Кэтлин Норрис - Чайка

– Я все-таки пойду вниз обедать, Анна, – сказала она, когда девушки вошли. – И если мы управимся сейчас со всем этим, – она взглянула на пачку писем в руках Анны, – то мне можно будет подольше отдохнуть завтра утром.

Блестящие глаза, устремленные на тщательно обработанные ногти, которые она осторожно потирала о лежавший на ее коленях кусок шелка, на миг поднялись и встретили взгляд Жуаниты.

– Это и есть та самая молодая особа, Анна? – спросила она, открыто и пристально оглядывая девушку. – Садитесь обе. Вы, Анна, конечно, объяснили мисс, что в настоящий момент главное для меня – ее знание испанского. Сеньор Моренас будет приходить три раза в неделю. Но мне необходима ежедневная практика, и это уже будет ее задачей… Не дергайте так, Жюстина, у меня голова еще болит от тряски в поезде!

Все это было сказано неторопливым, приятным голосом.

– Мисс Эспиноза – наполовину испанка, – объяснила Анна Руссель со свойственной ей подавленной стремительностью. – Испанский язык ей – родной.

Миссис Чэттертон вдруг закрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Она казалась немного бледной и усталой, но это делало ее еще красивее.

– Взгляните, кто это там стучит, Жюстина, – пробормотала она. Анна кивком головы выслала из комнаты одну из девушек, обеспокоившую миссис Чэттертон.

Жуанита, довольная, что на нее не обращают внимания, еще глубже уселась в своем кресле и перевела дух. Ожидаемая встреча с хозяйкой этого огромного дома, о которой она столько наслышалась, долго держала ее в напряжении; хотя она твердила себе, что миссис Чэттертон и не заметит этот новый маленький винтик в ее машине и опасаться ее нечего, но ей было так важно сохранить хотя бы на зиму это место и остаться в Калифорнии, что она невольно волновалась.

– Мистер Чэттертон просит узнать, – доложила с порога горничная, – не предпочтет ли мадам легкий ужин в его библиотеке наверху. Мистер Билли пообедает с ним и придет потом наверх.

– Погодите минутку! – миссис Чэттертон крепко прижала к глазам свою унизанную кольцами руку. – Передайте мистеру Четтертону, – сказала она после минутной паузы, во время которой в комнате царила мертвая тишина, – передайте, что я непременно приду вниз, и пускай он пригласит для бриджа после обеда кого ему вздумается.

И, все еще не открывая глаз, она остановила ловкие руки камеристки, пробормотав:

– Еще минутку, Жюстина!.. И погасите этот верхний свет, пожалуйста. Что у вас есть важного, Анна? – обратилась она к мисс Руссель, страдальчески морщась.

Анна порылась в пачке писем. Приглашения, повестки в клуб, разные сообщения – все это она бегло прочитывала, а миссис Чэттертон, лежа в кресле с закрытыми глазами, томно делала необходимые указания.

– К этому мы еще вернемся… Ответьте им, как можно любезнее, что я не могу сделать того, о чем они просят. Хорошо, Анна? Пошлите туда чек на небольшую сумму с пожеланием, чтобы мое имя не возглавляло списка…

Анна делала пометки карандашом на полях всех писем и просьб.

Жуанита сидела, слушала и спокойно любовалась роскошью вокруг, так как хозяйка все не открывала глаз. На фоне подушек эта неподвижная голова казалась головой мраморной статуи.

В спальне было тепло, пахло цветами и духами. Мягкий свет ламп, низкая кровать под пологом, кружева и шелк которой небрежно спускались на дорогие ковры, покрывавшие пол; на восьми окнах были спущены тяжелые занавеси, только девятое окно было открыто, и оттуда дул сырой ветерок… В прилегающей к спальне комнате, где хозяйка обыкновенно завтракала по утрам, стояла сегодня дюжина сундуков и чемоданов, откуда сыпались все чудеса арабских сказок в руки горничных, торопливо и бесшумно входивших и выходивших, раскладывавших и убиравших эти сокровища по шкафам.

Но несмотря на всю эту суету, здесь царила тишина, показавшаяся Жуаните даже странной. Она подумала с тоской о старом ранчо, где в закрытых комнатах пахло мышами и сыростью, где над низкой кровлей вздымались ветви эвкалиптов и перечников, слышался скрип мельницы, мычание коров – и все покрывал рокот моря – ее моря, где серые волны набегали, скользили снова вниз, журча, брызгая, увлекая за собой упирающиеся камешки, а над ними мелькали зигзаги белых крыльев и звучали резкие крики чаек.

– Собственно, это следовало бы делать вам, мисс Эспиноза, – сказала с улыбкой Анна, понизив голос и указывая на свои заметки, когда наступила минутная пауза.

– Я бы охотно… – начала шепотом Жуанита.

Но раньше, чем она успела взять карандаш, звучный голос миссис Чэттертон нарушил тишину.

– Как ваше имя? Эспиноза?

– Да, миссис Чэттертон, – ответила Жуанита, немного оробев, но сохраняя свою застенчиво-доверчивую манеру.

– Где вы ее нашли, Анна?

– Она прочла объявление в «Аргонавте», миссис Чэттертон, – объяснила Анна. – Мне пришлось поместить его, после того как я тщетно пыталась найти вам подходящего человека через испанского и мексиканского консулов. Вы не можете себе представить, каких старых чудачек мне присылали! И все они никогда раньше не служили за плату и смотрели на это, как на нечто их унижающее.

– Мне знаком этот тип, – перебила с некоторым нетерпением миссис Чэттертон. – Да, так вернемся к вам, мисс Эспиноза. Вы уроженка Калифорнии?

Краска залила лицо Жуаниты. Она отвечала тихо, словно через силу.

– Я родилась на ранчо в Монтерей-Каунти. Моя мать… – она прочистила горло, – моя мать умерла шесть недель тому назад.

– О, простите, я очень сожалею! – В голосе спрашивающей послышалось участие и замешательство… – Боже, моя голова раскалывается от боли! – она выпрямилась в кресле и сжала обеими руками виски.

– Мне не следовало утомлять вас сегодня! Боже, как жаль! Вы измучены и дорогой и всем этим шумом, встречей. Мы лучше уйдем, – всполошилась Анна.

– Да, пожалуй, это будет лучше, – согласилась миссис Чэттертон, улыбаясь побелевшими губами. – Итак, ваше имя Жуанита Эспиноза? – спросила она, не глядя на девушку, с таким выражением, словно каждое слово причиняло ей боль.

– Да, госпожа, – Жуанита незаметно кинула Анне удивленный и растерянный взгляд.

– Анна… Мисс Руссель, – миссис Чэттертон все еще с трудом произносила каждое слово, – должна была бы сказать вам, что к сожалению… к сожалению и только потому, что мне нужна особа постарше вас… – Она почти с мольбой смотрела на пораженную Анну.

– Вы ведь знаете, что это так, Анна?.. Но, во всяком случае, мы еще посмотрим, дело терпит, – заключила она почти с отчаянием.

– Мы потолкуем об этом завтра. Сегодня я слишком устала. Доброй ночи, мисс Эспиноза! Анна, не останетесь ли вы на минутку?

Жуанита в смятении вышла из комнаты. Тогда миссис Чэттертон снова погрузилась в свое кресло и нервно стиснула пальцы Анны.