Лоретта Чейз - Лорд Безупречность

– «Когда-нибудь» означает в будущем, – уточнил Перегрин. – А сейчас я не могу туда поехать.

Он помолчал, явно что-то обдумывая.

– Если, конечно, там нет такой школы, в которую родители могли бы меня отправить. Во всяком случае, тебе никак нельзя ехать в Египет. Это еще более нелепо, чем искать клад в Трогмортоне.

Глаза Оливии зажглись опасным огнем.

– Ты ничего не знаешь о стране, – продолжал убеждать Перегрин. – Это совсем не то, что Англия или даже континент. Женщин там держат взаперти, а закона в том смысле, в каком понимаем его мы, попросту не существует. Едва ты окажешься в Египте, тебя тут же украдут и продадут в рабство.

– Путешествие на Восток может оказаться опасным даже в большой компании, – вступил в разговор лорд Харгейт. – И уж, конечно, оно сулит немалые трудности. Однако тех, кто не боится ни опасностей, ни испытаний, ждут бесценные награды, хотя и не обязательно в виде денег. Так, например, синьор Бельцони разбогател вовсе не столь значительно, как кажется окружающим. Во всяком случае, об этом мне регулярно напоминает жена Руперта.

Батшеба заметила, что граф выглядит неважно. Лицо бледное, осунувшееся, под глазами круги. Должно быть, устал. Дорога из Лондона в Трогмортон долга и утомительна. Ночь же, вероятно, скорее всего прошла в тревоге за судьбу старшего сына. Она, конечно, попытается успокоить почтенного лорда, хотя сочувствие скорее всего будет встречено в штыки.

– Синьор Бельцони привез такие большие экспонаты, – заметила Оливия. – Огромные статуи, мумии и тому подобное. И теперь люди ломают головы, решая, сколько же может стоить все это богатство. А я буду искать совсем маленькие вещички: драгоценные камешки и монеты. Сколько они стоят, мне известно. А еще буду собирать папирусы. Лорд Лайл сказал, что письменные документы пользуются огромным спросом, а в Египте их ужасно много – наверное, многие тысячи.

– Учти, тебе придется отбирать папирусы у людей, которые мертвы уже тысячу лет или даже больше, – предупредил Перегрин. – Мумии держат их в руках, а иногда и между ног. Дядя Руперт говорит, что пыль от мумий забивается в нос, а запах просто отвратительный. Тебе придется залезать в небольшие отверстия в земле – настоящие норы – и ползком пробираться по узким тоннелям. К тому же там очень жарко. И не будет слуг, готовых принести сандвичи и лимонад. И никто не будет вывозить на тачках грязь и землю. Это совсем не то, что проводить раскопки на лужайке графа Мандевилла.

– В Египет мы не поедем, Оливия, – заключила Батшеба. – Так что советую побыстрее выбросить из головы эту нелепую идею.

Лицо Оливии приобрело знакомое упрямое выражение, и она открыла рот, чтобы привести очередное веское возражение.

Ратборн выразительно взглянул в ее сторону.

Оливия надулась, однако тут же утратила готовность спорить.

– Хорошо, мама, – коротко согласилась она, к немалому удивлению Батшебы.

– Как бы там ни было, мисс Уингейт, а ваше желание тащиться на край света мне совершенно непонятно, – заговорил лорд Мандевилл. – Вы же еще не закончили раскопки в Трогмортоне.

Сердце Батшебы тяжело забилось. У графа не было иных оснований потакать неразумному своеволию, кроме желания задержать Оливию в поместье. Должно быть, он уже успел написать лорду Фосбери. Свекор получит письмо сегодня. Интересно, когда же он приедет? Через день? Два? Или всего лишь через несколько часов?

Прежде чем Батшеба в панике успела придумать в меру правдоподобный вежливый отказ, заговорил лорд Лайл:

– Мы выкопали канаву вокруг всего здания. Если бы клад существовал, то пропустить его мы просто не смогли бы.

– Лорд Лайл выработал очень четкую систему, – поддержала Оливия. – Уверена, мы не пропустили ни единого дюйма земли.

– Возможно, вы заблуждаетесь, – возразил граф. – Мы обсуждали вопрос с лордом Нортвиком и решили, что скорее всего раскопки не достигли необходимой глубины.

– Не забывайте, что Эдмунд Делюси пиратствовал сто с лишним летназад, – поддержал отца лорд Нортвик. – Застольдолгое время здания неизбежно дают осадку, а сады и парки изменяют планировку. Одни растения погибают, отжив свой век, другие вырастают. Площадка вокруг некрополя несколько раз трамбовалась, насыпались новые слои земли. Стоит помнить и о том, что садовники регулярно вносят в почву известь и удобрения.

– На вашем месте я попробовал бы копать глубже, – посоветовал лорд Мандевилл, – если, конечно, силы и терпение еще не окончательно иссякли.

Батшеба с отчаянием увидела, что лицо дочери мгновенно зажглось светом надежды. На лице Лайла появилось такое же, хотя и чуть более сдержанное выражение.

Дети переглянулись, и всем сразу стало ясно, что им не терпится вновь схватить лопаты и мотыги и бежать на раскопки.

Однако Оливия вновь удивила мать.

– Благодарю вас, милорд, – вежливо произнесла она, – однако я вынуждена предоставить охоту за сокровищами лорду Лайлу. Мы с мамой уезжаем сегодня же.

– Но это не моя охота за сокровищами, а твоя, – возразил Перегрин. – Эдмунд Делюси – твой прапрадед, а вовсе не мой. Если вдруг придется копать в одиночестве, да еще на глазах у всех, я буду чувствовать себя полным идиотом. Какой смысл, какая радость в этих сокровищах, если рядом не будет тебя? Ведь клад – твое испытание и твое приключение.

– Это не просто охота за сокровищами, – заметил лорд Харгейт. – Раскопки помогут раскрыть тайну, которая мучит множество людей уже больше ста лет. Как только туманная легенда прояснится, древние призраки наконец смогут успокоиться. Если вопрос не закрыть окончательно, раз и навсегда, и не отмести всевозможные варианты и предположения, то потомки Эдмунда Делюси будут и впредь верить в существование каких-то немыслимых сокровищ. А это означает, что время от времени они будут совершать набеги на Трогмортон, нарушать жизнь семьи и работу поместья. Подумайте сами, сколько людей пришлось отвлечь от привычных обязанностей и отправить на поиски вашего небольшого, но отважного отряда? – Лорд смерил детей холодным взглядом. – Представьте, сколько хлопот вы доставили слугам, не говоря уже о неисчислимых неудобствах для семьи графа Мандевилла? А потому единственное, что остается сделать, – это с честью закончить начатые раскопки, причем сделать это как можно обстоятельнее.

– Хорошо, милорд, – коротко согласился Лайл.

– Да, милорд, – покорно ответила Оливия.

Батшебе тоже не оставалось ничего иного, как согласиться. Лорд Харгейт говорил истинную правду. Кто-нибудь из ужасных Делюси обязательно возьмет пример с Оливии и вновь попытает счастья.

Вопрос должен быть решен раз и навсегда.

Ну а ей, как обычно, предстоит извлечь максимальную выгоду из сложившейся ситуации.