирчиво осматривала каждую рабыню. Но, заметив появление наследника престола, она отвлеклась и поклонилась ему с достоинством.

– Шехзаде.

– Доброе утро, Гюльнуш-хатун, – вежливо откликнулся тот и покосился на рабынь, которые боязливо оглядывались и жались друг к дружке. – Привезли новых девушек?

– Тургут Реис недавно вернулся из плавания и подарил в гарем плененных в Генуе рабынь, – отчиталась хазнедар и недовольно взглянула на Азиза-агу, который отвлекся на болтовню с другим евнухом и забыл об осмотре. – Если позволите, я вернусь к делам.

– Да, конечно, – кивнул шехзаде Касим и случайно посмотрел на одну из девушек, ожидающих своей очереди войти в комнату для осмотра. Она была очень красива, но выглядела болезненно и вдруг, нетвердо покачнувшись, оперлась рукой о стену. – Что это с ней? – окликнул он уже успевшую отойти Гюльнуш-хатун.

Но пока та возвращалась, рабыня и вовсе потеряла сознание. Она бы рухнула на пол, если бы шехзаде не подхватил ее инстинктивно. Он, чуть наклонившись, держал ее в своих руках и вдруг с необъяснимым волнением поймал на себе потерянный взгляд фиалковых глаз. Ее длинные русые волосы свесились на пол, и она была такой худенькой, что почти ничего не весила.

– Шехзаде, позвольте евнухам отнести ее в лазарет, – подоспела Гюльнуш-хатун, возмущенная невнимательностью слуг. – Ну что вы встали?! – прикрикнула она на тех. – Немедленно заберите ее!

Не без промедления передав бесчувственную девушку в руки гаремного евнуха, шехзаде Касим проводил их озадаченным взглядом, не понимая, что с ним произошло.

– Простите, шехзаде. Это мы не доглядели. Упаси Аллах, она больна чем-то. Вам бы тоже наведаться в лазарет. Мало ли…

– Я… в порядке, – выдавил он через силу и поспешил уйти.

Вздохнув, Гюльнуш-хатун повернулась к стоящему рядом Азизу-аге и напустилась на него:

– Ты чем болтать лучше бы за девушками следил! Даже и не заметил, что она хворая. Пусть ее приведут в чувство и проверят, что это за болезнь такая. Если что-то серьезное, вмиг от нее избавьтесь, понял меня? И отправьте лекаря к шехзаде, пусть его осмотрят.

– А если она здоровой окажется? – решил уточнить Азиз-ага.

– Ты что, правил не знаешь? Не первый год во дворце, а спрашиваешь. В гарем ее пусть вернут, если здорова. Ну же, ступай, ага! Что с тобой сегодня?

Раздраженно покосившись на строгую хазнедар, Азиз-ага покорно пошел в лазарет.

Дворец Мерган Султан.

– Смелее, он не кусается.

Сильно нервничая, султанзаде Исмаил с опаской подошел к коню, которого под уздцы держал усмехающийся султанзаде Баязид, и коснулся ладонью его коричневой гривы.

– Вот так, не бойся, – приободрил его Баязид, наблюдая за происходящим с улыбкой. – Погладь, привыкни к нему.

– А… как его зовут? – пробормотал Исмаил, поглядывая то на него, то на морду коня.

– Это Адалет, конь моего отца. Он очень послушный, поэтому я выбрал его для наших уроков. Да и отец теперь редко ездит верхом. Разве что на охоте.

– Он назвал его «справедливость»?

Исмаил так удивился, что на миг позабыл о том, что гладит громадную лошадь. Баязид же спокойно пожал плечами, показывая, что не видит в этом ничего необычного.

– Да, назвал.

– А это твой конь? – спросил Исмаил, кивнув в сторону черного коня, которого из конюшни вывел ага.

– Мой захворал немного, поэтому я взял кобылу матери.

Утро выдалось ясным, и они, греясь в солнечном тепле, неторопливо ехали по проселочной дороге, ведущей через лес. Баязид уверенно держался в седле и поглядывал на Исмаила, который нервно ерзал, часто дергал уздечку и хмурился.