Татьяна Романова - Кассандра

— Я не хочу здесь больше оставаться. Я хочу уехать домой и поскорее обвенчаться, — попросила Луиза, прильнув к твердой груди своего жениха. — Ты не против?

— Господи, да я мечтаю об этом уже два года, — признался Штерн.

— Так давай сделаем это поскорее, — предложила Луиза, — мы можем обвенчаться даже здесь. Надеюсь, что здесь есть католическая церковь?

— Я завтра же найду для тебя католическую церковь, — пообещал Штерн, целуя свою черноглазую красавицу. Сам он хоть и был лютеранином, но не видел в этом никакого препятствия. Если бы Луиза попросила, он даже перешел бы в католицизм, но она этого не потребовала.

Луиза и Генриетта еще пили утренний кофе, когда Штерн постучал в дверь их номера.

— Да, дорогой, входи, — пригласила сияющая Луиза.

— Доброе утро, — поздоровался тот и нежно поцеловал лоб невесты. — Мы венчаемся через два часа в соборе Святого Николая, что в квартале отсюда. И поскольку самая модная женщина Лондона не может идти под венец в старом платье, я взял на себя смелость купить в магазинчике, торгующем брюссельскими кружевами, платье и фату из этих кружев. Посмотри, может быть, ты согласишься их надеть?

— Боже мой! Спасибо тебе, что ты об этом подумал, — воскликнула Луиза, чувствуя, что опять вот-вот разрыдается от переполнявшего ее счастья.

— Все, я ухожу, жених не должен видеть невесту в подвенечном платье до свадьбы. Только дай мне левую руку, пожалуйста, — попросил Штерн.

Он взял тонкую руку Луизы и надел на безымянный палец изящное платиновое колечко с большим овальным бриллиантом и, поцеловав ей ладонь, вышел.

— Ой, тетушка, какое красивое! Даже красивее, чем у Кати, — восхитилась Генриетта, тормоша замершую тетку. — Давайте платье посмотрим. Можно?

Не дождавшись ответа, она развязала белый бант на большой коробке и вынула из нее белое, полностью кружевное платье на атласном чехле.

— Какие кружева, тетя, просто сказка! — обрадовалась девушка и, положив платье на кровать, начала развязывать ленту на круглой, похожей на шляпную картонку коробке.

Внутри оказалась длинная кружевная вуаль из таких же кружев, что на платье, и бриллиантовая диадема, где в переплетении золотых и платиновых веточек сверкали бриллиантовые цветы.

— Ах, моя тетя будет самой красивой невестой! — радостно воскликнула Генриетта. — Скорее одевайся, времени совсем мало, до венчания всего полтора часа, а еще доехать нужно.

— Хорошо, я вернусь через минуту, — пообещала по-прежнему молчащая Луиза и выбежала из комнаты.

Она постучала в соседнюю дверь и, не дожидаясь ответа, вошла в номер своего жениха. Штерн в белоснежной рубашке и темно-серых панталонах стоял около зеркала. Черный фрак еще висел на стуле. Он повернулся к невесте и удивленно спросил:

— Что случилось, любимая?

— Я должна сказать тебе очень важную вещь, — собрав все свое мужество, заявила Луиза, — до того, как ты встанешь рядом со мной в церкви, ты должен узнать обо мне одну вещь. Я не девственна. Я продала свою девственность семнадцать лет назад в тюрьме Тулузы, обменяв ее на жизнь Генриетты и свою. Если ты не сможешь через это переступить, я пойму, и мои чувства к тебе останутся прежними.

— Я давно об этом знаю, дорогая, еще два года назад, из слов, вскользь сказанных Генриеттой, я понял, как вы остались в живых. Я горжусь тобой, твоей способностью жертвовать собой ради тех, кого любишь. За это я люблю тебя еще больше.

Луиза поняла, что ее стойкости пришел конец, и слезы хлынули из ее глаз.

— Почему я всегда плачу рядом с тобой? — всхлипывая, спросила она. — Не хочу плакать, но ничего не могу с собой поделать.

— Наверное, чтобы я протянул тебе платок, — ласково сказал жених, обнимая ее, — а если серьезно, просто ты столько лет должна была быть сильной, что теперь, когда у тебя есть опора, ты, наконец, можешь позволить себе быть слабой.

— Я люблю тебя, — прошептала Луиза, прижимаясь к родному плечу.

— Я тоже тебя люблю, — улыбнулся Штерн, — и хочу через час обвенчаться с тобой. Как ты на это смотришь?

— Ой, я быстро оденусь, — встрепенулась Луиза, — спасибо тебе за наряд, но ведь он стоит целого состояния, я-то знаю, сколько стоят брюссельские кружева, да еще и диадема.

— Я впервые покупаю наряды для любимой женщины, и наслаждаюсь этим, — улыбнулся Штерн, — но ты обещала быстро собраться.

Луиза побежала к себе и через три четверти часа спустилась к экипажу в роскошном белом кружевном наряде. Нежная фата, прикрепленная к бриллиантовой диадеме, красиво струилась по черным волосам Луизы и оттеняла ее большие темные глаза. Генриетта оказалась права: ее тетушка была самой прекрасной невестой, а счастливая улыбка делала ее совсем молодой.

В величественном соборе их встретил кюре и осведомился, кто свидетели у новобрачных и есть ли кольца. Штерн протянул ему два гладких золотых кольца и, указав на Генриетту, объяснил:

— Святой отец, мы чудом вырвались из Франции, поэтому наших родных и друзей здесь нет. У нас один свидетель — герцогиня де Гримон. Этого достаточно?

— Да, это не противоречит требованиям церкви, и я понимаю, почему вы после таких испытаний хотите заключить брак как можно скорее. Давайте начнем.

Он начал службу, и Луиза наслаждалась каждым моментом своего скромного венчания, каждым словом, сказанным во время церемонии. Наконец, священник объявил их мужем и женой. Штерн откинул кружева с лица жены и поцеловал ее нежные губы.

— Хочешь, в Лондоне сделаем пышную свадьбу? — тихо предложил он.

— Нет, мне другой не нужно, я сейчас невыразимо счастлива, — так же тихо ответила Луиза и, поднявшись на цыпочки, на глазах священника и племянницы сама крепко поцеловала мужа в губы.

Алексей Черкасский стоял у окна в большом зале перед кабинетом герцога Веллингтона в Брюсселе. Он ждал письмо для императора Александра Павловича, которое два победоносных союзника — герцог Веллингтон от Англии и генерал Блюхер от Пруссии согласовывали уже второй день. Сегодня утром посланец от Веллингтона сообщил ему, что документ будет готов к полудню, но сейчас было уже на час больше, а письма все еще не было.

За окном цвел прекрасный летний день, как будто в этой маленькой стране с мягким климатом и чудесной природой не было дождей, ливших весь последний месяц. Внизу, на площади перед величественным собором Святого Николая ходили празднично одетые люди, уже третий день отмечающие победу над «корсиканским чудовищем», а на крыльцо собора вышла маленькая свадебная процессия, состоящая из жениха, невесты и тоненькой девушки в соломенной шляпке. Алексей залюбовался высокой точеной фигурой невесты в белом кружевном платье, а потом посмотрел на жениха. Тот был удивительно похож на Штерна, поверенного в делах и друга его жены Кати.