Андрей Озеров - Ангелы в аду

Двери домов, где проживали офицеры, никогда не запирались на ключ, поскольку в этом не было необходимости – периметр лагеря и территория проживания его сотрудников охранялись не хуже, чем Рейхсбанк.

Войдя в дом, Ульрих, не снимая сапог, прошел в ванную комнату. Там в небольшом аккуратном шкафчике хранились различные лекарства. Наиболее эффективные сильнодействующие препараты, такие как Первитин, в большинстве своем поставлялись на передовую, поэтому в тылу являлись дефицитом. Кроме того, после первого года войны, Первитин приобрел в рядах немецкой армии дурную славу, так как после длительного курса его употребления многие солдаты и офицеры уже не могли без него обходиться и подчас этой зависимости уступали даже пристрастия к шнапсу и сигаретам.

Взяв несколько таблеток обычного аспирина и снотвортного, Ульрих запил их большом глотком проточной воды, после чего направился в спальню. Сняв сапоги и раздевшись, он лег в свою кровать, которая будто поглотила его. Глаза закрылись сами собой, как только его голова коснулась подушки. Он словно провалился в какое-то пространство – туда, где не было места проблемам, заботам, войне и смерти. Впервые за несколько дней он по-настоящему глубоко уснул.

Тем временем на перроне заканчивалась сортировка последних пассажиров. Члены зондеркоманд оживленно рассматривали убранные в сторону багажные чемоданы прибывших. В ближайшие часы их следовало разобрать для последующей отправки нужных вещей и ценностей в Германию, в том время, как их законные обладатели будут превращены в пепел для удобрений. К всеобщему шуму прибавился детский плач, который выделялся на фоне немецких команд особой пронзительностью.

Карл Краузер стоял возле одного из медицинских столов, рассматривая рукоятку своей черной трости, выполненную в форме головы орла, покрытой золотом . Краузер был переведен в Аушвиц месяц тому назад, чему был безгранично рад. Диплом медицинского университета оказался для него счастливым билетом, благодаря ему он мог стоять сейчас здесь – на этом перроне, в то время как его прежние сослуживцы, воплощая в жизнь планы фюрера, вплотную приближались к Сталинграду. Конечно, в тот момент, еще никто не мог предполагать, что планируемый двухнедельный штурм города перерастет в полугодовое осадное сражение, итогом которого станет кольцевание и полное уничтожение 6-й армии Паулюса. Большинству из его прежних сослуживцев будет уготована смерть в русских снегах, а иным мучительный плен.

Внезапно Карл вспомнил о просьбе Ульриха. К этому моменту на площадке перед медицинскими столами оставалось не более пятидесяти заключенных, которые еще не были рассортированы по группам. Большинство из них составляли женщины с детьми и старики. Он пытался всмотреться в их лица, как будто этого было достаточно, чтобы понять, кто из них ему нужен. В этот момент он обратил внимание на двух парней, стоявших друг возле друга почти в самом конце колонны. Одному из них на вид было не больше двадцати лет, другой был еще младше. Хотя внешность обоих явно не соответствовала порожденному партией представлению о еврейском облике, у каждого на одежде имелась характерная звезда – знак еврейского происхождения.

Одного за другим врачи осматривали прибывших, которые едва держались от усталости на ногах. Вскоре очередь дошла и до этих двух. Подойдя к врачу, который осматривал одного из них, Краузер стал позади него и начал пристально наблюдать. Внешне оба юноши выглядели здоровыми и, в отличие от большинства, держались довольно бодро. Было очевидно, что они приходятся друг другу родственниками, поскольку их лица были похожи, как две капли воды.

– Имя, фамилия, дата рождения?! – монотонно произнес доктор заученную фразу на польском языке с сильным немецким акцентом и обмакнул ручку в чернильницу, стоявшую перед ним.

– Исаак Лейман, тысяча девятьсот двадцать второго года рождения – парень ответил на безупречном немецком, отчего врач поднял на него глаза от изумления. Большинство жителей Польши плохо знали немецкий, а потому, зачастую, для общения с ними, а также допросов, сотрудникам СС приходилось прибегать к помощи переводчиков, как с польского, так и с идиша.

– Есть какие-либо жалобы на здоровье? – поинтересовался врач на немецком, поняв, что респондент в совершенстве им владеет.

– Никак нет! Совершенно здоров! – парень внимательно смотрел на врача.

– Разденься до пояса и подойди ко мне! – продолжил врач, вставляя в уши фонендоскоп.

Парень расстегнул, а затем снял рубашку, оголив спортивное тело. Большинство людей, пребывавших длительное время в гетто страдали от дистрофии на почве недоедания, что неотвратимо сказывалось на их внешнем виде. Их кожа иссыхала, впадал живот, мышцы теряли тонус. К изумлению как врача, так и наблюдавшего за всем происходящим Краузера, молодой человек был в безупречной физической форме. При довольно высоком росте, его широкие плечи, узкая талия и в меру крепкие руки явно указывали на то, что он регулярно занимался спортом. Лицо юноши так же не могло не обращать на себя внимания. Аккуратный маленький нос, симметричные пухлые губы, умеренно выделяющиеся скулы и выразительные серо-зеленые глаза на фоне густой копны светлых волос, придавали его образу еще большую яркость. Совершенно нежная детская кожа свидетельствовала о его молодом возрасте.

Послушав грудь юноши, врач отложил фонендоскоп и приступил к заполнению карточки.

– Этого в «Канаду»… – Краузер тихо шепнул врачу на ухо, чтобы тот внес в карточку соответствующую пометку.

– Где ты выучил немецкий? – не сдержав любопытства, Карл обратился к молодому человеку, который все еще стоял перед врачом, держа в руках свою рубашку.

– Наш отец был преподавателем в Варшавском университете, – он указал на стоящего позади него брата.

– Где сейчас Ваши родители? – Карл сделал строгое выражение лица, при этом похлопывая себя концом трости по второй руке.

– Арестованы летом 40-го года. Дальнейшая судьба неизвестна, – парень грустно опустил глаза на стол, за которым врач суетливо раскладывал карточки в разные стопки.

– Проходи и стой там! – Краузер указал тростью на небольшое место, расположенное сбоку от прохода, по которому в сопровождении конвойных проходили заключенные, направлявшиеся по своему последнему маршруту.

Парень послушно отошел на указанное Карлом место, откуда стал наблюдать за тем, как врач приступил к осмотру его брата.

– Имя, фамилия, дата рождения?! – в этот раз врач обращался к его младшему брату, используя немецкий.

– Йозеф Лейман, тысяча девятьсот двадцать пятого года рождения.

Мальчик был на несколько дюймов ниже своего брата. И, хотя они имели очень большое сходство, во внешности младшего чего-то не хватало… какой-то детали, которой обладал брат.