Эмине Хелваджи - Наследница Роксоланы

– Да нет, что ты! – ответил Бек. Девушка и вполовину не испугалась так, как парень, от ее испуга, а не от своей боли. – Цел шов, цел! Даже шрама заметного не останется. Это я так просто, с непривычки…

– Покажи! – потребовала Айше. И придирчиво обследовала его лоб.

– Значит, мы с Ламии в любом случае или везем их на тот остров, или… мы, даже после истории с «Итбараком», все-таки для них враги и предатели. – Джанбек, чтобы отвлечь девушку от осмотра, поспешил вернуться к прежней теме. – Тогда… Сама понимаешь. И всем, кто тут есть в усадьбе, тоже не поздоровится.

– Этого мог бы и не говорить, – спокойно заметила Айше, убедившись, что шов действительно не разошелся. – Я и так понимаю, что вы с Ламии не о себе, а о нас тревожитесь. Рассказывай дальше.

– Дальше… Да чего там рассказывать: пока будет длиться это плавание, вы с Джан могли бы тут остаться. У капитана и остальных вопросов не возникнет: раз уж я тебе… э-э… кайын , старший брат твоего мужа…

– Джанбал мне не муж, – улыбнулась Айше. – Ты ее всем им представил как моего жениха.

– Все равно: раз я тебе будущий кайын , а, хм, Тарасию старший брат, то я и беру за вас ответственность, куда и когда отправлять. Даже обрадуются, что не этим рейсом, ведь и так-то тесно. В договоренность, которую мы с этим мальтийским бароном скрепили рукопожатием, уж точно не входят обязательства касательно вас. То есть если бы они… если бы двое не учтенных ранее пленников на вашем месте попросили, он не отказал бы, взял бы вас с собой…

– А уже там, на Мальте, орден подсчитает, сколько мы или наши семьи должны ему за возмещение расходов… – пробормотала девушка.

– Вот уж не знаю. Да и нужды нет: вы же не попроситесь с ним? – Бек чуть натянуто улыбнулся.

– Этого можешь не бояться. Так что давай говори, чего на самом деле боишься.

– Ничего я не боюсь!

– Мальчишка ты, – снова улыбнулась Айше. – Тоже мне, «старший брат мужа». Забыл, кто из нас на самом деле старше? Так что и думать не надейся обмануть меня, взрослую. Рассказывай.

– Боюсь… – Джанбек сглотнул. И, как в пропасть бросаясь, торопливо выпалил: – Боюсь не застать вас, вернувшись. Боюсь, что, оставшись здесь, ты… ты снова уйдешь. Чтобы совершить месть и погибнуть. Или попытаться сделать это и все равно погибнуть. И Джанбал с собой уведешь, чтобы погибнуть с ней вместе. То есть она сама пойдет, не бросит ведь тебя.

– Я… – дрожащим голосом произнесла Айше, не зная, куда глаза деть. – Я принадлежу клятве…

О том, куда деть руки, она не думала – они сами делись: их будто притянуло к янтарному эфесу кинжала, на котором когда-то, в незапамятные времена, дочь шахзаде Мустафы принесла клятву о мести и ненависти.

– Ну, завтра и будет завтра, – с наигранной беспечностью сказала Джанбал. – Ничего тут не изменить. Да, послушай… – Она вдруг вспомнила, о чем хотела спросить ранее. – Вот ты все время говоришь «мы», «у нас»… Это кто?

– Это – мы, – твердо ответил Ламии. – Вся наша семья. Твоя семья, если ты не забыла. И я с Беком тоже, раз уж мы здесь.

– Значит, все это… – Девушка обвела рукой невидимые во тьме постройки хуторка, пристань в бухте, два небольших кайыка возле нее и где-то там, за пределами бухты, шаик.

– Наша собственность, – кивнул Ламии. – То есть и твоя. Хочешь, кешк это назови, хочешь – конак. А хочешь – йалы или сахильханэ [18]. Только не сарай. Хотя у нас тут все, в общем, как в караван-сарае и устроено… пускай не для караванов: наши верблюды по морю ходят. Что я смешного сказал?

