Сычев К. В. - Роман Брянский

Князь Роман не успел опомниться, как над ним навис беспощадный вражеский меч. – Господи, помоги, – пробормотал он и резко откинулся в сторону. Тяжелый меч с тупым стуком ударился о бок умиравшего княжеского коня и изверг струю густой липкой крови. Другая струя свежей крови брызнула откуда-то сверху, залив и шлем, и кольчугу и даже высокие сапоги брянского князя. – Получай же! – вскричал успевший, наконец, выбраться из пут князь Роман, вскакивая на ноги. С него потоками стекала горячая кровь.

– Остановись, княже! – прозвучал знакомый голос, и княжеский меч со звоном ударился о секиру, которую держал перед собой обеими руками брянский воевода Добр Ефимович.

– Это ты, Добр! – сказал растерявшийся князь. – Но где же наши враги?

– Теперь эти злодеи там, – Добр махнул рукой в сторону недалекой рощи. – Бегут, как зайцы, от твоих псов!

– А как же те болгары, напавшие на меня? – недоумевал князь. – Куда же они подевались?

– А за это, великий князь, – улыбнулся Добр Ефимович, вытирая рукой со лба пот, – благодари нашего Господа, нашу заступницу Богородицу и всех святых! Мне удалось изрубить всех твоих неприятелей с помощью небесной силы! Помогла и эта секира: не знала пощады к тем нечистым болгарам! В который раз до них добралась!

– Благодарю тебя, верный мой Добр! – сказал, прижав руку к сердцу, Роман Михайлович. – Ты снова спас мне жизнь! Как и твой славный батюшка, Ефим Добрынич, царствие ему небесное!

Вечером великий темник, ордынский бекляре-бек Ногай принимал в своем шатре военачальников и приближенных. Ногай сидел в своем бесхитростном плетеном кресле, окруженный знатными татарами. По правую руку от него стояли князь Роман Брянский с воеводой Добром и сыновьями погибшего Милорада – княжескими дружинниками Славко и Любимом.

– Так это дети твоего славного лучника? – вопросил Ногай, кося своим единственным глазом в сторону русских.

– Они самые, государь, – грустно ответил князь Роман, склонив голову, – остались мне от моего верного Милорада…

– Храбрые воины, – весело сказал Ногай, – ну, как, вы сильно расстроились из-за этой битвы? Она ведь унесла жизнь вашего батюшки!

Князь Роман перевел слова темника на русский язык.

– На то она и битва, государь, – ответил старший брат, Славко, – чтобы одним получать от государя похвалу, а другим – лютую смерть. А что расстраиваться, если битва закончилась победой? Оно, конечно, мы скорбим по батюшке, но его смерть была славной: не на старческой постели, а на поле битвы! И тебе, государь от этого – почет и слава! У всех на душе радость: и разгромили врага, и захватили большую добычу!

– Твои слова правдивы, воин урус, – улыбнулся Ногай, выслушав от князя перевод сказанного, – и все вы заслуживаете не только похвалы, но большой награды! И особенно вы, братья, сыновья того славного лучника! Вы хорошо послужили нашей Золотой Орде, так же, как и ваш отважный батюшка! Поэтому я сам вручу вам достойную награду! Что бы вы пожелали, смелые воины?

Князь Роман перевел его слова. Братья переглянулись.

– Что ты, государь! – сказал решительно Славко Милорадович. – Да как мы осмелимся выпрашивать у тебя награду? Это не достойно воина! Мы всегда получаем от своего князя положенную нам долю добычи. Мы воюем, государь, не за земные богатства, но за славу и твою доброту!

