Барбара Картланд - Заложница

Увидев входящую в столовую дочь, лорд Седжвин улыбнулся:

— Доброе утро, моя милая, мне очень не хватало вас вчера вечером.

— Мне тоже не хватало вас, — ответила Норина.

— Ваша мачеха сказала мне, что вас замучила мигрень, — продолжал лорд Седжвин.

Девушка не ответила. В такой момент ей не хотелось раздувать историю из обычного вранья мачехи. «Это так похоже на Виолетту», — подумала она. Если бы накануне она сказала отцу, что мачеха просто хочет избавиться от нее, он стал бы настаивать на ее присутствии за обедом.

Лорд Седжвин тем временем расставлял на серебряном подносе тарелки с едой. Норина внимательно наблюдала за ним, окончательно решив не притрагиваться к еде, пока отец не попробует каждое блюдо.

Ночью она обдумала все, что говорил вчера Дэйв, и пришла к выводу, что отец ничем не рискует, пока она жива.

«Я покидаю свой дом не из чистого эгоизма, уговаривала она себя. — Поступая так, я сохраняю жизнь не только себе, но и отцу».

Теперь она была уже абсолютно уверена, что окажись состояние в руках отца, он сразу станет жертвой либо несчастного случая, либо неизвестной, но смертельной болезни.

При одной мысли об этом Норину забила нервная дрожь. Но она тут же взяла себя в руки, не позволяя страху затуманить ей голову. Она положила в свою тарелку те кушанья, которые уже попробовал отец, вернулась к столу и села рядом с ним. Она заметила, что отец выглядит не так молодо и свежо, как раньше, — темные круги под глазами, старческие синие прожилки на лице и дребезжащий голос выдавали в нем уже немолодого человека.

Ей очень хотелось сказать ему всю правду, предложить ему бежать вместе с ней. Но она прекрасно отдавала себе отчет в том, что история покажется ему притянутой за уши, нелепой и даже несколько театральной. Ее отец слишком здравомыслящий человек, чтобы поверить в такую неправдоподобную историю. К тому же он мог рассказать все своей новой жене.

«Это была бы чудовищная сцена, — думала Норина, — и я уверена, что от нее я страдала бы сильнее, чем от отравленной рыбы». Наверное, это был и в самом деле сильный яд, если кот не издал ни единого стона перед смертью.

Норина невольно задавала себе вопрос, где же мачеха прячет этот яд. Ей не хотелось думать об этом, и она постаралась отвлечься от своих мрачных мыслей. Болтая с отцом о всяких пустяках, она выяснила, что он уходит из дому на весь день и вернется лишь к обеду.

— Надеюсь, что сегодняшняя вечеринка не затянется, — сказал он. — Меня утомляют эти типы, которые сидят здесь до утра.

— Мне было бы очень приятно пообедать вместе с вами, отец, — сказала Норина.

Отец ничего не ответил, и девушка поняла, что ему не хотелось поддерживать разговор, компрометирующий его жену.

Быстро съев свой завтрак, лорд Седжвин бросил взгляд на каминные часы.

— Мне надо торопиться! — сказал он. — Через час у меня встреча с премьер-министром.

— Как интересно! Я уверена, что это будет захватывающий разговор.

— Сомневаюсь, — ответил отец. — Политики говорят всегда слишком много и слишком долго!

И они оба рассмеялись. Он поднялся из-за стола, Норина встала вслед за ним и обняла его.

— Я люблю вас, отец! — сказала она. — Чтобы ни случилось, помните, что я очень люблю вас!

— Вы очень добрая девочка, Норина, — сказал он. — Вы так похожи на свою мать.

Он поспешно вышел из комнаты, а Норина вернулась за стол, чтобы допить кофе. По утрам она обычно пила чай, но сегодня отец налил себе кофе, и она из осторожности решила последовать его примеру.

Убедившись, что отец покинул дом, она поднялась на второй этаж, зашла в его комнату в надежде найти там Дэйва, однако его не было. Тогда Норина решила, что он уже отправился в агентство Хаит на Маунт-стрит.

Норина отправилась к себе в комнату, которую горничная уже убрала, хотя и весьма небрежно, села за свое маленькое бюро и принялась писать себе рекомендации. Они, безусловно, ей понадобятся, если Дэйв найдет для нее место компаньонки. Она не знала, в чем будет заключаться ее будущая работа, а потому с трудом подбирала необходимые для нее качества.

Единственное, в чем она была уверена на сто процентов, — что ей необходим псевдоним.

Накануне Дэйв сказал ей:

— Все эти бумажки будут никому не нужны, если я раздобуду вам место няни при грудных детях, а вы напишете рекомендации для старух.

— Ну конечно, — согласилась Норина.

— Я считаю, что сейчас вы должны собрать все необходимое, потому что для меня совершенно очевидно, что нельзя больше здесь оставаться!

— Все верно, Дэйв. Я умоляю вас, постарайтесь найти мне место, и я приступлю к работе сразу же.

— Не волнуйтесь, мадемуазель Норина, сделаю все, что от меня зависит. А теперь… как же вас называть?

Увидев, что девушка глубоко задумалась, он сказал:

— В любом случае это должно быть имя, которое вы не забудете ни при каких обстоятельствах. Я все время думаю, вдруг кто-то неожиданно назовет вас по имени и вы выдадите себя…

— Да, да, я понимаю…

Поколебавшись еще минуту, она решительно заявила:

— Я знаю! Помните, у меня была гувернантка? Она жила у нас совсем недолго, а потом вышла замуж за помощника папиного конюха?

Ну да, припоминаю, прехорошенькая была девушка. Никогда бы не подумал, что она останется жить в деревне!

— Ну так вот, ее звали Виндхэм, и я всегда говорила, что мы почти кузины, ведь мое имя Вин. Так что это имя я легко запомню.

— Хорошо, договорились, — согласился Дэйв.

Они еще немного поболтали, вспоминая прежние времена, пока не убедились, что все спустились в столовую к ужину. Тогда они завернули труп кота в тряпку и отнесли в корзину с мусором, туда же были отправлены и остатки отравленной рыбы, блюдо с которой так и не удосужился убрать лакей.

— Как минимум, эти молодые люди крайне небрежны, — сквозь зубы процедил Дэйв, — но госпожа графиня так любит этих молодых красавцев, что нелепо требовать от них еще и хорошей работы!

Норина тем временем старалась припомнить, какие бумаги обычно предъявляют гувернантки, нанимаясь на работу. Впрочем, она знала, что родители предпочитали полагаться на собственную интуицию и мало обращали внимания на все эти бумажки.

Норина знала, что с тех пор, как отец женился второй раз и семья переехала в Лондон, слуги в доме стали меняться слишком часто. Особенно быстро сменялись метрдотели. Лорд Седжвин попробовал вмешаться:

— Я думаю, Виолетта, что будет лучше, если вы предоставите мне право самому выбирать прислугу.

— Ну конечно, как вы пожелаете, — заворковала в ответ Виолетта. — Вы так умны и проницательны, что, я уверена, не допустите ошибок.

Лорд Седжвин сам нашел метрдотеля, который и работал в данный момент в доме, резко отличаясь от своих предшественников мастерством и добросовестностью.