Роз Медоуз - Любовница короля

— Так точно, сэр. Тогда я смог бы жениться…

— Можете не продолжать. Я все понял и попробую что-нибудь придумать. — Эдуард мгновение колебался, потом сказал: — Кстати, вы могли бы оказать мне небольшую услугу?

— С удовольствием, сэр.

— Вам, должно быть, приятно будет узнать, что мы с мадам поженились на Мальте, прежде чем отбыть сюда.

— Поздравляю вас, сэр… и вас, мадам.

Жюли смутилась. Зачем Эдуарду понадобилось лгать? Это так на него не похоже.

— Так вот, я был бы весьма вам признателен, если бы вы осторожно распространили эту новость. Как вы знаете, мадам не может взять мое имя, поэтому сейчас она носит имя мадам де Сен-Лоран.

Эдуард и Жюли несказанно удивились тому радушному приему, который им повсюду оказывали. Приглашениям не было конца. К своему великому удовольствию, они обнаружили, что причина вовсе не в королевской крови Эдуарда — большинство жителей Квебека, оказывается, предпочитали игнорировать какой бы то ни было официальный протокол. Впрочем, дамы всегда склонялись перед ним в реверансе, а джентльмены учтиво кланялись. Любой его приход всегда встречался звучным громом фанфар, но потом и разговоры, и манера общения были свободными и непринужденными. Простые горожане тоже сразу прониклись к Эдуарду симпатией — им было приятно видеть принца, запросто, без всякой спеси прогуливающегося по улицам.

В числе первых, кто устроил в его честь торжественный прием, были месье и мадам де Салабери. Эдуард уже успел познакомиться с ними и тотчас проникся симпатией к обоим, в особенности когда узнал, что Луи де Салабери принадлежит к старинному роду, где мужчины из поколения в поколение посвящали свою жизнь военной службе. Представив супружеской чете Жюли, Эдуард сразу почувствовал, что они найдут общий язык. После обмена обычными любезностями Эдуард повел Катрин де Салабери танцевать.

Луи де Салабери поспешил принести Жюли извинения:

— Мадам, прошу вас великодушно простить меня за то, что не могу пригласить вас на танец. — Он многозначительно похлопал себя по ноге. — Вот что делает с нами война. — И рассмеялся.

— Тогда давайте присядем и будем просто наблюдать, как другие тратят энергию. Вы не представляете, с каким удовольствием я побеседую с французом. Давно вы живете в Канаде, сэр?

— Я здесь родился. Моя семья переехала в Канаду в 1665 году.

— Но ваша речь… Вы выглядите так, словно всю жизнь провели в высшем парижском обществе.

Он вновь рассмеялся:

— Видите ли, мой отец, хоть потерпел поражение от англичан и встал под их знамена, все же отправил меня учиться во Францию.

— Тогда где же вы получили такое тяжкое ранение?

— После возвращения в Канаду мне вскоре наскучило болтаться без дела. Так что, когда американцы решили захватить Канаду, я записался добровольцем в английскую армию.

— Стало быть, Англия перед вами в большом долгу, сэр.

Вернулись Эдуард и мадам де Салабери. Мадам, как заботливая хозяйка, тут же нашла для Жюли партнера, а Эдуарду — новую партнершу для танцев.

По дороге домой, когда Эдуард прижимал к себе Жюли, сонно склонившую голову ему на плечо, она прошептала:

— Луи де Салабери… Знаешь, он показался мне очень интересным человеком.

— И его жена показалась мне поистине очаровательной.

— Он рассказывал мне, как служил в английской армии…

— А мадам рассказала, что у них пятеро детей…

Они рассмеялись и поцеловались.

— Мы обязательно должны пригласить их на ужин. Устроим ужин на четверых — только мы и они. Я бы с удовольствием еще раз побеседовал с этим джентльменом, да и вы с мадам, уверен, найдете общий язык.

Возможно, потому, что де Салабери были католиками, Жюли тянуло к ним словно магнитом. Очень скоро их отношения переросли в настоящую крепкую дружбу. А вот у Эдуарда на то была совсем другая причина. Впервые в жизни он испытывал радость при виде настоящей семейной жизни. Детишки де Салабери шумно играли и возились вокруг мамы и папы. Наказывали их крайне редко, и они не испытывали благоговейного страха ни перед родителями, ни перед их высокопоставленными гостями. Входя в комнату, они не приседали в поклонах и реверансах, а сразу бросались к родителям. Те тотчас принимались их целовать, прижимать к себе и подбрасывать в воздухе. За озорство их ругали и наказывали, но никогда не били.

Де Салабери жили в большом, нескладном с виду доме в Бопорте в нескольких милях от Квебека. Чем больше Жюли и Эдуард навещали их, тем острее чувствовали желание обзавестись собственным загородным домом, где были бы сад, простор и уединенность…

— Подождите до весны, сэр, — посоветовал Луи. — Вы еще не знаете, что такое канадская зима.

— И тогда вы поможете нам подыскать что-нибудь подходящее…

— Конечно, сэр. Я могу навести справки.

— Только чтобы это было не слишком далеко от Бопорта, — поспешила уточнить Жюли.

— Не волнуйтесь, дорогая Жюли. Я лично прослежу за этим, — со смехом заверила ее Катрин. — Да, и не забудьте, что Рождество вы справляете у нас.

Рождество. Первая годовщина их совместной жизни. Несмотря на то что Эдуард и Жюли по-прежнему наслаждались уединенным обществом друг друга, они поняли, что Рождество у де Салабери будет веселым и счастливым. Эдуард охотно возьмет несколько дней отпуска и отдохнет наконец от службы и казарм, где в последнее время ему пришлось столкнуться с новой трудностью — массовым пьянством солдат, которые с приближением зимы окончательно пристрастились к рому. Так они боролись с холодом, особенно когда шли в ночной караул. В результате пьяные часовые перестали быть редкостью. А с таким преступным положением дел надо было как-то бороться. Эдуард прекрасно знал о растущем недовольстве солдат, подкрепляющемся участившимися случаями дезертирства.

Эти преступления вошли в норму еще до его приезда, так что его предшественникам пришлось установить соответствующее наказание — девятьсот девяносто девять ударов плетью, а в некоторых случаях смертную казнь. За поимку дезертира государство назначило награду в восемь долларов, оно также взыскивало по восемь долларов с офицеров, в чьем полку было допущено правонарушение. Эдуард боролся с дезертирством крайне жестко и назначал максимальное наказание каждому, кто предпринимал попытку побега.

Катрин де Салабери, поглядывая за играющими детишками, будто светилась от счастья. Улучив подходящий момент, когда они с Жюли остались одни, Катрин прошептала:

— Пока нет Луи, я сообщу вам кое-что по секрету. Вы будете первая, кто узнает новость. У меня будет еще один малыш. В июне.

Жюли обняла подругу.

— Как это прекрасно! Я так рада за вас! Я тоже хотела бы иметь детишек, но только немного попозже. Наверное, это эгоистично с моей стороны, только мне хотелось бы, чтобы Эдуард еще хотя бы немного принадлежал только мне одной. Вы же знаете, как он обожает детей. Если он станет отцом, то на меня у него совсем не останется времени.