Елена Езерская - Возвращение

– Не дамское, конечно, лука короткая, держаться тебе не за что будет, – посетовал Никита. – Но ты спину ровнее держи, да уздцы из рук не выпускай. Бог даст – доедешь!

Никита легонько шлепнул лошадь по вспотевшему крупу, и она, чуть взбрыкнув, оттолкнулась копытами и с прыжка поскакала вперед.

– Спасибо, Илья Петрович, что согласились приехать, – кивнул Корф доктору, когда он появился у заброшенной избушки лесника вместе с Репниным. – Это честь для нас.

– Говоря по совести, мне совершенно не в радость эта обязанность и не к чести эта честь, – сухо ответил Штерн. Он был весьма обескуражен этим, с позволением сказать, приглашением – доктор глубоко уважал обоих молодых людей, и их необъяснимое решение стреляться вызвало у него не только грусть, но и протест. – Вообще-то я желал бы для вас перемирия. И готов принять участие в обсуждении этой возможности.

– К сожалению, Илья Петрович, – покачал головой Корф, – примирение никого не устроит, ибо от результата этой дуэли зависит личное счастье каждого из нас.

– Так это из-за женщины? Но я никогда не замечал, чтобы вы предпочитали общество одной и той же дамы.

– Это старая история, Илья Петрович, – осторожно сказал Репнин. – Просто мы, наконец, решили подвести под ней черту.

– А заодно и под своей жизнью? – воскликнул доктор.

– Увы! – с недобрым смешком развел руками Корф.

– Владимир! Ты опять юродствуешь?!

– А мне надоела твоя скорбная физиономия праведника!

– Господа! Господа! – бросился разнимать их Штерн. – Вот уж никак не думал, что все так далеко зашло. Вы же никогда не проявляли своих чувств публично.

– А зря, – бросил Корф. – Глядишь, и стреляться было бы не надо. Набили бы друг другу морды, угодили под трибунал и – завтра же на Кавказ, рубить головы чеченцам.

– Какой же ты все-таки кровожадный, князь!

– Нет, я жизнелюбивый. Я сладкого не выношу – рассиропят слезы, растают, вместо того, чтобы решительными действиями взять эту чертову невинность на приступ – и дело с концом!

– Кого ты пытаешься оскорбить?

– Да тебя же, тебя, романтичный ты мой! – вскричал Корф. – Чтобы ты прекратил уже лишние разговоры и помог доктору разметить шаги. Секундантов у нас нет, так что все в наших руках.

– Владимир Иванович, – вздрогнул Штерн, – а может, все-таки – того, передумаете?

– Никогда! Я намерен стреляться.

– И я! – в тон ему расхрабрился Репнин.

– Смотри, стреляй метко. Потому что я не промахнусь.

– Не будь столь самоуверен. Даже лучшие стрелки иногда погибают.

– Вот и славно! Приступим к формальностям? Обменяемся пистолетами?

– Твоему благородству нет предела, – съязвил Репнин.

– А ты его хотя бы зарядил? – хмыкнул Корф, принимая от него пистолет.

Доктор Штерн удрученно покачал головой – друзья вели себя, как птенцы-задиры. Рассчитывать на здравомыслие не приходилось, и поэтому он обреченно смотрел, с каким азартом Репнин и Корф размечают место дуэли, обмениваются пистолетами и проверяют их. «Невероятно, – подумал Штерн. – Я чувствую себя приговоренным к смерти, а эти двое только что не веселятся – подтрунивают друг над другом, слово за слово!»

– Что же ты, Миша? – покрикивал на Репнина Корф. – Это просто. Целишься в переносицу, нажимаешь на курок и… Сразу же и увидишь, что у меня вместо мозгов.

– Об этом и без выстрела догадаться несложно, – в тон ему отвечал Репнин.

– У тебя зато есть прекрасная возможность проверить практикой теорию. Или опровергнуть ее. Что же ты медлишь, поручик?! Неужели струсил?

– Нет! – сквозь зубы процедил Репнин.

– Не тяни – здесь все просто. Или я умру, или она останется со мной.

– Замолчи!

– Так стреляй же, черт возьми!..

Репнин поднял пистолет и выстрелил в воздух. Пуля ушла вверх, и с деревьев мягкими хлопьями западал растревоженный снег.

– Слава Богу! – воскликнул доктор Штерн.

– Ах, как благородно! – язвительно бросил Корф. – Только это плагиат, Миша. И потому не считается. Будем думать, что ты промазал. Молись, Мишель!

– В следующий раз… – начал было Репнин.

– Следующего раза не будет, – усмехнулся Корф, покачивая пистолетом, как веером.

– Стреляй! – зарычал взбешенный его издевательствами Репнин.

– А я первым делом направлюсь к ней в спальню и поведаю о твоем великодушном поступке. Думаю, мне потребуется не одна ночь, чтобы утешить твою прекрасную даму…

– Стреляй! – Репнин вдруг сорвался с места и бросился на Корфа, сбив его с ног – пистолет вылетел из руки Владимира и упал в снег.

– Идиоты, – схватился за голову Штерн.

– Итак, за мной выстрел, сударь, – зло сказал Корф, поднимаясь с земли и легкомысленным жестом отряхивая с сюртука снег.

– Стреляй, хватит ломать комедию, – закричал Репнин, возвращаясь на свое место.

– Надеешься, что твоя красивая смерть тронет ее до глубины души? И, рыдая на твоей могилке, она вычеркнет меня из своей жизни?

– Кретин!

– Господа, – взмолился Штерн, – или стреляйтесь, или… Ноги мерзнут.

– А ты – трус!

– Самодур! И ханжа к тому же.

– Так, – засобирался Штерн, – вы здесь разбирайтесь сами, а я поехал. А то вы прямо, как дети малые!

– Что же, придется тебя все-таки пристрелить!

– Наконец-то! – поддел Корфа Репнин. – Жаль только, что она будет обречена всю жизнь видеть перед собой твою лицемерную физиономию!

– Все, все, все! – замахал руками доктор. – Довольно! Бросайте это дело – поехали в тепло, господа! Домой, домой, все – домой.

– Домой поедет кто-нибудь один. Второго повезут вперед ногами, – Корф, наконец, поднял пистолет. – Видно это судьба, Миша.

– Пошел к черту, – разозлился Репнин.

– Остановитесь! – раздался издалека надломленный женский голос. – Стойте! Не стреляйте! Владимир, Михаил… Да подождите же!..

Дуэлянты и доктор разом обернулись на голос – к ним на коне мчалась во весь опор Анна. «Так вот в чем дело!» – догадался Штерн.

– Стойте! – Анна с трудом натянула поводья, едва не доехав до Корфа, – лошадь вздыбилась и стала. Анна тут же сползла с седла и, хромая, подошла к Корфу. – Владимир, бросьте пистолет! Умоляю вас!

– Владимир, вернись к барьеру! – закричал обезумевший от ревности Репнин.

– Почему же? Или ты только один хотел бы остаться благородным в памяти потомков и прекрасных дам? Доктор, – Корф обернулся к Штерну, – ваша помощь нам больше уже не понадобится. Спасибо, что согласились немного потерпеть нас.

– У вас, господа, конечно, характеры вздорные, – кивнул Штерн, – но вы – живы, и это главное. Слава Богу, что вы одумались. И позвольте откланяться.

– Куда вы, доктор? – рассмеялся Корф. – Там же снег, как вы выберетесь из леса без нашей помощи? И потом – вдруг медведь?

– После вашей дуэли мне уже ничего не страшно, – отмахнулся доктор, выбираясь на дорогу.