Елена Езерская - Возвращение

– А что мне с ней делать, со свободой-то? Ты вот от барина освободился, а от Анны не можешь. Держит она тебя. Как нить дать, приворожила. Знаю я эти штучки.

– Ничего ты не знаешь, Полина, кроме злости да зависти. И не мешай мне, отойди, кому говорю, – Никита рассердился на Полинину и замахнулся мокрой щеткой. – Ату!

– Ох, испугал! – Полина с визгом отбежала к двери и вдруг остановилась, прислушалась. – Бона, еще один чокнутый идет. А ведь был – человек человеком, бароном стать хотел.

– Ah, mein Hebe Avgustin, Avgustin, Avgustin! – напевая, вошел на конюшню управляющий.

– Карл Модестович! А, Карл Модестович! – елейным голоском позвала его Полина. – Когда в Курляндию поедем замок покупать?

– А зачем мне в Курляндию? – пожал плечами управляющий. – Мне и здесь неплохо. Снежок пушистый, чистый, морозец себе ничего. Где такое в Курляндии увидишь – там одни дожди да сырость беспросветная.

– Не-ет, – протянула Полина. – Кто здесь долго проживет – рано или поздно чокнется. Одно слово – Россия! Да куда же ты летишь, оглашенная?!

– А тебе зачем? – вскинулась вбежавшая на конюшню Анна.

– Я еще пожить хочу. А если тебе жить надоело – выходи на тракт да под почтовых бросайся! – заорала Полина.

– Полина, что ты вопишь, как выпь на болоте? – неласково укорил ее Карл Модестович.

– Это я-то выпь? – Полина уткнула руки в бока и пошла на него всей грудью. – Погоди у меня, вот придешь в чувство, опять в постельку запросишься, так я тебе сразу все припомню. Еще погреешься!

– Помолчи, Полина! – прикрикнул на нее Никита. – Что ты хотела, Аннушка? Случилось чего?

– Ох, Никита, случится и совсем скоро, если я не узнаю, куда Владимир Иванович поехал!

– Говорила я тебе, – тут же вставила свое доброе слово Полина.

– Уйди! – замахнулся на нее Никита и нахмурился. – А тебе-то к чему? Барин человек самостоятельный, по своим делам отправился.

– Да не по делам! Стреляться затеял, дуэль у них с князем.

– Из-за тебя что ли?

– Да какая же разница! – воскликнула Анна. – Торопиться надо, их остановить.

– А чего Никите их останавливать? – хмыкнула неугомонная Полина. – Вот как друг друга перебьют – ты ему достанешься.

– Цыц, ведьма! – не на шутку рассердился Никита.

– «Ах, мой милый Августин, Августин, Августин, ах, мой милый Августин, все пройдет, все…» – снова затянул управляющий.

– Не до песен сейчас, Карл Модестович, Никита! – взмолилась Анна. – Надо барина выручать!

– Они уже давно уехали, может, поздно уже, – тихо сказал Никита.

– Никитушка, миленький, как ты можешь так говорить? Разве Владимир Иванович не освободил тебя? Разве он тебя когда обижал? – растерялась Анна.

– Меня не обижал, – кивнул Никита. – А тебя он измучил. Или думаешь, я слепой, не вижу, как ты извелась, почернела?

– Никита! Да ты в своем ли уме? Ты ему смерти желаешь? – ужаснулась Анна.

– Я для тебя свободы хочу…

– Интересно, – задумчиво спросил Карл Модестович. – А как это мертвый может вольную подписать?

– И то правда, – охнул Никита. – Что же это я? Как я мог!.. С Гаврилой они поехали, Аннушка! К сторожке лесника, что у озера. Модестович, поднимайся, сейчас сани по-быстрому запряжем и поедем барона спасать.

– Спасибо тебе, Никита, – растрогалась Анна.

