Элизабет Чедвик - Девственный огонь

Переселится на ту сторону солнца? Джессика решила, что имеется в виду быстрая смерть.

— Ты имеешь в виду из-за огня? — Джессика подумала, что если она начнет бурить в собственном дворе, опасность ожидает и ее. А ведь Тревис рискует жизнью каждый день. Одна небрежная сигарета, искры от поезда, или еще что-нибудь могут привести к смерти.

— Не только огонь, — сказала Рейни, — скважины взрываются, рабочие вдыхают отравленный воздух, слепнут, падают с платформ, даже тонут в грязи. Многие погибают или становятся калеками. Белые мужчины каждую ночь дерутся, стреляют друг друга, режут ножами.

Джессика с ужасом смотрела на Рейни. Она никогда не задумывалась, каким опасностям подвергается Тревис.

— Джед, муж Рейни, ездит на повозке, строит дом, вышку, магазин. Белые зарабатывают больше денег, чернокожие дольше живут. — Рейни холодно улыбнулась. — Деньги приносят смерть.

— Ты действительно хочешь это сделать? — Джессика озабоченно смотрела на мать.

Пенелопа, как всегда, была шикарно одета. Красивое шелковое желтое платье и великолепная черная шляпа, украшенная желтыми, под цвет платья, перьями. Но кое-что в ее облике было не в порядке — небрежно уложенные волосы, цвет которых был непривычным, какое-то пятно спереди на корсаже, засохшая грязь на оборках платья. Конечно, в мае шли проливные дожди, и было много грязи. Но ведь Пенелопа всегда очень тщательно следила за собой. А теперь… Ее руки дрожали, голос срывался на визг. Всегда она делала замечания дочери, а теперь на нее саму жалко было смотреть.

— Конечно, — в голосе Пенелопы слышались истеричные ноты, — ты же дала слово.

— По пятьдесят тысяч за акр, это же целая куча денег, — Джессика не отрываясь смотрела на мать.

— Я знаю. Ты видишь, я была права, цена все время поднимается.

— Но…

— Не пытайся меня обмануть. Деньги переведены сюда, на банк, с которым ты связана. Пошли немедленно. Я знаю, ты хочешь заполучить эту землю себе, но я не позволю. Я имею право… Ты сказала дедушке?

— Дедушка сказал, что ты можешь делать все, что захочешь.

— Вот видишь! Папа на моей стороне. Он всегда любил меня больше всех. Он называл меня маленьким душистым горошком, его прекрасным маленьким душистым горошком. Ну не смешно ли? Такой обычный цветок! Я ему докажу! Хьюг и я станем богаче… богаче всех. Никто не сможет упрекнуть меня, что я живу с неудачником. — Пенелопа с треском открыла зонтик. — Идем! Что ты копаешься?

— Я готова, Пенелопа, — Джессика открыла свой зонтик и, почувствовав в своей ладони резную ручку из слоновой кости, вспомнила Тревиса. Это его подарок на день рождения, такой чувственный подарок. Он сказал, что вырезанная женщина напоминает ему Джессику, а потом они… Джессика глубоко вздохнула, пытаясь держать себя в руках, и почувствовала, как все тело охватила приятная истома. Завтра должен придти Тревис. Она дрожащими руками подняла зонтик над головой.

— Наклони в сторону, Джессика, — воскликнула Пенелопа, — наклони зонтик в сторону. Сделаешь ли ты хоть что-нибудь когда-нибудь так, как надо. Солнце же попадает тебе на шею.

«Прикосновение солнца — это хорошо, это просто прекрасно, как прикосновение возлюбленного», — подумала Джессика, а вслух сказала:

— Поверни налево, Пенелопа. Банк через два дома отсюда.

— Документы у тебя с собой? Я наняла юриста, чтобы ты меня не обманула. Не думай, что ты… что ты… — Пенелопа замолчала на полуслове. На улице была невообразимая толчея.

— Вы меня толкнули, и я забыла, что собиралась сказать! — Пенелопа с возмущением смотрела на незнакомца, который, даже не глянув в ее сторону, пошел дальше.

Джессика с нетерпением ждала завершения сделки, которая принесет большую прибыль дедушке, а Пенелопа, казалось, совершенно не понимала, что делала. Ею руководила только жадность и страх упустить какие-то невероятные доходы.

Рейни ушла пару часов назад, а Тревис приедет не скоро. Как всегда, Джессика сильно волновалась за него, уверяя себя в обратном. Чтобы отвлечься, она решила испечь пирог с ягодами, которые Рейни купила у девочки на Глэдис Сити. Джессика так занялась пирогом, что не слышала, как подъехал и вошел Тревис, пока он тесно не прижался к ней сзади.

— Обнять покрепче? — прошептал он, касаясь губами ее уха.

— Не выдумывай, — она старалась казаться строгой и не реагировать на его возбуждающее прикосновение. — У меня руки в муке и тесте, впереди я все перепачкана мукой. Отойди, а то ты тоже выпачкаешься.

— Я думаю, я в безопасности, пока прижимаюсь к тебе сзади, — рассмеялся он. — На самом деле… — он повел бедрами, — на самом деле… — и, продолжая прижимать ее к столу, стал поднимать ей юбку.

— Тревис! — Джессика пыталась увернуться.

— Твои движения производят на меня просто ошеломляющее впечатление, любовь моя, — он поднял обе юбки. — Так, что здесь? Пуговицы? Завязки? Дамская одежда настолько сложная… а может, это только кажется мужчине, который хочет скорее прижаться к нежной кругленькой женской попке своим…

— Ради Бога, Тревис, что ты делаешь? — Джессика не знала, что у него на уме, но сильно заволновалась.

— Ради Бога, Джессика, — передразнил он, — я собираюсь хорошенько удовлетворить тебя, поскольку тебе представился случай мной воспользоваться.

— Но я не… Ты не можешь…

— Можем, конечно. Мы чудесно проведем время, попробовав что-то новенькое.

К ее ужасу, он стянул с нее трусики и положил грудью на стол. Джессика изо всех сил старалась увернуться.

— Дай мне минутку, любовь моя, и ты можешь вертеться как захочешь, — он как можно осторожнее вошел в нее. — О-о! Джесс, как чудесно, а теперь расслабься, расслабься, дорогая, ты получишь удовольствие. — Он крепко держал ее бедра и очень медленно двигался в ней. — Тебе не больно?

Джессика была почти в шоке. Это было не больно. Это было…

— Расслабься, — уговаривал он.

Удивительно. Она еще не была возбуждена так сильно, как обычно бывала. Его толчки были поверхностными, потом стали глубже.

— Так хорошо? Тебе нравится?

Джессика не знала.

— Ты не хочешь, чтобы я остановился? — он проник глубже и стал двигаться короткими резкими толчками, его дыхание участилось.

«Он невероятно возбужден», — подумала Джессика и сама почувствовала сильное возбуждение. Внутри нее поднималась горячая волна, в мире не осталось ничего, кроме его прерывистого дыхания, хрипловатого голоса и движений, которые вели навстречу наслаждению.

— Не останавливайся, — всхлипнула она, вдруг испугавшись, что он закончит слишком быстро.

— Не буду, моя радость.

С каждым его толчком наслаждение волнами разливалось по ее телу.

— Пожалуйста… Тревис… еще… еще… — умоляла она.