П. Паркер - «Великолепный век» Сулеймана и Хюррем-султан

— И все христиане, — прошептал Яннис. Заметив вопросительный взгляд Дариуша, он добавил: — Почти всех забрали в албанских деревнях. Все равно здесь их ждет лучшая жизнь, чем та, на которую они смели надеяться дома. Они станут сильными; их обучат и оденут. А если им удастся вступить в корпус янычар, они получат неограниченный доступ к сокровищам и всем мыслимым удовольствиям!

Дариуш сел на диван и стал жевать кусок сладковатого хлеба, который предложил ему еще один юноша.

— Но почему турки комплектуют свою армию из христианских детей?

— Дариуш, в Османской империи много знатных семей. Османы желают сохранить существующую власть и потому не обучают военному делу детей из соперничающей семьи, которые в будущем могут восстать против них. И потом, турки давно заметили, что мы, христиане, более энергичны и воинственны, — усмехнувшись, продолжал Яннис. — Те мальчишки как раз в идеальном возрасте. Из них выйдут настоящие воины Османской империи. Ну а мы с тобой, друг мой, — перестарки. Поэтому нам придется стараться вдвое, чтобы доказать свое достоинство и преданность, если мы хотим, чтобы нас тоже записали в янычары.

Дариуш кивнул в знак согласия. Его лицо смягчилось. Он почувствовал, как краснеет, и робко рассказал Яннису о том, что случилось накануне ночью.

— Друг мой, что естественно, то не стыдно.

— Но это не из-за нашей близости… — Дариуш еще гуще покраснел.

Яннис положил руку другу на плечо:

— Дариуш, не сомневайся в своих чувствах и желаниях. Я тоже испытываю удовольствие при виде женственной хрупкости величайшего Божьего дара, но это ни в коем случае не должно мешать тебе испытывать наслаждение в обществе других мужчин. Не бойся, ты будешь делать только то, чего хочешь в глубине души.

Дариуш посмотрел в зеленые глаза Янниса; затем увидел его полные, чувственные губы…

— Да, — прошептал он.

Оба обернулись, когда в дверях дортуара показался дородный офицер в полной форме.

— Все во двор! — закричал он, повторив то же самое на нескольких языках.

Дариуш и Яннис вместе с остальными вышли под обжигающе холодный ветер, пронизывающий Первый двор Топкапы. Следом за ними из других помещений высыпали другие новенькие.

Двадцать янычар толкали мальчишек, добиваясь, чтобы те выстроились в ровные шеренги. Офицер, который первым пришел к ним, прошел вдоль рядов, оглядывая отобранных учеников, и радостно улыбнулся. Затем он приказал:

— Раздевайтесь! — и повторил приказ на нескольких языках.

Дариуш и Яннис сбросили тапочки и развязали пояса шаровар, которые упали на подмерзший гравий. Ветер быстро остудил их. Над ними летали снежинки. Некоторые мальчики помладше стеснялись раздеваться; взрослые солдаты нещадно лупили их. На дворе послышался свист плетей. Мальчики не смели кричать от боли. Тем, которые в невинности прикрывали гениталии руками, тоже досталось. Офицеры приказывали опустить руки по бокам и стоять смирно.

Мальчики молча простояли несколько минут.

Офицеры ходили вдоль шеренг туда-сюда; гравий скрипел под подошвами их ботинок. Они осмотрели все шесть сотен голых мальчиков и юношей.

Яннис шепнул Дариушу:

— Еще несколько минут на таком ветру, и мое мужское достоинство превратится в сосульку!

Дариуш улыбнулся и быстро покосился на пах Янниса. Он прошептал:

— Друг мой, твое греческое достоинство держится неплохо. Тебе нечего бояться.

— И тебе тоже, Дариуш; похоже, у жителей Карпат достоинство не ниже горы Олимп.

Дариуш покраснел, но не успел ничего ответить, так как к ним приблизился сам великий визирь. На высоком белом тюрбане сверкали изумруды. Зеленый кафтан обтягивал широкую грудь. Вокруг него суетились несколько пашей. Осматривая шеренги аджеми-огланов, великий визирь улыбался и почтительно кивал. Затем повернулся к офицерам и кивнул в знак одобрения. Он остановился перед Дариушем, чтобы еще раз оглядеть всю шеренгу. Какой-то паша протянул ему свиток с именами, но визирь оттолкнул его, попутно смахнув с рукава снежинку.

Затем государственный муж обратился к юношам:

— Молодые люди, сегодня вы все станете турками!

Он помолчал; глаза всех устремились на него.

— Поэтому, — продолжал визирь, — те из вас, кто еще не подвергнут обрезанию, сейчас будут обрезаны.

Дариуш невольно покосился на свой пах. Он очень обрадовался, потому что его самого подвергли обрезанию еще при рождении. Затем он посмотрел на Янниса. Его новый друг смертельно побледнел и не сводил взгляда со своей крайней плоти, которая доставляла ему столько радости первые восемнадцать лет жизни. Яннис на мгновение повернулся к Дариушу, и Дариуш заметил ужас в глазах друга. Потом Яннис преодолел себя и, гордо вскинув голову, стал смотреть перед собой.

— Второй шаг вашего пути начнется с утреннего призыва муэдзина, — продолжал великий визирь. — Вы все примете ислам и в знак почтения к нашей… теперь уже и вашей… новой вере получите новые имена. — С этими словами он развернулся и молча удалился к небольшому павильону рядом с церковью Айя-Эйрене.

Янычары выдергивали из строя тех, кому предстояло сделать обрезание. Янниса тоже увели к беседке с тремя сотнями других юношей. Он зашагал босиком по гравию, зажимая свой член между ногами и решительно глядя вперед. Один за другим аджеми-огланы возвращались мужчинами. Все прижимали к чреслам окровавленные тряпки. Когда из беседки вышел Яннис и зашагал по двору, Дариуш увидел, что его новый друг покраснел и вспотел, несмотря на пронизывающий ветер. Он крепко прижимал к паху тряпку, закрывавшую его член на всю длину. Подойдя к Дариушу, он храбро улыбнулся и снова занял свое место в шеренге. Дариуш положил руку ему на плечо и почувствовал, что друг весь покрыт испариной.

Один из мальчиков помладше во время операции потерял сознание: один из офицеров нес его в строй на руках. Янычар в синем кафтане осторожно закрыл пах мальчика тряпкой. Он положил мальчика на землю и ласково шлепнул по щеке.

— Тебе оказана великая честь, — произнес он на ухо мальчику. — Не бойся, малыш! Твой меч еще покажет себя в бою. Потом ты узнаешь, что даже самый острый клинок не может пронзить сладость жизни и плоти до тех пор, пока он покоится в ножнах!

Мальчик медленно поднялся на ноги и занял свое место в строю, горделиво улыбнувшись, когда офицер потрепал его по подбородку.

Аджеми-огланы долго стояли молча. Вот первые лучи солнца заблестели на минаретах и окружавших их огромных куполах; с Айя-Софии понеслись призывные звуки азана. Шеренга аджеми-огланов, в том числе Дариуш и Яннис, упала на колени.

Великий визирь повторил за муэдзином слова утренней молитвы. Аджеми-огланы послушно повторили их хором. Затем офицеры прошли вдоль строя, поднимая молодых людей на ноги по одному и называя их новые исламские имена. Ахмед. Акиф. Ясар. Талип. Рауф…