Роз Медоуз - Любовница короля

— Напрасно вы так думаете, Жюли. Став матерью его детей, вы станете для него еще дороже.

Когда рождественские праздники закончились, они неохотно расстались с друзьями, договорившись, что те будут гостями на приеме, который Жюли даст в канун Нового года.

Несмотря на сильный холод, солнце светило вовсю. Повозка, которой правил сам Эдуард, неслась по промерзлой дороге. Укутанная в меха, Жюли чувствовала себя прекрасно и, будучи в прекрасном расположении духа, спешила выложить последние новости Эдуарду.

— Мадам де Салабери поделилась со мной по секрету одной замечательной новостью, — начала она.

Эдуард, смотревший за дорогой, что-то пробормотал.

— В июне у нее родится еще один малыш.

— Вот неуемная! Неужто ей пяти не достаточно?!

— Разумеется, нет. И… я так рада за нее. Малыш, une petite bйbй!.. Мне уже сейчас нетерпится подержать его на ручках!

— А знаешь, Жюли, давай-ка предложим себя крестными родителями их малыша. — В голосе Эдуарда слышался восторг. — Если это будет мальчик, можно назвать его Эдуардом… и я запишу его в британскую армию…

— А если девочка?

— Назовем ее Жюли.

Они замолчали, и Жюли погрузилась в раздумья. Каким замечательным отцом мог бы быть Эдуард! И сколько еще времени пройдет, прежде чем она сможет сообщить ему такую же прекрасную новость? Женщина вдруг поняла, что рассуждает вслух.

— А скажи, Эдуард, разве не чудесно создать такую же семью, как де Салабери?

Его реакция поразила Жюли. Сначала зловещее молчание, словно он потерял дар речи, потом резкий, жесткий ответ:

— Нет, Жюли, никогда. Никаких детей.

Теперь настала очередь Жюли прийти в замешательство. Она не могла поверить в то, что услышала.

— Но… Эдуард… Ты, конечно, не считаешь… не имеешь в виду… А что, если бы у нас уже родился ребенок?..

— Нам пришлось бы расстаться с ним… отдать кому-то на воспитание…

Жюли схватилась за поводья, которые держал возлюбленный, и резко дернула. Так, что лошади замедлили шаг и остановились.

Жюли и Эдуард посмотрели друг другу в глаза. Он — холодно и сурово, она — раскрасневшись от гнева.

— Но почему? Ведь другие принцы не отказываются от своих родных детей!

— Не отказываются? А ты когда-нибудь слышала, чтобы мой брат принц Уэльский и миссис Фитцхерберт исполняли роль счастливых родителей?

— Но разве она… Разве у них есть ребенок?

— Кто знает? Георг говорил, что у них с Марией полное взаимопонимание. Так что ребенок… благоразумно укрытый от…

— Ты хочешь сказать, что и сам поступил бы так же?

— Да. Потому что я не смог бы вынести позора, когда толпа обсуждала бы мое внебрачное отцовство, отпуская остроты и злые шуточки у меня за спиной…

— Но… ведь ты так обожаешь детей! Вспомни, как ты восхищался ребятишками де Салабери…

— Им посчастливилось родиться законными…

— Да как ты… вы смеете! Вы оскорбляете меня, сэр!

— Жюли, перестань!.. Ну зачем мы сейчас говорим все это? Ведь до детей пока дело не дошло.

Жюли промолчала, и остаток пути они проехали молча. А на ночь она заперла дверь в свою комнату — даже не столько для того, чтобы не впустить его, сколько для того, чтобы дать волю слезам.

Несколько дней они почти не разговаривали. Но приближалось новогоднее торжество, и Жюли поняла, что не может подвести Эдуарда, а поэтому должна быть на празднике идеальной хозяйкой — счастливой, улыбающейся, гостеприимной. В канун Нового года в час послеобеденного отдыха она принесла в комнату новое платье, работу над которым только что закончила:

— Вам нравится, сэр?

Вместо ответа, он вскочил и порывисто заключил любимую в объятия. Голос его дрожал от волнения:

— Жюли… Жюли… Я думал, что потерял тебя навсегда. — Эдуард нежно целовал ее и не сразу внял вопросу. Наконец он оторвался от женщины и посмотрел на платье. — Оно прекрасно. Но моя Жюли прекрасней!..

Теперь, когда страсти наконец улеглись, Жюли пыталась мысленно убедить себя, что, если бы у них родился ребенок, все, наверное, обошлось. И все же она решила поделиться с Катрин и рассказать ей о том, что произошло у них с Эдуардом.

Мадам де Салабери была потрясена:

— C'est impossible [6] Это невозможно ( фр. ). . Ведь он обожает детей… и тебя боготворит…

— Может быть. Но внебрачных не хочет… — Жюли осеклась на полуслове, вспомнив, что де Салабери ничего не знают об истинном положении дел, и это был еще один вопрос, который Эдуард не хотел обсуждать. — Любой брак между нами был бы признан морганатическим, — нерешительно прибавила она. — А дети не смогли бы наследовать титул… Но даже тогда мы могли бы сделать их счастливыми…

Катрин ласково обняла ее за плечи.

— Если бы ты, Жюли, ждала ребенка, Эдуард хотел бы его не меньше твоего…

— Я тоже все время убеждаю себя в этом. Но уверенности у меня нет. Положение Эдуарда мешает ему, оно стало для него камнем преткновения… О, как я завидую тебе, моя дорогая Мышка!.. Как завидую, что в июне ты дашь жизнь еще одной малютке!..

Идеальным воплощением их мечты о загородном доме стал Монморанси-Хаус, расположенный в шести милях от Квебека огромный деревянный дом с прилегающими к нему обширными землями и шумным водопадом, ниспадающим в реку Святого Лаврентия. Теперь, когда они с де Салабери стали соседями, не проходило дня, чтобы друзья не встречались. Эдуард заезжал к ним по дороге на службу и обратно, да и Жюли, всякий раз отправляясь в Квебек, не представляла, как можно не заскочить к своей дорогой Мышке, с которой они стали лучшими подругами.

Когда наконец пришла новость, что у Мышки родился мальчик, Жюли обрадовалась так, словно это у нее родился ребенок, и немедленно отправила подруге письмо с поздравлениями:

«Ура! Ура! Ура! Тысячекратный залп орудий в честь очаровательной Мышки и ее крохотного малыша! По правде говоря, от радости и волнения я с трудом удерживаю в руке перо. Еще один мальчик! Как бы я хотела оказаться могущественной феей, чтобы щедро одарить малыша в день его появления на свет. Но, даже зная, что мы не в сказке, я чувствую, что малютка родился под счастливой звездой. Поцелуй его за меня, моя дорогая подруга, и передай ему предсказание крестной. Нет! Что же это я?.. Я буду только счастлива приехать сама в Бопорт сегодня около семи. И завтра, и в другие дни. А пока приберегу этот самый счастливый момент в моей жизни, с тем чтобы лично поздравить мадам де Салабери с радостным событием. Зато сейчас я искренне поздравляю всех Ваших домочадцев, независимо от их возраста и пола».

Так, будучи лишенной радости собственного материнства, она решила стать самой лучшей в мире крестной.

Приготовления к крестинам начались с одной весьма деликатной проблемы. Эдуард был протестантом и, с точки зрения католической церкви, еретиком, а стало быть, не подходил на роль крестного отца. Впрочем, благодаря его настойчивости, эти трудности были преодолены (во всяком случае, кто надо закрыл глаза на упомянутое обстоятельство), и мальчика назвали Эдуардом, а сама церемония прошла пышно и торжественно, с участием роты королевских стрелков.