– Вы слишком скромны, – усмехнулся Ногай. – И ваш коназ никогда ничего не просит. Но я знаю, что больше всего надо воинам! Вот вы ходите в дальние походы, а женок с собою не возите! А это для воина – дело немаловажное! Густеет кровь от любовного застоя, расслабляются кости…Я об этом говорил вашему коназу Ромэнэ…Но все осталось по-прежнему…Эй, слуги! – темник хлопнул в ладоши. Перед ним встали рослые темнокожие рабы. – Сбегайте к моим женкам, к тем, кого я еще не покрыл. Там, в синей юрте…И выберите две пары…Да повыше ростом, как любят урусы, чтобы были грудастые и с большими задами…И приведите их сюда! – Рабы бесшумно растворились в полумраке Ногаева шатра.

– А ты, коназ Ромэнэ, – продолжал Ногай, – не переводи моих слов…Пусть сами увидят мои подарки…

– Я думаю, государь, что они все поняли без моих слов, – усмехнулся Роман Михайлович. – Они немного знают твой язык. Мы же ходим с вами на войну и потихоньку все усваиваем.

– Это хорошо, Ромэнэ, – сказал довольный Ногай. – Пусть твои воины учатся нашему языку, а там и совсем станут татарами. – Князь Роман перекрестился.

– Что, вспомнил своего Бога? – усмехнулся Ногай. – Вы такие потешные, урусы. Все тянетесь к одному Богу. Также, вот, молодой хан Мэнгу-Тимур, как и покойный государь Берке воспылал любовью к своему Аллаху! Но я думаю, что Бог не бывает один! Есть великое множество разных богов! Но главные боги – это боги твоих предков! Я как родился в той самой вере, в которой пребывал мой прадед Темучин, так в ней и буду умирать! Другое дело – если есть какая-то польза! Тогда можно прикинуться, что веришь в одного Бога! Вот тебе, возьми, этого царя Мыхаыла Грэкэ…Я же просватал его дочь…Но он сказал мне через своих людей, что может выдать ее только за христианина! Тогда я попросил молодого Мэнгу-хана: дай-де мне из своей писчей юрты человека, который мог бы написать царю Грэкэ и султану Египтэ. Тогда мой верный друг Болху-Тучигэн прислал мне сразу двух человек…Вот они по моему указанию и написали…Один – султану – что я принял их, мусульманскую веру, а другой – тому царю Мыхаылу – что я – истинный христианин! И теперь у меня есть подарки и от того, и от другого! Вот уже два дня как в моей гостевой юрте сидят посланники царя Грэкэ и ожидают моего почетного приема…Там с ними – целая толпа сопровождающих и девица – царская дочь. Теперь у меня будет еще одна жена – грэкэ! Посмотрим, какая из нее выйдет женка! Я еще не пробовал женок грэкэ…Сегодня же ее познаю!

Послышались шаги, и в большой шатер вошли посланные за женщинами рабы, которые вели четырех закутанных в серые халаты невольниц.

– Что так позорно оделись? – засмеялся Ногай. – Из-за этого ваши хозяева ничего не увидят. А ну-ка, сбрасывайте халаты!

Девушки покорно сняли с себя одежду, оставшись лишь слегка прикрытыми полосками тканей. Воевода Добр и его дружинники покраснели и закрыли руками глаза.

– Так для кого же я обнажаю этих девиц? – возмутился Ногай. – А ну-ка, смотрите, скромники!

– Уберите руки от лиц! – распорядился князь Роман. – Это государь не любит! Если вам женки не понравятся, тогда об этом скажите…Ну, а лучше, конечно, безропотно принять этот подарок!

Русские воины повиновались.

– А теперь внимательно смотрите! – Ногай слез со своего кресла и приблизился к рабыням, срывая с них последние лоскуты. – Видите, какие груди? Округлые, твердые! Такие, как вы любите…в своей Залесской Орде. И лицами они, как уруски…Вот эти две, беловолосые, так же хороши, как те черноволосые! Да зад какой распрекрасный у каждой из них! – Ногай шлепнул стоявшую перед ним рабыню по бедру. – Так сам бы их и покрыл…А какие бедра? А что между ними? Ну-ка, девицы, встаньте-ка…