Сычев К. В. - Роман Брянский

– Да будет тебе, матушка! – укоризненно сказал Илья Всемилович. – Ты ведь знаешь, каким был грозным и сердитым государь Бату! Разве смог бы я тогда его обидеть? Я бы просто не вернулся живым! Что бы ты тут одна без меня делала? Я уж не раз уговаривал тех девиц выйти замуж за честных людей и хотел подыскать им женихов. Но ни одна не согласилась! А что заимели детей…Я тогда пожил с ними в татарской Орде и дальней дороге…А также, открою тебе, Василисушка, тайну, что к ним ходили и мои сыновья не один раз! Особенно старший, Лепко, любил этих женок! А что было делать, если его Лесана не соблюдала своего супружеского долга? Вот так и получилось!

– Это – грех! Великий грех, Ильюшенька! – покачала головой Василиса. – Особенно если не только батька, но и сыновья, познавали одних и тех же женок! Так не должны поступать христиане! Не миновать нам беды!

– Вот так получилось, – насупился Илья Всемилович, – что об этих женках узнал сам владыка!

– А что он узнал?

– Ну, он меня спросил, а чьи супруги эти женки. Ничьи, отвечал я. Да еще добавил, что они – вдовы от моих верных слуг, которые погибли в далеких походах.

– А он не спрашивал об их детях?

– Об этом нет. Однако молвил, что эти женки, хоть и ходят в церковь, но по словам тамошнего попа Серафима, они совсем не бывают на исповеди. А если батюшка их об этом спросит, всегда отвечают отказом. Что же касается их детей, то, слава Господу, отец Серафим, ничего о них не знает. Но я думаю, что мне следует ждать беды! Владыка мне также рассказал, как он ездил в этом году по церковным делам во Владимир! Там проходил великий Собор. Туда прибыл сам киевский митрополит Кирилл! Были там другие владыки из многих городов! Далмат Новгородский, Игнатий Ростовский, даже отец Феогност аж из самого татарского Сарая! Ну, вот они решили утвердить новые, очень строгие, церковные правила, чтобы установить по всей русской земле порядок! Владыка мне поведал много разных премудростей. Якобы наши прихожане и попы живут в грехе и не принимают к сердцу Божье слово. Даже крестят детей, порой, не по православному обряду! Да имена своим детям сами придумывают! Есть и такие безбожники, что имеют по две жены и больше! При этом владыка сердито на меня смотрел! И попы, по его мнению, грешны потому, что потворствуют этому злу! У многих попов нет книг, в которых ведутся записи о крещении или смерти православных, как это заведено у греков и других настоящих христиан…

– Батюшки светы! – вскрикнула Василиса. – Да нам тут скоро совсем житья не станет! Уж если начнут нас записывать в книги, тогда мы точно пропадем! Мне еще покойная матушка говорила, берегись-де, Василиса, и смотри, чтобы твое имя не записал какой-нибудь недруг!

– Ну, здесь нет никакой беды! – возразил Илья Всемилович. – Записывают же в святцы имена дорогих людей? А по ним совершают поминальные молитвы! Здесь нет никакого греха!

– Так то ж поминальные! – сказала со страхом в голосе Василиса. – Покойников праведно поминать! На то они и покойники! А если записать имена живых людей, недолго напустить на них порчу!

– Здесь я с тобой согласен, – кивнул головой старый купец. – Это очень непростое дело! Ну-ка же, записать всех прихожан в какие-то там свитки! Да еще их детей! Как это не раз пытались сделать татары, бусурмане, в суздальской или новгородское земле! Так они доберутся и до детей тех татарских женок! А там – и до меня или моих сыновей! Вот уж будет беда! Если уже взялись за попов, как сказал владыка, и поставили им сроки для исполнения, то что будет с нами, прочими православными? Так, чтобы стать настоящим иереем, нужно иметь возраст не менее трех десятков лет! Теперь и крестить будут всех поголовно! Если родится дитя – сразу же заявляй об этом в церковь! Вот уж напасть!

– Видно, батюшка, нам скоро совсем не будет жизни здесь, в Смоленске, – грустно сказала Василиса, – если владыка так на нас рассердился! Что он еще тебе говорил? Разве тебе надо знать об их церковных делах? Зачем тебе их службы да иереи?

– Я тут подумал, матушка, – тихо сказал Илья Всемилович, – и пришел к выводу, что владыка меня просто запугивал!

– А зачем ему это надо?

– Да чтобы вытянуть с меня изрядную мзду! Хоть он так прямо о деньгах не говорил, однако же опять, как в прежний раз, посетовал на скудость городской казны и жадность наших купцов…

– Так пообещал бы ему…

– Да уж пообещал! – громко сказал старый купец. – Опять с полбочонка! Я так подумал, что если он начнет все чаще вымогать у меня серебро, мы совсем разоримся! С полбочонка! Где же напасешься? Дал тогда столько сдуру, а теперь уже меньше – не смей: обидится владыка! Ты права, Василиса, здесь нет нам жизни! Надо подумать да уехать к сыну Лепко в Брянск! Там – добрый князь и у попов нет такой силы, как здесь. И, кроме того, тамошние попы такие ученые, обходительные, ласковые. Уж как вспомню отца Игнатия, их старшего священника, так на душе становится тепло и спокойно.

– Сохрани, Господи, батюшка! – вскричала Василиса. – Я это только к слову молвила! Какой нам тут отъезд на старости лет? Что нам эти новые церковные правила? От этого откупимся! Хватит нам и серебра и имущества на наш век! Подари-ка владыке, помимо серебра, какую-нибудь драгоценную вещицу. Может, он тогда успокоится?

– А если он еще захочет серебра? – спросил с беспокойством Илья Всемилович. – Тогда отдавай ему все наше добро! А когда проведает о детях ордынских женок, тогда нас совсем разорит, ни мортки не оставит, злодей!

– Тише, батюшка! – испугалась Василиса. – Это же наш пастырь, Божий владыка! Нельзя говорить о нем суровых и гневных слов! Еще узнает, тогда ни серебром, ни золотом не откупимся! А вот этих ордынских женок надо отсюда увозить! И подальше. Пусть хотя бы в Брянск. Да со всеми их детьми…Надо вот только узнать, не будет ли это в тягость нашему Лепко?

– Да уж не будет, – кивнул головой Илья Всемилович. – Лепко мне поведал в прошлом году, что брянский князь Роман Михалыч разрешил ему срубить еще одну усадьбу с постройками и расположить дома так, как сам пожелает…Значит, будет предостаточно жилья для ордынских женок с детьми. Я уже давно отправил в Брянск их старших детей. Двух моих сыновей забрал Лепко…в приказчики, а трех самых здоровенных молодцев устроили в княжескую дружину…

– Вот я и узнала теперь, как ты любился с теми женками! – воскликнула негодующе Василиса. – Надо же, пятерых сыновей поимел! Да еще и дочери есть, так, мой славный муженек?

– Есть, матушка, – склонил голову старый купец. – Что уж тут поделать? Женок-то целых три! Надо было подчиниться царской воле и всех их покрыть! Этот тяжелый грех был во имя жизни!

– Ладно, Ильюшенька, – смахнула слезу Василиса, – ясно, что теперь ничего не поделаешь…Повинную голову меч не сечет!