– А ты, Никита, не торопись, – остановил его управляющий. – Мне Владимир Иванович указание давал – Анну беречь, как зеницу ока. Так что с ней я отправлюсь, а ты здесь за домом последи. И никаких разговоров! Выводи лошадку-то! И поживее!

Никита обиделся было, но потом махнул рукой – поезжайте с Богом, лишь бы успели, чего время на споры терять.

– Садитесь, Анна Платоновна! – кивнул управляющий Анне. – И не извольте беспокоиться, долетим с ветерком.

– Поторопитесь, прошу вас, – кивнула Анна, кутаясь в доху.

– Но! – лихо крикнул Карл Модестович. – Пошла! Пошла!

– Храни вас Господи! – помолился за них на дорогу Никита и вдруг заметил, как быстро шмыгнула в сторону Полина.

А ведь она все время здесь была, подумал Никита, ругалась, кричала и вдруг затихла так, как будто чего задумала! Как бы и впрямь не случилось бы чего с Аннушкой…

– Эх, пропадай все пропадом! – Никита вывел под уздцы свежую лошадь и бросился догонять выехавшие со двора сани.

Он нагнал Анну и управляющего на опушке леса за поворотом от усадьбы и ахнул. Сани перевернулись, накрыв собой и седока, и кучера. Подъехав ближе, Никита спешился и кинулся им помогать. Анна стонала – ей сильно придавило ногу, а Модестович со странной улыбкой сидел рядом в сугробе – по снегу от саней тянулся след, видно, ему удалось изловчиться и выбраться первым, и он еще какое-то время полз, не в силах подняться.

– Как вы, Карл Модестович? – крикнул ему Никита, первым делом подбегая к Анне на выручку.

– Я-то ничего, ты Анне помоги, не повредилась ли? – охая, ответил тот.

– Никита… Слава Богу! Откуда ты? Как узнал? – прошептала Анна.

– Сердце почуяло, вот следом и поехал. Что ж ты натворил, Модестович?!

– И сам не пойму? Меня вдруг как-то тряхнуло сильно. И сани разом – кувырком!

– Никита, – попросила Анна, – ты с нами не возись, скачи. Скачи дальше, останови дуэль. Мы здесь сами справимся.

– Вот еще, – оборвал ее Никита, помогая выбраться из-под саней. – Сейчас вот Модестовича встряхну, сани подниму, лошадь перепряжем, и все вместе поедем.

– Что ж ты не понимаешь?! Корф с Репниным стреляются. Ведь убьют друг друга!

– Тебе к доктору надо! Посмотри, хромаешь ведь!

– И никто мне не нужен! – с отчаяньем в голосе закричала Анна.

– Да скачи же ты, Никита, я сам лошадь перепрягу, – сказал управляющий, благодарно кивая конюху за помощь – Никита его с легкостью из сугроба поднял, отряхнул да рядом с санями поставил.

– Никита, Никита, – взмолилась Анна, – промедление смерти подобно!

– Ты мне латынью не щеголяй, тебя лечить надо, – Никита мягко отодвинул Анну от лошади – лошадка норовистая, от бега разогрелась, как бы не задела копытом случайно.

– Глянь-ка! – воскликнул Модестович. – Никак подрезано?!

– И в самом деле, – вздрогнул Никита, присмотревшись к подпруге. – Подрезано, но не до конца. Чтобы вроде не сразу лопнуло.

– Кто бы это мог сделать? – опечалился добрый Модестович.

– А вот это я, кажется, знаю. Ох, погоди, Полька! Вот вернемся, не сносить тебе головы! – погрозил куда-то в сторону Никита.

– Что же теперь делать-то? – Анна с надеждой смотрела на Никиту.

– Ехать тебе надо, Анна, самой ехать.

– Да какой же из меня ездок? – растерялась она.

– Хочешь быть сестрой милосердия – полезай в седло, а я подсажу. Езжай к своим князьям да баронам – спасай их! – Никита подставил Анне ладони лопаткой, и она несмело наступила на них ботинком.

Никита легко подбросил ее вверх и боком усадил в седло.