Диана Крымская - Черная роза

Доминик позвонила в серебряный колокольчик и велела принести все, что захочет сеньор Очоаньос.

— Вы чем-то обеспокоены, Очо? Что-нибудь случилось? — спросила Дом.

— Ничего… Почти ничего! Просто я… просто я женюсь.

— Женитесь? Правда? На ком же?

— На самой прелестной девушке в мире, сеньора! Ее зовут донья Франсиска Эррера.

— Испанка?

— Да.

— Как же вы познакомились? Когда?

— О, это старая история. Франсиска приезжала сюда, когда родился наш король Людовик Девятый, с принцессой Беренгарией, к свите которой она принадлежала. Тогда-то я и имел удовольствие познакомиться с прекрасной доньей Франсиской. К сожалению, в то время я был еще молод и не столь умен. И упустил свое счастье. Донья Эррера уехала в Кастилию. И я не надеялся больше увидеться с ней.

— Но она вернулась, не так ли?

— Да, герцогиня! И, представьте, ее симпатия ко мне не угасла! Франисика сказала, что, несмотря на все годы нашей разлуки, она не переставала думать обо мне… и мечтала о нашей встрече. Честно говоря, я был ошеломлен… Я не мог поверить такому счастью!

— Очо! Как я рада за вас! Вы любите ее, не так ли?

— Ах, сеньора!.. такую девушку невозможно не полюбить. Она так красива! так обворожительна! Так обаятельна! Вы знаете… Первые гранды Кастилии были у ее ног. Но она всех отвергла! Потому что полюбила меня с первого взгляда!

Дом улыбалась. Конечно, карлик был в своем репертуаре. Но хвастовство его красотой и достоинствами его невесты было так естественно. Ведь он был влюблен! А влюбленному мужчине предмет его воздыханий всегда кажется лучшим и прекраснейшим в мире.

— Когда же ваша невеста приехала?

— Месяц с небольшим назад. С новым послом Кастилии при французском дворе, доном Гарсией де Рохо.

— Гарсия де Рохо? — наморщила лоб Доминик. Знакомое имя… Где она его слышала? Ах, да! Ее тетя — аббатиса Агнес, у которой она провела четыре года в монастыре, рассказывала ей об этом человеке. Который был, по словам тети, причастен к гибели своего брата, Фернандо де Рохо, мужа тети Агнес… И завладел наследством Фернандо — майоратом, оставив жену старшего брата ни с чем. А также, по словам тети, Гарсия мог быть причастен к гибели единственного сына Фернандо и Агнес. Тогда, слушая аббатису, Доминик содрогалась от ужаса при мысли о подобных злодеяниях… Не подозревая, что когда-нибудь окажется сама в подобной ситуации. Ведь Рауль де Ноайль тоже мечтал завладеть майоратом Робера! И, если бы Робер погиб, а Доминик, его жена, не родила бы мужу наследника, Рауль стал бы герцогом де Немюром…

— Да, дон де Рохо. Весьма почтенный и представительный идальго и, кстати, как и ваш муж, командор ордена Сантьяго. А его сын — Луис де Рохо — просто красавец! Все дамы при нашем дворе уже без ума от него. Хорош как римский бог. И храбр и силен как Пелид! Он уже принял участие в рыцарском турнире в Фонтенбло. И победил всех французских рыцарей! Говорят также, что у дона Гарсии есть красавица-дочь. Но она еще почти ребенок и воспитывается в монастыре в Кастилии… Но вы меня совсем не слушаете?

— Испанский посол и его дети меня мало интересуют, Очо.

— И напрасно! Ведь у меня письмо от дона де Рохо к вашему супругу… А вот и он!

Открылась дверь, и на пороге появился Робер, опирающийся на трость. Он с улыбкой приветствовал гостя и, хотя и не без труда, подошел к креслу и сел, слегка наклонившись вперед, чтобы не прикасаться к спинке.

— Вы прекрасно выглядите, герцог, — сказал карлик. — Наша государыня будет счастлива узнать, что вы на пути к полному выздоровлению.

Робер немного нахмурился, также как недавно его жена.

— … Я как раз говорил вашей супруге, что имею к вам письмо от нового кастильского посла, дона де Рохо. Возьмите. — И Очо подал герцогу послание. Робер сломал печать и пробежал глазами бумагу.

— Что пишет этот сеньор? — немного тревожно спросила Доминик. Сердце ее как-то странно сжалось… Гарсия де Рохо!.. Неприятное имя. Рохо — красный… Как кровь.

Де Немюр хмуро посмотрел на нее.

— Я — командор ордена Сантьяго. И сейчас мне напоминают об этом. И о том, что у меня есть обязанности перед моим орденом.

— Какие же?

Робер небрежно взмахнул листком бумаги.

— Пока ничего конкретного, просто приглашение на встречу. Весьма любезное… И в то же время настойчивое.

— И… и что вы ответите?

Де Немюр повернулся к карлику.

— Сеньор Очо, я, конечно, напишу ответ дону де Рохо. Но, если этот сеньор станет вас расспрашивать, скажите ему, что я очень нездоров. И что врач рекомендовал мне воздух Лангедока, куда мы в самое ближайшее время и направимся с моей супругой.

Дом с облегчением улыбнулась. Маленький горбун с изумлением посмотрел на де Немюра.

— Я вас, право, не узнаю, герцог! Рыцарь без страха и упрека… Вы ли это? С вашими высокими моральными принципами… С вашей честностью и правдивостью, — и столь беспардонно обманывать своего брата по ордену?

Робер засмеялся.

— К черту братьев по ордену! Столько лет они не вспоминали обо мне! Откуда сейчас этот интерес? К тому же, разве эти братья были рядом со мной, когда я лежал умирающий в Шиноне? Нет; рядом со мной была моя жена! И у меня сейчас один принцип — любить ее. И быть счастливым с нею! Я — ее рыцарь. И принадлежу лишь ей… Не правда ли, любимая?

— Да, — гордо сказала Дом. — Робер лишь мой. И больше он никому не достанется!

Они обменялись красноречивыми взглядами. Очо понимающе вздохнул.

— Любовь, любовь! Что ты делаешь с нами?.. Я ведь тоже женюсь, монсеньор!

— Вот как? — спросил де Немюр. — Расскажите! Кто она?

В течение не менее получаса Очо расписывал терпеливо слушающим его Дом и Роберу свою избранницу, и, наконец, кончил тем, что пригласил их обоих на свою свадьбу.

— Бракосочетание состоится через пять дней, к тому времени мы с Франсиской надеемся найти подходящий для нас домик. Ее величество вначале настаивала, чтобы мы с женой жили в королевском дворце. Но ведь молодым супругам хочется иногда и уединения… Вы меня понимаете, не так ли? Мебель для нашего жилища уже заказана — подходящих для нас с Франсиской размеров. И домик бы тоже хотелось маленький и уютный. Желательно одноэтажный. Без этих высоких крутых ступенек. Ну, а на нашей свадьбе будет весь двор. Ее величество обещала обязательно присутствовать на церемонии. Но мне бы хотелось пригласить вас — самых близких моих друзей.

— Я не поеду, — сказал Робер. — Простите, Очо, но такое путешествие еще не для меня. Меня и в этот-то замок перевезли на носилках. Вы видите, что мне еще трудно держаться на ногах.

— Вижу — и не настаиваю… А ваша жена? Вы отпустите ее?

— Конечно. Не могу сказать, что с радостью. Я буду очень скучать… И потому требую одного — чтобы она уехала в Париж не больше чем на один день.