Патриция Хэган - Полуночная роза

Однако Нанни Бесс незамедлительно ответила отказом.

— Боюсь, это невозможно. Теперь я служу у другого владельца. Это его дом.

— Понимаю, — сказал он и, движимый любопытством, продолжал прощупывать почву: — А когда умер Чарльз?

— Несколько месяцев назад.

Он нахмурил брови.

— Если дом перешел в другие руки, следовательно, дела с недвижимостью уже улажены? Надо сказать, довольно быстро. А что сталось с его бизнесом? Когда я был здесь в прошлый раз, мы обсуждали с ним вопрос о моих возможных инвестициях. Вы случайно не знаете фамилии его поверенного? Если акции еще не проданы…

— Нет, уже проданы, — сказала Нанни Бесс. — Теперь, если у вас все… — Она демонстративно держала дверь распахнутой, откровенно намекая, что он должен уйти.

Райан нехотя отступил к порогу. Он отлично понимал, что нужно спрашивать сейчас или никогда.

— Последний вопрос, Нанни Бесс. Вы не знаете, как мне найти церковь под названием мать Бетел?

Она захлопнула дверь у него перед носом.

Привалившись к двери, она слышала в тишине дома стук собственного сердца. О, как она упрекала себя за то, что не проявила должной сдержанности! Но все произошло так неожиданно.

Каким-то образом он выяснил, что Эрин убежала. Теперь он искал ее следы в Филадельфии, и, что особенно удручало, он знал, что мать Бетел имела к этому отношение. Необходимо предупредить Эрин, чтобы она не возвращалась сюда. После такого приема у него могут возникнуть подозрения. Нанни Бесс не исключала, что он затаится где-то поблизости и будет наблюдать за домом. Утром перед уходом в порт Эрин сказала, что не вернется раньше полуночи. Корабль готовился к отплытию, и она должна была оставить условный знак.

Нанни Бесс посмотрела сквозь щель в занавеске, закрывавшей окно рядом с дверью. Когда она увидела фигуру удалявшегося Райана, на душе у нее стало чуточку спокойнее. Значит, его следующий шаг — выяснить местонахождение матери Бетел, просчитывала она. Это он сделает довольно быстро, как только узнает, что речь идет об Африканской методистской епископальной церкви.

Она заметалась в тревоге, не зная, бежать ли к пастору Джонсу или попытаться перехватить Эрин в доке.

Райан хотел со злости разбить эту чертову дверь и разнести в пух и прах весь дом, чтобы заставить женщину признаться, по какой причине она так говорила с ним. Почему смотрела на него так, словно перед ней стоит отпетый негодяй? За все время, что он бывал у Чарльза, он никогда не был ни грубым, ни недобрым к ней. Могла бы выказать немного сострадания. В конце концов, известие о смерти друга повергло его в шок.

Незаслуженно обиженный, он поклялся еще вернуться сюда и получить ответ. В данный момент его подкашивала усталость, ему нужно было хорошо выспаться.

Завтра, решил он, с Божьей помощью и свежими силами он займется поисками матери Бетел.

Райан окликнул извозчика.

— Куда везти, сэр? — осведомился тот.

Райан решил немного позабавиться. Откинувшись на гладкую кожу сиденья, он игриво приказал:

— Куда хочешь. Если не к матери Бетел, то в хорошую гостиницу.

— Не понял, сэр. В какое из двух мест вы желаете ехать?

Райан едва не привскочил на сиденье, усомнившись, правильно ли расслышал, и медленно повторил то же самое.

— Я слышал, сэр, — спокойно сказал кучер. — Так куда вас все-таки везти? В гостиницу или в Африканскую методистскую епископальную церковь?

На этом же углу еще один человек нанял экипаж.

— Поезжай за ними, — отрывисто приказал Закери, — и постарайся, чтобы они не заметили, что мы у них на хвосте. — Его так и подмывало пригрозить извозчику, что в случае неудачи он может проститься с жизнью.

Закери с присущим ему упорством следовал намеченному плану. В течение нескольких недель, когда Райан в поисках Эрин, как проклятый, шел к Филадельфии, он неизменно находился поблизости. Казалось, он забыл обо всех своих делах: сгоревшем доме, оставленной в Ричмонде плантации и мертвом партнере. Ничто не занимало его, лишь одно возмездие.

Если Янгблад сумеет отыскать Эрин и Арлин, больше он их никогда не увидит.

У свай мягко плескалась вода. Эрин неторопливо шла по пирсу, прислушиваясь к методичным успокаивающим звукам. Она вдыхала соленый воздух, и ноздри ее трепетали от наслаждения. Наконец она обрела покой в этом мире — ее мире.

Какой длинный путь пришлось прошагать, чтобы достичь этого, размышляла она, и как далеко отстояло во времени ее прошлое. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как ее покинуло счастье, когда она просыпалась в блаженстве от касания крепких и нежных мужских рук и по наивности верила в возможность разделенной любви.

Жизнь принесла ей много разочарований и поставила перед вовсе уж неожиданным и странным фактом. Она никогда не предполагала, что встанет вопрос о ее происхождении и что это будет так много значить для Райана. Впрочем, он был рабовладельцем. Но не по убеждениям, а по наследству и клановой принадлежности. Добрый, мягкий человек. Сострадающий тем, кто пребывал в рабстве. Во всяком случае, она воспринимала его таким.

Эрин пыталась изгнать его из памяти и из сердца, но у нее ничего не получалось. Ее упорно преследовали мысли о том, что они могли быть счастливы.

Они должны были подойти к этому, с грустью размышляла она, прижимая к губам благоухающие шелковистые лепестки.

Одиночество.

Пустота.

Единственная радость в жизни — сознание своей полезности людям. Как хорошо, что представилась возможность помогать другим, когда она, казалось, уже была обречена навсегда замкнуться в себе.

Полуночная роза.

Это ее имя. Так ее звали новые друзья — фрисойлеры, квакеры, сподвижники матери Бетел.

Полуночная роза — загадочный сторонник прогрессивных идей. Преданный и последовательный. Вызывающий восхищение и уважение.

Она делала свое дело не ради похвал. Работать днем и ночью во имя свободы — в этом находила она панацею от незаживающей сердечной раны.

Несмотря на свою решимость покончить с прошлым, Эрин не могла отделаться от воспоминаний. Они возникали в ее мозгу подобно страницам книги, перелистываемой с конца к началу. Она вновь возвращалась к тому теплому весеннему вечеру, когда ее сердце впервые захлестнули чувства к нему.

Эрин поцеловала розу и быстро наклонилась, чтобы положить ее на пирс.

В эту минуту до нее донесся громкий голос Нанни Бесс. Она тотчас бросилась на ее зов.

— Я здесь. Что случилось?

Нанни Бесс стояла в дверях офиса с поднятым зажженным фонарем, высвечивающим ее суровое лицо. Эрин почувствовала тревогу. Определенно произошло что-то нехорошее. Она затормошила женщину, казалось, пребывавшую в глубоком шоке.

— Да говорите же, в чем дело? Быстро!