Барбара Картленд - Мечты сбываются

Они все еще были там — Эмелин просто не успела их убрать.

Мистер Шеффилд привез целую коробку масок и предложил в первую очередь леди Валмер выбрать себе любую, какая ей больше понравится.

После этого Эмелин принесла их в комнату Пенелопы.

— Это вам, мадемуазель, — сказала она, передавая коробку девушке. — На балу будет так много людей, которые инкогнито выглядят намного лучше, чем на самом деле!

Эмелин часто делала резкие замечания.

Одетта принужденно рассмеялась, так как от нее ждали такой реакции, в надежде, что Пенелопа не услышит обидного замечания Эмелин.

Однако она услышала.

— Не важно, что обо мне думают все, кроме Саймона, — заметила она.

— Ты совершенно права, — согласилась Одетта, — но Эмелин говорила не о тебе. Я уверена, во Франции есть много действительно уродливых людей, которым нравится скрываться под маской. Дамы же обычно получают удовольствие от того, что могут флиртовать, не боясь быть узнанными и подвергнуться критике дам-патронесс.

Она намеренно выбрала для Пенелопы самую красивую маску, но та оказалась подруге мала.

Теперь Одетта взяла эту маску, больше всех понравившуюся ей, и надела на себя, решив, что выглядит в ней таинственно — совсем иначе, нежели обычно.

В Париже она сменила свою прическу на более модную, с локонами на затылке.

Девушка чувствовала, что леди Валмер поглядывает на нее с неудовольствием, но так как она никуда не ходила и ни с кем не встречалась, у ее светлости не было причин делать ей замечания.

Она смотрела в зеркало и видела себя с обнаженными плечами, в облаке нежного тюля, с кольцами светлых волос, искрящихся золотом на свету.

Несмотря на романтическую натуру, Одетта была не настолько наивна, чтобы не понять, сколь соблазнительно она выглядит.

— Я не должна делать ничего такого, за что меня могут осудить! — вслух произнесла она. — Это будет неправильно.

Неправильно для кого?

Кому от этого будет плохо?

Да и кто узнает об этом?

Вопросы возникали один за другим.

Внезапно она улыбнулась, и ямочки заиграли на щеках.

— Больше такой возможности у меня никогда не будет, — продолжала она размышлять вслух. — Я пойду туда!

Она еще раз взглянула на себя в зеркало и направилась в свою комнату.

В маленькой шкатулке для драгоценностей, которую она всегда держала при себе, хранилось самое дорогое сокровище — обручальное кольцо матери.

Она надела его на палец и подумала, что должна сделать кое-что еще.

Легкая как пушинка, она на цыпочках пробежала по коридору и вошла в комнату леди Валмер.

Как она и ожидала, здесь было чисто прибрано и опрятно.

Эмелин еще накануне предупредила ее, что собирается в гости к друзьям и родственникам, как только проводит хозяйку на бал.

— Мне можно не возвращаться до самого рассвета, — сообщила она. — А ее светлость, уверяю вас, не уйдет с бала, пока не иссякнут партнеры для танцев.

— Я могу чем-нибудь помочь? — спросила Одетта.

— Non, merci, — ответила Эмелин. — Вы так добры. Спасибо за вашу готовность помочь.

Одетта направилась через всю комнату к туалетному столику.

Она знала, за чем явилась, поэтому сразу же нашла то, что искала, — элегантную коробочку с бальзамом, которым леди Валмер подкрашивала губы.

Одетта заметила, что все дамы, которых она видела у Ворта, начиная от высокопоставленных и кончая актрисами и куртизанками, подчеркивали свою красоту косметическими средствами.

И леди Валмер не была исключением.

Девушка ловко подкрасила губы и слегка припудрила нежную кожу.

На самом деле она не нуждалась в косметике, однако подозревала, что будет выглядеть несколько странно без нее.

Сердце ее колотилось от собственной смелости.

Она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

Единственная реальная опасность заключалась в том, что кто-нибудь из слуг мог ее увидеть.

Но теперь она могла не опасаться; как только посол уехал, все слуги наверняка находятся у себя под лестницей.

Даже ливрейные лакеи и те появятся на своих местах только в определенный момент — когда, по их соображению, должен будет приехать хозяин.

Она оказалась права.

Никто не увидел, как она спустилась по изогнутой лестнице, держась за поручни из кованого железа, и проскользнула в сад через дверь в задней части здания.

Подошвы ее атласных туфелек утопали в бархатистой зелени газона.

Она старалась двигаться в тени деревьев, пока за широкими цветочными клумбами не заметила калитку в соседний сад.

Музыка становилась все громче и громче и вела за собой.

Сквозь листву деревьев просвечивали огни.

Позднее она узнала, что это были китайские фонарики.

Она вошла в соседний сад и направилась по дорожке к густым зарослям кустарника.

В дальнем конце сада была сооружена танцевальная площадка.

Она располагалась ниже ступеней каменной лестницы, ведущей из дома.

В огромном бальном зале на первом этаже особняка танцы были в самом разгаре.

Одетта затаила дыхание от восторга.

Казалось, ее фантазии ожили.

По залу с лебединой грацией двигались в танце прелестные женщины в ярких маскарадных платьях, похожие на экзотических птиц в переполненном вольере.

Она решила побыть в тени и понаблюдать за происходящим.

Зрелище, развернувшееся перед ней, завораживало.

Она подошла поближе, чтобы лучше все разглядеть.

Здесь были самые невероятные маскарадные костюмы — от венецианских черных юбок, поддернутых вверх и прихваченных бриллиантами, дабы лучше были видны нижние юбки из пурпурного атласа, до костюма всадника времен Людовика XV.

Некоторые дамы не преминули побыть Марией-Антуанеттой.

То там, то сям сновали дюжины две Пьеро.

В наряде из белого тюля, усыпанного серебряными блестками, Одетта безошибочно узнала творение Ворта.

На голове у обладательницы костюма сияла диадема в форме огромной бриллиантовой звезды.

Женщина казалась созданием небесной красоты, кружащимся под звуки вальса.

Танцевальная площадка в саду постепенно наполнялась людьми; в поисках прохлады они покидали бальный зал и спускались по ступенькам в сад.

Как зачарованная Одетта смотрела на даму, прическу которой украшал маленький павлин, а шлейф платья был отделан павлиньими перьями, когда чей-то голос совсем рядом произнес:

— Вы ждете запоздавшего партнера или спустились прямо с небес, чтобы смутить нас, бедных смертных?

Фраза была произнесена по-английски, насмешливым голосом, в котором слышались нотки цинизма и одновременно пресыщенности.

Она поспешно обернулась и увидела высокого джентльмена, в этот миг показавшегося ей нереальным.

Он был в маске и накинутом на плечи венецианском плаще.