– Ничего. – Бал, закусив губу, сумела прогнать с лица улыбку. Слишком недавно ей пришлось разговаривать по-роксолански, чтобы забыть: в этом языке сарай – не дворец, а… совсем другое строение. – Значит, верно говорят: «Сарай – для султана, конак – для эфенди, мечеть – для муллы, а шалаш – для бродяги».

Тут она снова фыркнула от смеха, но Ламии понял это по-своему.

– Ну да. Даже если тебе довелось бродяжничать, все равно ты из семьи эфенди, благородной и уважаемой. Так было в Амасье, так есть сейчас. И семье дóлжно приложить все усилия, чтобы спасти тебя вместе с твоей… подругой. Как же иначе?

– От лодочной артели, мельниц и пахотных земель еще что-то осталось? – тихо спросила девушка. – Или уже все на наши поиски растратили? Наверное, мамины драгоценности тоже в ход пошли, да?

– Надо было бы, потратили бы. – Ламии внимательно посмотрел на нее. – И это, и, даже прежде, золотые дукаты, что хранились вместе с драгоценностями… Ты, вижу, о них забыла. А вдобавок то золото, которое твой отец саблей заработал… и продолжает зарабатывать, кстати. Сперва думали, что потребуется, готовы к этому были. Но внезапно оказалось, что тот род занятий, который один только и помогал нам вас искать, он… вдруг начал вместо затрат приносить доход. Большой.

– То есть вы… – недоверчиво произнесла Бал.

– Понятно, – тяжело уронил Бек.

– Что тебе понятно? – Айше хотелось, чтобы это прозвучало твердо, даже с вызовом, но оказалось, что голос ее по-прежнему дрожит.

– Что завтра я оставлю тебя и сестру здесь. А когда вернусь, не буду уверен, что застану вас здесь же.

Девушка, потупив взор, мяла в руках край язма, узорчатой белой шали, так что, как говорится в пословице, «будь то камень – раскрошился бы, будь то сталь – согнулась бы». Но шелку, сколь он ни тонок, такое не грозит.

Парень посмотрел на ее руки, на тонкотканый до прозрачности язм и, конечно, понял все неправильно.

– Мы вам оставим и девичью одежду попроще, не такую нарядную. Для обеих. И мужскую тоже. – Он скрипнул зубами. – Сами выберете, в чем… В чем нас ждать – или не ждать…

Айше подняла на него взгляд. Неизвестно, что бы она сказала в следующий миг, но тут ее лицо вдруг исказилось от ужаса.

– У вас здесь столько одежд, мужских и женских? Откуда? С кого они сняты?! На что вы вообще живете, содержите эту усадьбу? Вы… вы такие же, как Каторжный Паша, да?!

– Что ты, дурочка! – Джанбек, безмерно изумившись, зажал ей рот рукой. Никогда бы он в обычном своем состоянии не смог бы ни сказать такое, ни поступить таким образом. А уж тем более не подумал бы о том, чтобы сгрести Айше, беспомощно затрепыхавшуюся, в объятия и удерживать так. – Ты что, думаешь, мы с Ламии пираты?! Ох, надрал бы я тебе уши, не будь ты девчонка и принцесса! Мы не пираты, мы – наоборот! Вас ищем, для того все и затеяно, но где тот котел, в котором можно это варево готовить? А вот он: то, что ты видела, и есть наше дело, то, чем мы занимаемся. Чтобы тебя с Бал найти, вот уже почти два года доставляем к месту посредников, договаривающихся об обмене или выкупе… увозим с галер и невольничьих рынков пленников, обретших свободу… пленниц тоже… Дать им прийти в себя, отмыться и подлечиться перед рейсом через море, наготу прикрыть – вот для этого наш кешк и существует, он… это как бы промежуточный лагерь перед дорогой домой. Ну и, если нужно, побег организовать помогаем, такое тоже бывает. Всем все известно, кому положено… А кому не положено – они… знаешь, как они нас называют? Капудан Хич Кимсе – вот как!