Диана Гроу - Песня любви

Рассказывая Кетилу сказочную историю, в которой тот исполнял столь героическую роль, Рика не могла не задуматься о том, как она оказалась на льду. Почему ее бросили? Это была небольшая, но постоянно кровоточащая рана в ее сердце.

Однако когда она улыбалась, глядя в доброе лицо брата, его тепло и беспредельная любовь смягчали эту боль. Бьорн устроил, чтобы они с Кетилом каждый день какое-то время проводили вместе, и это очень радовало обоих.

Кетилу жилось на удивление хорошо. Сурт взял его под свое крыло, а мирный и кроткий нрав брата помог ему наладить добрые отношения с другими рабами дома. Потребностей у Кетила было мало: доброе отношение окружающих, достаточно еды и теплое место для сна. Поскольку он всегда с трудом принимал решения, он охотно выполнял приказы других, лишь бы его не ругали. Казалось, он был вполне счастлив.

— Рика, я хочу с тобой поговорить, — окликнул ее появившийся позади них Гуннар.

— Кетил, неси ведро в дом, — тихо сказала она. Ее всегда охватывала тревога при звуке голоса ярла, особенно если рядом не было Бьорна.

Кетил покосился на Гуннара, а потом подхватил ведро и собрался продолжить путь, успев прошептать сестре:

— Будь осторожна, у него дурной взгляд.

Она прикусила губу, обдумывая предостережение Кетила. До этого момента она никогда не слышала, чтобы он плохо о ком-то отзывался.

Смиренно сложив руки перед собой, она ждала, пока ярл Согне подойдет к ней.

— У меня есть обязанности, мой господин, которые требуют моего присутствия в другом месте, так что я надеюсь, наш разговор будет кратким.

Гуннар рассмеялся.

— Какая очаровательная дерзость! Ты поистине украшение моего дома. — Он медленно обошел ее, тщательно оглядывая, словно измеряя. Затем удовлетворенно остановился перед ней.

Рика понимала, что он пытается смутить ее этим пристальным, наглым взглядом, и старалась держаться холодно и невозмутимо. В конце концов, они находились в публичном месте, и ей не нужно было его бояться. Так убеждала она себя, но больше всего в этот момент ей хотелось, чтобы откуда-нибудь из-за угла появился Бьорн.

— Хочешь покороче? — произнес Гуннар. — Хорошо. Буду краток. Этот здоровенный бык, что сейчас был с тобой, твой брат?

— Да. — Она сжала губы в тонкую линию. Ей было больно слышать, когда кто-то презрительно отзывался о Кетиле. Ее иногда поражало, как люди, глядя на него, не видят нежную и чистую душу, светящуюся в его детских глазах. — Он мой брат.

— Вы очень близки. Не так ли?

— Я — все, что есть у него, а он — все, что есть у меня, — просто ответила Рика.

— Отлично. — Гуннар оценивающе выгнул бровь. — Я люблю тесные семейные узы.

— Я рада угодить вам, мой господин, а теперь извините меня. — Она повернулась, чтобы уйти, но он резко схватил ее за руку.

— О нет. Никуда не пойдешь. — Голос его прозвучал угрожающе. Казалось, что краткий всплеск ее тревоги доставил ему удовольствие, возбудил его. — Мы еще не закончили. — Он притянул ее ближе, и она ощутила его внезапно восставший член, похотливо прижавшийся к ее бедру. — Мне нужно отослать невесту моему торговому союзнику в Миклагард.

— Не понимаю, какое отношение это имеет ко мне. — Она вырвалась, потирая руку в том месте, где его крепкие, цепкие пальцы оставили красный след.

— Я намерен отправить туда тебя.

На ее губах возникла дрожащая улыбка.

— Неумно выдавать женщину замуж без ее согласия. Вы не забыли историю Ботиллы, чья семья выдавала ее замуж без ее согласия не один, а пять раз? Все браки заканчивались увечьями, убийством или разводом, — перечислила она с притворной беззаботностью, стремясь смягчить ситуацию. Наверняка это какая-то мрачная шутка ярла.

— И все же я хочу отправить тебя к Абдул-Азизу в Миклагард, — непреклонно произнес Гуннар.

— Это будет трудно сделать, поскольку я принадлежу вашему брату. — Он снова стал обходить ее, и Рика поворачивалась вместе с ним, чтобы не оказаться к нему спиной.

— А если бы ты была свободной?

— Тогда вам будет еще труднее подчинить меня своей воле, мой господин, — процедила она сквозь зубы.

— Я так не думаю. Потому что пока твой брат принадлежит мне… — Кривая ухмылка заиграла на его лице.

— Что вы хотите этим сказать?

— Только то, что если ты не исполнишь мою волю, у меня не останется выбора, кроме как отправить твоего брата Кетила — ведь его так зовут — в Уппсалу, когда вновь придет год жертвоприношения. — Он задумчиво постучал пальцем по виску. — Кажется, его срок придет следующим летом…

Восемь лет назад они с Магнусом, Кетилом и большинством северян собрались в Священной роще. В течение девяти дней там справляли свадьбы, торговали и пили. А по ночам в темной чаще, среди деревьев-великанов возле храма, совершали обряды в честь Одина. Мощные ветви гнулись под тяжестью повешенных жертв: лошадей, коз, домашней птицы и… людей.

Бессильная ярость заклокотала в ней.

— Как вы можете требовать этого от меня, когда знаете, что не в моей власти это исполнить? Я не могу выйти замуж по своему выбору, пока я рабыня вашего брата.

— Значит, ты говоришь, что, будь ты свободна, то согласилась бы на этот брак? — настаивал Гуннар.

— Да, согласилась бы, — с сильно бьющимся сердцем промолвила она. — Но ради брата, а не для того, чтобы угодить вам.

— Значит, ты даешь мне слово? — продолжал напирать на нее Гуннар. — Если ты будешь свободна, то согласишься отправиться на Восток, чтобы выйти замуж за моего торгового партнера?

— Но я же не свободна.

— Ну а если бы была свободна? — повторил Гуннар.

— Да, даю вам слово, — настороженно сказала она. Что за игру затеял ярл? Впрочем, какое это имеет значение, пока она носит железный ошейник. Впервые с тех пор, как его замкнули у нее на шее, Рика с удовольствием ощутила его тяжесть. — При условии, что вы тоже дадите мне слово.

— О чем ты?

— Пощадить моего брата, разумеется, — пожала она плечами. — Мое обещание будет зависеть от вашего обещания безопасности Кетила.

— Разумеется, — быстро согласился он.

— Если я поеду, Кетил должен поехать со мной. Иначе как мне быть уверенной, что вы сдержите свое слово?

— Как ты смеешь сомневаться в клятве Согне? — Глаза Гуннара сузились и превратились в сверкающие злобой щелки. — Мужчина на твоем месте уже был бы мертв. Клянусь тебе любым богом, которого хочешь назвать… Пусть Астрид никогда не родит мне сына, если я нарушу нашу сделку.

Несколько мгновений после этого они молчали.

— Но я принадлежу Бьорну. Я не свободна, и потому это бессмысленный разговор, — промолвила она, стараясь не показать, в какую панику она впала. Теперь она знала, как чувствует себя заяц, избежавший когтей ястреба: пронзительный крик, мелькание пестрых перьев и скрип когтей, скользнувших на расстоянии волоса. Она с усилием сдерживала дрожь.