Сычев К. В. - Роман Брянский

– Что же ты, Болху, скрывал от меня такую занятную женку? – весело спросил ордынский хан, предвкушая забавное зрелище.

– Да так, государь, – пробормотал Болху, – у нас все дела, и не до чего нет времени…

В это время открылась легкая камышовая дверь, и ханский раб ввел в государеву гостиную полную рослую женщину, закутанную в длинный серый халат. Подойдя к ханскому трону, женщина почтительно склонилась перед Мэнгу-Тимуром, откинув от лица пушистый византийский платок, соскользнувший на плечи. Быстро бросив взгляд на Болху-Тучигэна, она с улыбкой кивнула ему головой. Всесильный советник государя усмехнулся и поднял вверх руку, приветствуя гостью.

– Салям галяйкюм, урус-хатун! – сказал Мэнгу-Тимур, с любопытством рассматривая старуху, седые волосы которой свисали густой массой за плечами, а на багровом от кухонных паров лице весело поблескивали большие голубые глаза.

– Вагаляйкюм ассалям, государь! – смело ответила женщина. – Вот и тебе я понадобилась! Я знала, государь, что ты позовешь меня к себе! Как тебе сегодня мой плов? Хочешь меня похвалить, государь?

– Твой плов, Мавка-хатун, всегда хорош, – улыбнулся ордынский хан, – за это тебе – моя похвала! Ты – большая мастерица в стряпне, и к этому нечего добавить! Я позвал тебя совсем по другому делу. Мне хотелось с тобой, Мавка, поговорить и узнать как вам, урусам, живется в моей Орде?

– Я скажу тебе, государь, – ответила здоровая краснорожая баба громким, далеким от страха и раболепия, голосом, – что попала сюда, как и многие русские люди, с огромной неохотой, пленницей, но здесь поняла, что настоящая неволя у нас была не в татарской Орде, а на нашей святой Руси! – Она перекрестилась.

– Значит, тебе здесь хорошо живется, Мавка? – откинулся на подушках Мэнгу-Тимур.

– А как еще сказать, государь? – ответила стоявшая перед ним женщина. – Здесь нужно только делать свое дело! И больше ничего. Я тут стряпухой и, если знаешь, государь, у меня под рукой с полсотни других женок, я всеми управляю! Учу всех, как угодить тебе, государь, и твоим верным людям! А за это у меня – почет, уважение и даже отдых, когда мне нужен! И никто меня не обижает: ни ты, государь, ни твои люди! Хорошо работаю – слышу слова благодарности, а, порой, и бакшиш получаю! Покойные государи, Бату великий и Берке премудрый, не оставили меня без подарков! Здесь, в Золотой Орде, уважают трудолюбивых и послушных людей! А там, у наших князей, мы, русские люди, натерпелись немало горя…Там так не отдохнешь! Если приготовила еду, то еще что-нибудь прибавят! Вот только присядешь – уже бежит княжеский человек: давай-де, Мавка, мой полы! А если не полы, так садись за прялку…И если бы только за прялку! Да там – сходи по воду, наколи и принеси дров…И будут так мучить, пока не сядет солнце и княжеские люди не завалятся спать. Так за день устанешь, что потом не спится! От того и умерли рано мои матушка и старшая сестрица из-за такого тяжелого труда! Совсем молодыми отправились к Господу…

– Так неужели люди этих коназов не понимают, что они теряют от этого своих лучших рабов? – удивился Мэнгу-Тимур. – Неужели им не жаль трудолюбивых и искусных людей?

– Не жаль, государь! – грустно улыбнулась Мавка. – И не только княжеским людям, а самим князьям! Они говорят, что им всегда хватит холопов и смердов! Так чего же их жалеть?

И стряпуха поведала ордынскому хану о том, как она жила на родной земле и как попала в татарский плен. Совсем молодой девушкой взяли Мавку в дом самого великого князя Александра Ярославовича. То была великая честь для бедной девушки! И удостоилась она ее за свою красоту, сообразительность, умение хорошо готовить пищу. Однако жизнь княжеской прислуги была не сладкой. С утра до вечера металась трудолюбивая девушка как по княжеской кухне, так и по всему терему, угождая супруге князя, княжеским людям, выполняя все их повеления. Пригожую голубоглазую кухарку приметил и сам государь Александр Ярославович. Он был весьма охоч до красивых девиц! Однажды великий князь, будучи навеселе, затащил пригожую Мавку в темный угол своей почивальни и, несмотря на сопротивление и слезы несчастной девушки, жестоко ее изнасиловал. – Это был очень сильный муж, князь Александр, – говорила хану Мэнгу-Тимуру стряпуха, – а его плоть была такая большая и безжалостная, что я от этого заболела: даже по нужде ходила с большими муками почти десяток дней!

Вскоре князь Александр ушел в какой-то дальний поход, а несчастная девушка почувствовала, что беременна. От этого ей мог быть страшный позор! Но, слава Богу, на ее пути встретился княжеский дружинник Давило. Он тогда не пошел с князем на войну: залечивал свои раны. Этот воин, зная про княжеское насилие, закрыл на то глаза и взял бедную девушку в жены. Князь же, вернувшись из похода, узнав об этой женитьбе, страшно рассердился! Он потом отослал ее мужа куда-то в далекий край, откуда не было возврата. С того времени жизнь несчастной Мавки стала еще тяжелей. Что только не взваливали на плечи покладистой молодой женщины княжеские слуги! Ей, беременной вторым ребенком, приходилось, и не один раз, даже рыть землю! Первый же ее сын родился крепким рослым мальчиком и был очень похож на своего отца – великого князя. Второй, родившийся прямо на княжеской кухне, и особенно любимый, был нежным, слабеньким ребенком. Все успевала молодая женщина: и еду приготовить, как князю, так и его слугам, и прибраться в тереме, и присмотреть за своими малыми детьми! – Я была тогда молодой, – пояснила она, – а потому и выдюжила. Когда я это все вспоминаю, мне становится страшно! Я вижу, как здесь, государь, твои татары берегут своих жен и даже рабынь, если они тяжелы, так мне приходит в голову мысль, что не татары – язычники, а мы – русские!

Так уж получилось, что в один прекрасный день к великому князю Александру приехал его брат Ярослав Ярославович. Он недолго пожил у своего родственника, но смазливую молодую Мавку заметил.

– Как-то утром я пришла стряпать для князя и стала переставлять горшки, а тут вдруг объявился человек от самого великого князя, – грустно сказала Мавка, – и приказал идти к своему господину. А князь сидел в то время в своей светлице и, как только меня увидел, сказал так: – Уходи, Мавка, из моего терема! Теперь ты будешь дворовой девкой моего брата Ярослава! – Я бухнулась в ноги великому князю и криком закричала, чтобы он не отсылал меня к своему брату! И в сердцах сказала, что мой старший сын – от него, великого князя!

– Ну, и пожалел тебя тогда этот коназ Алэсандэ? – перебил стряпуху ордынский хан. – Даже злодей не даст свое дитя в обиду!

– Какое там, государь! – махнула рукой Мавка. – Великий князь даже не стал меня слушать! Кто я ему была? Да у него таких любовниц…едва не все дворовые девицы! Да и детей у них полно, и все они не господские дети, а княжеские холопы…